Под свист томагавков 10.04.2017 16:10

Как проходит первая встреча Трампа и Си – мнение эксперта публикует портал carnegie.ru

На Си Цзиньпина импульсивная демонстрация силы вряд ли произведет впечатление, особенно с учетом того, что никакие китайские интересы, в отличие от российских, ударом по Сирии не задеты. Наоборот, решительная военная акция, за которой не стоит долгосрочной стратегии, лишь подтвердит эмоциональность и импульсивность его визави, а этому лучше всего противодействовать методичной командной работой.

«Я не собираюсь закатывать ему парадный ужин. Я отведу его в «Макдоналдс», возьму ему гамбургер и скажу, что нам надо как следует поработать, потому что нельзя так девальвировать юань… Ну так и быть, возьму ему двойной бигмак», – бахвалился в эфире Fox News в августе 2015 года будущий президент Дональд Трамп, рассказывая, как бы он встретил китайского лидера Си Цзиньпина на месте Барака Обамы.

Всю свою президентскую кампанию Трамп так часто винил КНР во всех бедах американской экономики, что его одержимость Китаем успела стать мемом. Теперь же Трамп принимает Си Цзиньпина во Флориде на своей вилле Мар-о-Лаго, приглашения куда пока что удостоились только самые важные зарубежные гости (Ангелу Меркель, например, Трамп туда не позвал), и никакими бургерами там даже не пахнет – Си принимают широко и по-трамповски, с фирменной безвкусной роскошью.

Встреча и правда не рядовая: знакомятся два самых могущественных человека в мире, которые будут в ближайшие годы управлять самыми важными двусторонними отношениями на планете. Хозяином и саммита, и положения вроде как выглядит Дональд Трамп. В конце концов, это Си Цзиньпин специально прилетел через полмира ради того, чтобы лично познакомиться с американским президентом и провести с ним сутки. Однако это лишь первое впечатление. На руках у лидера КНР серьезные карты, прежде всего благодаря царящему в американской администрации бардаку, которым искусно воспользовались готовившие саммит китайские дипломаты. «Вся надежда на китайцев, они на встрече во Флориде за старших», – горько шутят ветераны азиатской политики прежних республиканских администраций.

Как же вышло, что обычно вышколенные американцы проиграли первый раунд дипломатического поединка с главным соперником, толком не успев его начать?


Осень патриарха

В середине ноября прошлого года в Вашингтоне, пожалуй, не было более фрустрированного экспата, чем китайский посол Цуй Тянькай (崔天凯). Цуй – один из лучших китайских дипломатов своего поколения. Начав карьеру синхронистом с английского, он окончил в Вашингтоне аспирантуру престижного Paul H. Nitze School for Advanced International Studies, одной из кузниц кадров для Госдепа, работал на ответственных должностях в центральном аппарате, был послом в Японии, а в 2013 году, сразу после прихода Си Цзиньпина к власти, возглавил дипмиссию в США.

Как и все в Китае, Цуй готовился к победе Хиллари Клинтон – он был знаком со всеми ключевыми членами ее команды, а уж советников по Азии и потенциальных чиновников среднего звена, столь важных в американской системе, знал как родных. Как и всякий профессионал, от фриковатых советников фриковатого республиканского кандидата он держался подальше, делегировав общение с людьми типа генерала Майкла Флинна своим подчиненным. Тем более что претендовавшие на роль гуру от китаистики в команде Трампа люди вроде Майкла Пилсбери или Питера Наварро в самом Китае пользуются ужасной репутацией. Все изменилось после внезапной победы Трампа, к которой посол готов не был. В тот момент казалось, что на коне его российский коллега Сергей Кисляк.

Первые попытки Пекина наладить серьезные контакты с командой Трампа успехом не увенчались. Поняв, что многие из теревшихся вокруг кампании Трампа людей – самозванцы и что профессиональных китаистов в обойме у нового президента пока нет, китайцы решили наладить диалог с ближайшим окружением Трампа. К тому времени новый президент уже успел повторить многие негативные высказывания о Китае, а 2 декабря поговорил по телефону с президентом Тайваня Цай Инвэнь (蔡英文), после чего Пекин забеспокоился всерьез.

Спустя неделю по заданию Си Цзиньпина в Нью-Йорк прилетел Ян Цзечи (杨洁篪), член Госсовета и куратор внешней политики КНР. Его разговор в Trump Tower с ключевыми советниками нового президента, среди которых был Стивен Бэннон, произвел очень плохое впечатление на американцев – эмиссар Си Цзиньпина прочел им лекцию о том, как США должны уважать интересы Китая, особенно по тайваньскому вопросу.

На следующий день в интервью Fox президент сказал, что США не обязаны придерживаться политики «одного Китая». По рассказам людей, общавшихся с представителями команды Трампа, в Trump Tower уже тогда начали обсуждать идею «большого китайского дня» – одномоментного объявления о введении 45%-ных тарифов на ряд китайских товаров, продажи большой партии оружия Тайваню, а также поручения Минфину США начать расследование в отношении манипулирования курсом юаня. Лоббистами этой идеи якобы были Бэннон и Наварро.

Цуй Тянькай был в отчаянии и отправился спросить совета у «давнего друга китайского народа» Генри Киссинджера. Экс-госсекретарь уже побывал в Trump Tower и стал неформальным советником как самого президента, так и членов его ближайшего окружения. Выслушав гостя, Киссинджер молча написал ему от руки мобильный телефон Джареда Кушнера – зятя президента, официально занимающего пост старшего советника в Белом доме и пользующегося почти безграничным доверием Дональда Трампа. Именно так возник канал связи Кушнер – Цуй, который и стал основной линией коммуникации между Вашингтоном и Пекином. По отзывам китайских дипломатов и сотрудников Белого дома, Кушнер и Цуй сейчас постоянно на телефоне и могут созваниваться по нескольку раз в день.


Семейный подряд

Пытаясь достучаться до президента через его семью, китайская сторона сделала правильную ставку на близость Джареда и его жены Иванки к президенту, в отличие от неродных и плохо знакомых ему людей вроде изгнанного из администрации с позором генерала Майкла Флинна. Трамп готов поручать Кушнеру самые сложные и деликатные миссии – например, Джаред также является эмиссаром президента на Ближнем Востоке и в Мар-о-Лаго прилетел из Багдада.

Кроме того, Джареду Китай был интересен по чисто коммерческим мотивам – его семейная компания Kushner Enterprises вела переговоры c группой Anbang (安邦), по слухам представляющей интересы семьи Дэн Сяопина, об инвестициях в комплекс зданий в Нью-Йорке на Пятой авеню. От сделки недавно пришлось отказаться из-за шума в Конгрессе и потенциального конфликта интересов. Тем не менее вряд ли кто-то удивится, если у Kushner Enterprises скоро появятся хорошие проекты в КНР или щедрые китайские партнеры.

Очевидно, что звездной парочке Джаред – Иванка Китай нравится давно. Их старшая дочь учит китайский, да и младший годовалый сын Джозеф уже выкладывает башенки из кубиков с иероглифами. Вашингтонские китаисты шутят, что именно пятилетняя Арабелла Кушнер сейчас главный в США синолог. Иванка сходила с ней на прием в китайское посольство по случаю Нового года по лунному календарю, а на следующий день выложила в своем твиттере видео, где девочка читает стишок по-китайски, – ролик стал хитом в китайском интернете, набрав миллионы просмотров.

Канал Кушнер – Цуй оказался крайне эффективным. Вскоре после начала общения с китайским послом Джаред Кушнер смог убедить своего тестя, что пытаться играть с Китаем на тайваньском вопросе – это плохая идея, после чего заверил Цуй Тянькая, что президент готов подтвердить приверженность принципу «одного Китая» в ближайшем телефонном разговоре с Си Цзиньпином (разговор был немедленно организован). Затем китайская сторона предложила как можно скорее провести личный саммит – и опять переговоры взяли на себя Кушнер и Цуй.


По умолчанию

 Когда госсекретарь Рекс Тиллерсон отправился с первым визитом в Пекин, Цуй Тянькай через Кушнера предложил формулировку совместного заявления с главой МИДа Ван И (王毅), которое было составлено в духе китайской дипломатии. В заявлении есть все столь важные для Китая кодовые слова, которые подразумевают равный статус КНР и США, а также уважение Америкой «коренных китайских интересов», включая территориальную целостность (а значит, невозможность для официальных лиц встречаться, например, с далай-ламой или Цай Инвэнь) или невмешательство во внутренние дела.

Свою руку к заявлению приложил и Киссинджер, с которым Тиллерсон ужинал накануне вылета в Пекин. Язык документа вызвал огромное возмущение у большинства американских экспертов-китаистов, работавших в прежних администрациях. Консенсус заключается в том, что язык дает символическую власть – кто формулирует терминологию для описания двусторонних отношений, тот и задает в них тон, а потому США ни в коем случае не должны соглашаться на китайские формулировки.

Не меньший шок в Вашингтоне вызывает и сама управленческая конструкция подготовки к саммиту. За исключением Рекса Тиллерсона, весь остальной Госдеп был, по сути, исключен из процесса. По вечерам за бурбоном фрустрированные дипломаты рассказывают, как писали многостраничные справки накануне саммита и как потом узнавали, что эти справки сразу отправляются в мусорную корзину. На сайтах Госдепа и Пентагона на тех местах, где размещены биографии замминистров и их помощников по Азии, сейчас написано «вакансия». Представителям спецслужб люди Трампа не доверяют, поэтому не читают они и справки от ЦРУ.

Чуть лучше ситуация в Совете национальной безопасности, где роль главного китаиста играет старший директор по Азии и специальный помощник президента Мэтью Поттинджер – сорокатрехлетний специалист не только очень молод, по американским меркам, для столь серьезной позиции, но и имеет крайне нелинейную биографию: начал карьеру журналистом в Reuters и Wall Street Journal, затем в процессе патриотического порыва записался в разведку морской пехоты, где служил вместе с генералом Флинном. Поттинджер – один из немногих людей Флинна, которого новый советник Трампа по национальной безопасности, генерал Герберт Макмастер, попросил остаться. Однако влияние Поттинджера и всего аппарата Совбеза крайне ограничено – в узкий круг людей, обсуждавших с Трампом предстоящую встречу с Си Цзиньпином, они не входили.

Учитывая асимметрию переговорных команд с двух сторон, можно сказать, что американская сборная вышла на матч с китайской не просто без какой-либо скамейки запасных, но даже без половины игроков и с помощником главного тренера, который вообще-то представляет китайскую команду. Но Белый дом это явно не смущает. Там царит ощущение, что люди вокруг Трампа готовят для американо-китайских отношений такой же прорыв, какого добился Киссинджер в 1972-м, – и стиль подготовки к саммиту в Мар-о-Лаго во многом напоминает то, как готовилась встреча Никсона и Мао.


Спор хозяйствующих субъектов

В отличие от американцев китайцы работали над подготовкой к саммиту очень системно и методично. Последние два месяца Вашингтон и Нью-Йорк наводнили крупные бизнесмены, топ-менеджеры госкомпаний, чиновники и авторитетные эксперты, по крупицам собиравшие информацию о Трампе, его приоритетах, запросных позициях и процессе принятия решений. В итоге, по словам китайцев, готовящих визит, Си Цзиньпин приезжает во Флориду полностью вооруженным всей нужной ему информацией – в Пекине проработали много сценариев переговоров, подготовив своего лидера к любому повороту разговора, вооружив его нужными цифрами, аргументами и конкретными предложениями, а заодно постаравшись заранее найти союзников в команде Трампа (причем не только Кушнера), которые бы за эти предложения ухватились.

В союзниках у китайцев, помимо Джареда Кушнера и Иванки Трамп, оказались многие представители американского бизнеса, работающего в Китае и с Китаем. Крупные компании давно недовольны условиями работы в КНР и начиная со времен Билла Клинтона пытались использовать администрацию для давления на Пекин, чтобы создать равные условия для конкуренции на китайском рынке. Во времена Обамы бизнес активно включился в написание соглашения по созданию Транстихоокеанского партнерства и до сих пор крайне разочарован тем, что Трамп отказался от этой идеи. Несмотря на такой настрой, от синофобских взглядов президентского советника Питера Наварро, возглавившего Национальный совет по торговле, крупный бизнес в ужасе, а потому последние два месяца ведет умелую аппаратную борьбу против него.

Главным союзником бизнесменов внутри Белого дома стал Кеннет Джастер, занявший пост замглавы Национального совета по экономике и помощника президента Трампа по международным экономическим вопросам. Джастер – один из самых опытных республиканских специалистов по международной торговле, он много лет работал в бизнесе, а во времена Буша-старшего (в России его знают, потому что именно он изначально курировал вопросы экономической помощи постсоветским странам после распада СССР) и Буша-младшего служил в Госдепе и замминистра торговли. По бэкграунду Джастер не китаист, но он давно интересуется Азией – в Гарварде он учился у одной из звезд американской синологии, профессора Эзры Фогеля, а затем много лет был членом правления Asia Society. Кроме того, в его ближайший круг входят многие китаисты эпохи Рейгана и Бушей, с которыми он постоянно советуется.

Внутри Белого дома Джастер смог выстроить коалицию, которая оппонировала Наварро и Бэннону по Китаю – прежде всего, по вопросам введения 45%-ного тарифа и объявления КНР валютным манипулятором. Довольно быстро они перетянули на свою сторону всю экономическую команду президента, а также Кушнера и Тиллерсона, убедив их, что причиной $300-миллиардного торгового дефицита с Китаем сейчас является не заниженный курс юаня, а потому предложенные Наварро меры не только не исправят ситуацию, но и помешают сделать Америку снова великой. Для людей, дружащих с цифрами и экономикой, это было сделать несложно – учитывая, что даже непримиримые оппоненты среди звездных экспертов по китайской экономике, такие как Майкл Пэттис и Хуан Юкон, по этому вопросу неожиданно совпадают.

Теперь китайским переговорщикам в Мар-о-Лаго остается использовать эти аргументы, а заодно преподнести Трампу в подарок несколько крупных проектов, которые помогут создать рабочие места, в том числе в проголосовавшей за Трампа американской глубинке. У китайцев, по отзывам дипломатов, заготовлен довольно большой список таких проектов – то, что сейчас на вашингтонском сленге называют tweetable results. По более сложным вопросам торговой и макроэкономической политике у Си есть несколько домашних заготовок, суть которых сводится к обещанию продолжать рыночные реформы, которые он провозгласил в ноябре 2013 года, и учитывать при этом интересы иностранных компаний – как и полагается ответственным мировым лидерам.


Спокойствие, только спокойствие

Внезапным джокером для команды Дональда Трампа стал ракетный удар по сирийской авиабазе, который американцы нанесли этой ночью. Показав себя крутым парнем, теперь Трамп может пытаться использовать эту репутацию, чтобы убедить китайского лидера, что он, например, не остановится перед ударом и по Северной Корее, если Пекин не будет активнее помогать решать корейскую ядерную проблему. Впрочем, китайцы прекрасно знают, что в северокорейском случае на рискованные действия США не пойдут – слишком отличаются тактические условия, а увеличить давление на Пхеньян после убийства Ким Чен Нама Пекин и так собирался, осталось только представить эти и так планировавшиеся шаги как результат переговорного гения Трампа, чтобы потешить его эго.

На Си Цзиньпина импульсивная демонстрация силы вряд ли произведет впечатление, особенно с учетом того, что никакие китайские интересы, в отличие от российских, ударом по Сирии не задеты. Наоборот, решительная и техничная с военной точки зрения акция, за которой не стоит долгосрочной стратегии, лишь подтвердит эмоциональность и импульсивность его визави – как и звонок на Тайвань Цай Инвэнь, результаты которого в итоге для американской стороны оказались даже негативными. В этой ситуации спокойная и методичная работа организованной команды, ориентирующаяся на долгосрочный результат, – лучшее противодействие. Этого оружия в китайском внешнеполитическом арсенале куда больше, чем «Томагавков» у американцев.

Опубликовано на портале carnegie.ru
Александр Габуев, carnegie.ru Теги: