Елена Дашиева впервые побывала в соседней Монголии в детстве с мамой, теперь поехала с ней и уже с двумя сыновьями – 11-ти и 13-ти лет. Компанию им составила подруга с пятилетней дочерью.

«Монголия – очень самобытная страна. Едешь по степи часами и тут раз – юрта стоит. Так они и живут, пасут овец, и быт у них простой. Монголы очень ценят простор и природу», – рассказывает Елена.

Она добавляет, что очень порадовал приветливый встречающий персонал и коммуникабельный русскоязычный гид. Мало кто из монголов говорит по-русски, да и по-английски, в основном, – только молодежь. Но, в целом, местные к туристам привыкли, и с удовольствием идут навстречу, когда понимают, о чем спрашивают приезжие.

Запомнилось Елене и ее спутникам посещение статуи Чингисхана. Она находится примерно в 50 км от Улан-Батора – на берегу реки Туул в Цонжин-Болдоге. 

^{Фото: Francisco Anzola}

Это крупнейший из памятников Великому хану в Монголии и самая большая конная статуя в мире. Ее высота – 40 метров плюс десятиметровый постамент. Там можно облачиться в национальные костюмы и сделать оригинальные фото. Оценят и дети, и взрослые.

^{Фото: Елена Дашиева}

«Погода и природа схожа с нашей Бурятией, только деревьев меньше и пейзаж более суровый, но она прекрасна, а еще тут много барашков, коней. Мы любовались и наслаждались природой. Ходили в дацан – монастырь в горах. Были в музее динозавров – детям очень понравилось. Посетили экспоцентр Мишээл – очень познавательно. Побывали на мемориале в память советских воинов на Зайсан-Толгое – историческое место, там много туристов. Гуляли по главной площади Сухэ-Батор, она огромная, а по периметру расположены все главные культурные, исторические и государственные организации – и правительство, и театры, галереи, и храмы».

Елена рекомендует все культурно-исторические места планировать к посещению пораньше, так они закрываются довольно рано – в 17-18 часов, при поездке необходимо закладывать время на вероятные заторы на дорогах. Что касается шопинга – тут можно не торопиться, торговые центры открыты до 22 часов. В Монголии много разных магазинов на любой вкус и кошелек. Отсюда выгодно везти именно то, что производят в стране – изделия из кашемира, кожи, верблюжьей шерсти, молочные продукты, архи – водку на козьем молоке.

Монгольская кухня в длинных описаниях не нуждается: «Очень вкусно и очень жирно», -смеется Елена.

«Огромные порции – можно смело на двоих одну брать. Голодными в Монголии никто не останется точно! Мы любим цуйван – это домашняя вареная и обжаренная лапша с мясом и овощами. Очень вкусно, как и в Бурятии. Немного отличаются бурятские буузы и монгольские – там они больше похожи на хинкали, у нас в Бурятии обязательно, чтобы 33 защипа было, а там по-другому, но также вкусно – много мяса, мяса не жалеют. Для любителей мирового фастфуда есть и KFC, и Burger King».

Еще очень популярны в Монголии корейские бани, где можно «зависнуть» на сутки: попариться, получить массаж, отдохнуть, поесть и остаться ночевать. Ходят туда компаниями и семьями с детьми. Везде можно подключиться к вай-фай.

Минусами путешествия Елена называет ухабистую дорогу до пункта назначения и «страшные» пробки в Улан-Баторе, но тут же оговаривается, что их предупреждали и они морально были к этому готовы, тем более, что все, заявленное в туре, они посетить успели.

^{Фото: GaryTodd}

Поездку для них организовала компания «Сайхан-тур». Россиянам виза для поездки не нужна, достаточно загранпаспорта. Отменили также требование предоставлять ПЦР-тест на коронавирус. Нужно только заполнить анкету о состоянии здоровья. В Бурятии очень популярны экономтуры в Монголию 4 дня/3 ночи.

Небольшие группы выезжают около шести часов утра, около 11 часов – прохождение границы, перерыв на обед и обмен валюты в Алтан-Булаге. Прибытие в Улан-Батор с 19 до 21 часа (в зависимости от объема и качества пробок на дорогах). На следующий день туристам предлагают позавтракать и отправиться в национальный парк «Тэрэлж-Горх», посетить памятник Чингисхану. В третий день – обзорная экскурсия по Улан-Батору, посещение главной площади, буддийского монастыря «Гандантексинлинг», шопинг. Выезжают обратно в Улан-Удэ рано утром, возвращаются ориентировочно к девяти вечера.

^{Фото: gmoorenator}

Генеральный директор компании Галина Шойдонова рассказывает, что из республики в Монголию едут, в основном, семьями.

«Сообщение прервалось с марта 2020 года. До пандемии эти туры были очень востребованы и со стороны жителей Бурятии, и из других близлежащих регионов. Сейчас популярность тура вновь набирает обороты. У нас есть еще и лечебные, и детские туры в Монголию – сейчас все восстановили. Думаю, что спрос на эти поездки вскоре будет такой же, как и до коронавируса. Желающие ехать есть».

Фото: Елена Дашиева

На этой неделе правительство Бурятии в рамках сотрудничества с монгольскими коллегами провело в Улан-Баторе презентацию туристических услуг и компаний республики. На мероприятие пригласили ведущие компании и специалистов туротрасли. В республиканском Минтуризма отмечают, что монгольские туристы имеют свою особенность: среди них много паломников и желающих получить медицинские услуги. В свою очередь малый бизнес Бурятии оперативно отреагировал на спрос: в Бурятии уже появились вывески хостелов и кафе на монгольском языке, продавцы выучили самые распространенные монгольские выражения.

Итоги трехлетней «резиденции» в ДФО подвели не только министр экономики Бурятии Екатерина Кочетова и глава Минкульта Забайкалья Ирина Левкович - слово в прямом эфире дали и жителям новых дальневосточных территорий. Опрошенные на улицах Улан-Удэ отмечали, что за последние три года появилось много выплат, увеличилась поддержка семей, начала действовать программа «Дальневосточная ипотека». «А еще дешевые авиабилеты – раньше такого не было!» - отмечали респонденты.

Однако жители замечали, что молодежь не планирует оставаться в регионе. Многим хотелось бы больше поддержки для молодых специалистов, повышенных стипендий для студентов и выпускников.

По словам Екатерины Кочетовой, власти понимают, что для жителей нужно создавать условия. Чтобы их фокус внимания сместился не на поиски лучшей жизни.

- Мы должны создавать ценности, комфортную среду. Чтобы у жителей была возможность для дополнительного образования детей, какие-то места для собственного досуга. У нас уже есть небольшая положительная динамика – численность населения выросла на 1 300 человек за три года, а миграционный отток снизился вдвое, - начала Кочетова. – Но вообще, жители часто не различают – это из-за вступления в Дальний Восток произошло или нет. Те же выплаты – они на уровне страны установлены. А вот сады мы строим, школы – это дальневосточные вливания.

В Бурятии, кстати, финансовые поступления из федерального бюджета после получения дальневосточного статуса выросли в четыре раза – до 66 млрд рублей. Ровно столько республика получила за предыдущие 10 лет.

- На эти средства мы смогли в 2,5 раза сократить очередь в детсады, еще остается, правда, около четырех тыс. детей в очереди. Но уже к концу года готовятся к сдаче еще пять детсадов. Также вдвое сократилось число школ с обучением в несколько смен, а скоро откроется еще 15 школ. Есть и достижения в сфере допобразования – сейчас этим охвачено уже 78% детей, - доложила министр экономики. – Также работа идет в сфере здравоохранения – на развитие в этом секторе направили более шести млрд рублей. Такого финансирования республика не получала. Сейчас уже появились более 50 новых объектов, в том числе хирургический комплекс, перинатальный центр, онкодиспансер.

Рассказала Екатерина Кочетова и об инвестициях в регионе. Больше всего резидентов дальневосточных ТОР, по ее словам, привлекают сниженные страховые взносы. Льготы по налогам, безусловно, тоже. Но именно страховые взносы для предпринимателей наиболее затратны. Со вступлением в ДФО в Бурятии только за первый год инвестиции увеличились на 143% к 2018 году, а сейчас, уже третий год подряд, в экономику ежегодно вливается около 72 млрд рублей инвестиций, 70% из которых – внебюджетные источники.

Так, один из ключевых проектов в особых экономических условиях – «Байкальская гавань». В рамках проекта будет организован туркомплекс на песчаном побережье Байкала. Первый отель появится здесь уже в 2024 году, а к 2030 году – сразу три крупных гостиницы.

- Поэтому, может, жители не всегда видят положительную динамику, но у нас все заметно, статистика не обманет, - заключила Кочетова. – Так что сейчас у нас очень хороший задел, а наша задача – сохранит это и приумножить.

В Забайкалье также провели опрос среди жителей на улицах Читы. Настроения здесь оказались менее оптимистичные. «Цены выросли, глобально – ничего не поменялось, личных изменений нет», - отвечали некоторые. Но другие опрошенные также отметили дешевые субсидированные билеты, развитие и обновление городов, туристической сферы.

Подводить итоги соседи из Забайкальского края решили по линии министерства культуры. Глава ведомства Ирина Левкович расказала, что в регионе многие настроены на отъезд в более комфортные города.

- Но мы можем создавать инструменты, которые помогут удержать здесь людей, - уверена Ирина Левкович. – Только по линии культуры мы обновили инфраструктуру тех учреждений, где 50 лет ничего не делалось, все держалось на краске и известке. Мы получили за три года 1,3 млрд рублей на культуру – никогда такого не было в Забайкалье. В этом году мы отремонтировали музей! Также и инвестиции, развитие туризма – мы очень тонко работаем. Например, перспективный сейчас терпроект Даши Намдакова «Парк Тужи» когда-то тоже начинался с идеи развивать культуру. А теперь сюда приходят инвесторы.

По ее словам, всего за три года удалось отремонтировать 80 клубов и детских школ искусств, библиотеки стали современнее и удобнее.

- Мы же можем показать детям, что у нас в библиотеках тоже интересно, современно, а не только в интернете. Помимо того, что мы купили 282 тыс. экземпляров новых книг, мы подключили библиотеки к интернету, получили доступ к национальной электронной библиотеке, редким книгам. Так что наши студенты могут учиться не хуже, чем в столице, - рассказала Ирина левкович.

Помимо этого уделили внимание и селам. Где-то построены новые залы, где-то удалось наладить возможность смотреть спектакли лучших московских театров в онлайне. Это все, по словам Левкович, тоже важно – оно как бы сокращает расстояние и разрыв с остальной, Центральной Россией.

- Да, конечно, есть проблемы, - подытожила министр культуры. – Для студентов нет общежитий. Мы открыли отделение современной электронной музыки, звукорежиссуры. Но над созданием кампусов нам нужно поработать – для этого вступаем в проект «Арт-резиденции» по Дальнему Востоку. Но мы уже видим, что люди сами чаще стали участвовать в жизни региона. Это ведь тоже показатель – первый конкурс культурных инициатив мы с трудом, помню, раскачивали. Во второй – уже больше участников было, а сейчас еще больше. Видно, что люди хотят здесь жить и что-то делать. И на такие показатели эффективности я тоже предлагаю ориентироваться. Именно за ними наши перспективы.

Про COVID-19 и локдаун

— Алексей Самбуевич, какая у вас сейчас ситуация с распространением коронавирусной инфекции? Еще недавно она была одной из самых тяжелых в стране, и вы даже вводили локдаун.

— Ситуация сложная, хотя сейчас стало получше. Перед локдауном, в пике заболевания, у нас было занято 3200 коек — значительно больше, чем во вторую волну. После двух недель режима всеобщей самоизоляции снизилась потребность в госпитализации пациентов с коронавирусом. В первую же неделю после снятия локдауна в стационарах получали лечение на 742 пациента меньше по сравнению с предыдущей неделей. А нагрузка на амбулаторное звено уменьшилась на 23%. Уже с 12 июля в течение недели мы сократили 755 коек для лечения пациентов с ковид. То есть локдаун дал свой позитивный эффект. При этом в пик мы госпитализировали только тяжелых, а сейчас уже и более легких госпитализируем, чтобы предотвратить тяжелое течение болезни.

У нас был очень высокий темп прироста, «скорые» были перегружены — по 1,5 тысячи вызовов в сутки, возникали ситуации, когда вызов на «скорую» уходил на следующие сутки. С введением локдауна ситуация выправилась. И я бы хотел нашим всем медицинским работникам сказать огромное спасибо, что они выстояли. И поблагодарить всех жителей за то, что с пониманием отнеслись к локдауну и дисциплинированно соблюдали меры ограничения, выдержали эти две недели, которые позволили в итоге ситуацию переломить.

— На недавнем совещании правительственной комиссии по вопросам развития Дальнего Востока вы предложили перераспределить средства 2021 года в рамках единой субсидии на оснащение медицинским оборудованием 11 медицинских учреждений. Это связано с высокой заболеваемостью?

— Безусловно, это связано с борьбой с коронавирусом. В основном это были кислородные концентраторы – 100 единиц, инвазивные и неинвазивные аппараты ИВЛ – 77 единиц, и мониторы – в основную закупку вошло именно все, что связано с COVID-19, для создания дополнительного коечного фонда для больных. Я хотел бы, пользуясь случаем, поблагодарить Юрия Петровича Трутнева за поддержку и, безусловно, Президента, за то, что у нас есть такие возможности для ДФО — дополнительная программа по субсидиям по развитию регионов, которая дала нам возможность быстро развернуть дополнительные коечные места, оборудовав их всем необходимым.

— Насколько высока смертность от коронавируса в регионе?

— Смертность по 2020 году у нас ниже среднероссийского уровня, но для нас, все равно - высокая. Сейчас мы примерно в середине списка регионов идем.

— Сейчас локдаун как таковой закончился?

— Да. Безусловно, часть ограничений осталась: общепит работает до 23 ч, кинотеатры и театры открыты с загрузкой не более 50% от пропускной способности для вакцинированных. Фудкорты в торговых центрах пока закрыты, но работают кафе и рестораны внутри торговых центров со своими зонами рассадки и с требованием обслуживания официантами. Аттракционы также работают наполовину своей пропускной способности. Массовые мероприятия ограничены — но эти ограничения уже не глобальные.

Про качество жизни, жилье и безработицу

— В недавнем отчете в Хурале вы озвучили такие данные: индекс объема промышленного производства республики составил 107,4% — это первое место в ДФО и 8-е место по России. Показатель доступности мест в детских садах был доведен практически до 96%, а финансирование отрасли образования в части дошкольного сектора за прошлый год увеличилось на 2 млрд, достигнув 21,2 млрд рублей. Существенная поддержка была оказана малому бизнесу. И все равно — по рейтингу качества жизни (его регулярно делает «РИА Новости» и скоро будет такой же делать АСИ) регион пока в последней пятерке. Почему так складывается? Что можно сделать в этой ситуации? И какой вы видите ситуацию, скажем, в ближайшие год-два?

— По промышленности мы в прошлом году выросли, а в этом году растем темпами даже выше прошлого года. Что же касается рейтингов по качеству жизни — надо понять, по каким критериям и кто оценивает. Рейтинги АСИ более показательны, мы бы на них ориентировались. К остальным рейтингам я достаточно аккуратно отношусь. Это не значит, что у нас все хорошо с качеством жизни — безусловно, есть проблемы. Но я много ездил и езжу по России, знаю, где кто как живет, и я бы не сказал, что мы хуже всех.

У нас есть в городе Улан-Удэ одна ключевая проблема – это чистота воздуха в зимний период. Она серьезная и быстрого решения не имеет. Разными способами пытаемся, но здесь развилка вот в чем: можно сделать все быстро, качественно, но дорого, и людям за это придется заплатить; либо, чтобы не нагружать людей дополнительной платой за ЖКХ, придется выбирать непростые решения, чтобы добиться чистоты воздуха.

Плюс у нас большой частный сектор в городе, если брать агломерацию Улан-Удэ, то у нас порядка 67 тыс. частных деревянных домов. Таких городов в России больше нет. Люди съехались из районов республики, и вся пригородная территория застроилась частными домами.

— Какой процент у вас ветхого и аварийного жилья? Вы уже избавляетесь от него?

— Безусловно, в рамках федеральной программы. Мы сейчас уже реализуем программу 2022 года по переселению из ветхого и аварийного жилья. Действует она не только по городу – в целом по республике, по северным районам.

— Хватает ли вам средств на реализацию программы по переселению из ветхого и аварийного жилья?

— Мы производим переселение, в том числе, за счет покупки на вторичном рынке. Из-за того, что были большие закупки жилья под расселение из ветхого и аварийного, и еще для детей-сирот, мы, по сути, выбрали весь вторичный рынок. Свободные предложения на нем остались только единичные и дорогие. И сейчас мы уже строим новое жилье под переселение из ветхого и аварийного, и под расселение детей-сирот тоже.

— Вы выполняете программу расселения детей-сирот?

— Нет, многие регионы не выполняет. Деньги, которые нам дают, мы тратим на покупку жилья, но не закрываем потребность полностью. У нас в очереди 7 тыс. человек всего, и 4 тыс. человек, у которых право получения жилья уже наступило. А покупаем мы порядка 250 в год. Вот и считайте. Состав нуждающихся в этой очереди — вопрос, на самом деле более глубокий, поскольку у нас 80% детей-сирот – это социальные сироты, то есть при живых родителях.

— Вы сейчас сказали про строительство нового жилья. Это строительство чьими силами идет — у вас свои строители или иногородние компании приходят?

— У нас свои строители, но сейчас проблема кадров в строительстве есть – тотальный дефицит строителей вообще. На рынке труда тяжелая ситуация: у нас 7 тыс. человек стоят на учете как безработные, из них порядка 4,5 тыс. получают пособия, а свободных вакансий при этом – 14 тысяч.

— То есть рынку труда требуются люди с одной специальностью и квалификацией, а безработные имеют другие, так получается?

— Да. Если посмотреть наше местное телевидение, все эти бегущие строки или рекламные вставки, половина – это «ищем» и «требуются» специалисты. Причем это хорошие позиции с хорошими зарплатами.

— Эти безработные могут переучиться, чтобы занять хотя бы часть этих мест, на которые люди требуются?

— Я был на нескольких ярмарках вакансий, общался с людьми. Вот, есть вакансия 30 тыс. рублей — может, не самая высокая зарплата, но нормальная. Рассматривает вакансию мужчина с образованием, видно, что толковый… Я говорю: «Почему вы не хотите идти?» — «А мне из другого района города ехать не хочется». Вот и все.

— Значит, человеку есть на что жить.

— Да. То есть тут такая безработица, которая многими вещами обусловлена: кому-то в другой район неудобно ездить, кому-то детей не с кем оставить.

— А если посмотреть на зарплаты? Когда вы только присоединились к ДФО, у вас зарплаты были пониже, чем в Хабаровском крае или в Приморье. В прошлом интервью вы говорили, что средняя зарплата 28 тыс. рублей. А сейчас она какая?

— У нас средний доход сейчас – порядка 35 тыс. руб., а заработная плата – 42 тыс. руб. Зарплата – это у наемных работников. А доход – это в том числе ИП.

— Дальневосточная ипотека под 2% повысила спрос на жилье?

— В прошлом году в республике было выдано 9 тыс. ипотечных кредитов – абсолютный рекорд. У нас на сегодня 2 тысячи необеспеченных жильем решений банков о выдаче ипотеки - то есть, человеку уже одобрена ипотека, ему готовы деньги выдавать, но ему нечего купить на рынке.

— А вы не собираетесь привлекать московские строительные компании?

— Мы с компанией «Пик» — это крупнейший российский девелопер – подписали соглашение, и они уже полгода тут работают, изучают рынок. У нас растет жилищное строительство очень активно. Почему мы московскую компанию привлекли — наших ресурсов точно не хватит: требуется расселение большое – на сумму порядка 2 млрд рублей, снос старого жилья, новые коммуникации. Центральный район города у нас самый убогий: центр города исторический, а в домах все удобства на улице. Там 185 тыс. квадратных метров потенциальной застройки.

Про новые проекты в промышленности, ТОРы и полезные ископаемые

— Вы говорили, что производство растет, предприятия работают: вот есть Улан-Удэнский авиационный завод, ЦКК (целлюлозно-картонный комбинат) и другие... Но все равно получается, что качественного рывка нет. Есть ли какие-то сейчас на старте новые проекты, может быть, связанные с ТОР, которые должны вывести республику на качественно новый уровень?

— Чтобы выйти на качественно новый уровень, одного-двух проектов мало — это должны быть изменения и в больших проектах, и в малом и среднем бизнесе, и в сельском хозяйстве.

Что касается флагманских проектов — у нас сейчас реализуется крупнейший инвестиционный проект в республике – это Озерный ГОК, цинковое производство. Там планировалось порядка 77 млрд инвестиций, сейчас этот рубеж уже выходит за 90 млрд. Недавно там был залит первый куб бетона в строительство обогатительной фабрики.

— А чье детище, кто инвестор у Озерного ГОК?

— Там мажоритарный инвестор – Владислав Свиблов, у него много активов разных в других регионах России. Запускаться они должны через два года. Там создается больше 2 тыс. рабочих мест только непосредственно на предприятии – а еще вокруг него много всего возникает.

— Какие еще есть действующие проекты?

— Добыча флюорита на Эгитинском месторождении. В этом году полностью вышли на промышленное производство, там, около 600 новых рабочих мест создали. Лицензию купила местная компания «Друза».

— Где используются флюориты?

— Плавиковый шпат, он же флюорит, используется в металлургическом производстве. На том же месторождении ведется добыча кварца. Кварц – 99,99% чистоты — идет в электронику и в алюминиевое производство.

Полезных ископаемых достаточно! У нас одно из крупнейших в мире месторождений фосфоритов Ошурковское - там нужен инвестор, сейчас мы работаем над этим. Есть инвестор, который давно взял лицензию, но не исполняет лицензионные условия по освоению месторождения, активности никакой, поэтому я думаю, там будут изменения.

И большое Калюмное месторождение на севере Республики, это сырье для алюминиевой промышленности и производства калийных удобрений. Лицензия продана, доразведка произведена, инвестор – питерская компания «Байкал Недра Гео» — уже зашел и ведет обустройство месторождения

— Что касается ТОР – приходят ли туда новые компании?

— Предприятия, которые в первый ТОР у нас были включены, попали под ковидные ограничения. Они были ориентированы в своей работе на Китай, поэтому по объективным причинам затормозили свое развитие. Но, у нас сейчас новые компании в ТОР приходят и включаются в работу.

— Инфраструктуру успевают строить, которая ТОРу положена?

— Пока больше пользуются преференциальным налоговым режимом ТОР. Инфраструктура нужна была как раз под Озерный ГОК, и вот там без режима ТОРа, но за счет дальневосточных инструментов поддержки было выделено 7 млрд рублей на внешнюю инфраструктуру. Этот проект около 10 лет стоял в замороженном состоянии. А как только дальневосточный механизм поддержки включился, подтвердили 7 млрд из бюджета — инвестор зашел, и пошло развитие.

— В какой части вас касается проект «Восточный полигон» — модернизация БАМа, Транссиба?

— Нас это непосредственно касается, потому что у нас по территории и БАМ, и Транссиб проходят. Вот буквально на днях сдали новый Байкальский тоннель: он начинается в Иркутской области, а заканчивается в Бурятии. У нас большой участок реконструкции пути Бурятского участка БАМ.

Про туризм

— Что касается туризма — насколько сильно он пострадал от пандемии? Как вы помогали малому бизнесу в туристической отрасли?

— У нас в прошлом году падение турпотока составило больше 30%. Но август прошлого года уже был на уровне августа 2019-го — то есть основное падение пришлось на первое полугодие. И, безусловно, мы в прошлом году помогали отрасли: туркомпаниям компенсировали арендную плату за помещения, объектам туристического размещения компенсировали плату ЖКХ — свет, тепло — за время простоя.

— Сколько потратили на поддержку малого бизнеса?

— Именно в туризме — порядка 39 млн на компенсацию света, тепла за время простоя. Они еще получили президентскую поддержку, т.к. попадают в перечень наиболее пострадавших. Субсидии на зарплату, списание кредитов — президентская поддержка была существенная. В общем-то, у нас туротрасль не так сильно пострадала, не ликвидированы предприятия – и сейчас идет в плюс. Большой интерес у крупных инвесторов к строительству отелей. У нас есть в этом большая потребность, т.к. есть нехватка мест размещения. На это лето даже чартерную программу ограничили — пришлось отказываться от чартеров, потому что мы больше принять не могли.

— А инвесторы приходят какие – иностранные или наши?

— Наши инвесторы. Это в первую очередь компания «Cosmos Hotel Group» — им принадлежит отель «Космос» в Москве и еще 21 отель по миру. Они будут строить пятизвездочный, четырехзведочный отель. Сейчас у нас есть всего один небольшой пятизвездочный отель в Улан-Удэ и один в Северобайкальске.

В планах компании строительство природно-оздоровительного комплекса категории 4 и 5 звезд в особой экономической зоне «Байкальская гавань» на участке «Горячинск». Комплекс будет строиться в несколько этапов до 2024 года. Первая очередь предполагает строительство гостиницы категории 5 звезд на 150 номеров, четырехзвоздочной гостиницы на 200 номеров, 20 отдельно стоящих коттеджей, 50 сервисных вилл, 25 глэмпингов и одного дома повышенной комфортности с лаундж зоной.

Вторая очередь включает освоение земельных участков и увеличение номерного фонда с чуть более 200 до 395 единиц. Общая стоимость проекта составляет 11 млрд. рублей

Первоначальные инвестиции в проект с 2021 по 2024 годы будут направлены на строительство первой очереди в Горячинске и составят 8,4 млрд. рублей. Начиная с 2025 по 2026 годы начнется финансирование второго этапа с одновременным строительством с инвестициями в размере 2,5 млрд. рублей.

Туризм для нас также является отраслью, формирующей занятость – турист в одну точку поехал, в другую поехал на экскурсию, в третью на экскурсию, пошел в местную закусочную, какие-то сувениры купить и т.д. Туризм будет только расти. Поэтому мы и в логистику вкладываемся, в аэропорты, дороги. Создали министерство по развитию туризма в правительстве, потому что мы понимаем, что это растущая отрасль, и этот рост долгосрочный.

Про сельское хозяйство, пушнину и лес

— В сельском хозяйстве у вас есть интересные ключевые проекты?

— Есть большой проект по тепличному комплексу — более 10 га под крышей теплиц. Он, к сожалению, не так быстро развивается, как хотелось бы, — два года назад должен был запуститься, но пока только готовится к этому.

По сельскому хозяйству – конкретно по фермерам — у нас 800 млн рублей в год субсидий, а всех налогов суммарно – меньше 100 млн. Предприятия пищевой промышленности, мясоперерабатывающий комбинат и прочие я здесь не учитываю — там, понятно, налогов больше.

— А пушнина, ваш знаменитый на весь мир, баргузинский соболь — мы знаем, что это в дореволюционной России была экспортная статья доходов. А сейчас как с ней дела обстоят?

— Да. Пушнину добывают, идет она через Санкт-Петербургскую пушную биржу, но мы каких-то больших доходов от этого не видим, если честно. Я против того, чтобы был прирост добычи пушнины. Если искусственно выращиваем, то там я за, а чтобы повысить добычу в дикой природе — я против, и я не рассматриваю это как целевую задачу.

— А лесная отрасль каким образом развивается и на каком сырье? У вас есть целлюлозно-картонный комбинат — там используется свой лес или привозной?

— Лес свой. На привозном не работают — экономика тогда не складывается. Лес должен быть и физически, и экономически доступен. Поэтому они работают в основном на балансах, на горельнике, то есть товарный лес-то и не нужен ЦКК.

У нас сейчас немножко упал объем добычи леса по сравнению с предыдущими годами. Закончился тот лес, который добывался в центральной экологической зоне, там после пожаров 2015 года были огромные площади сгоревшего леса, которые вырубались. Мы там больше не рубим, а по другим участкам есть определенные проблемы с выделением, поэтому сейчас объем заготовки леса снизился.

Лес у нас, в том числе, и на экспорт идет. И если Иркутск заготавливает 30 млн кубов, то мы 2,7 млн, в 10 раз меньше. У нас другое отношение к лесу.

— Полный запрет экспорта круглого леса, который вступает в следующем году, на вас никак не подействует?

— Нет, там ограничение экспорта именно круглого леса, а у нас круглый лес практически и не экспортировался. У нас шел пиловочник — в смысле, пиломатериалы – доска, брусок. А повышение экспортной пошлины на доску и брусок, у которых влажность выше 22% — это, скажем так, низкообработанная древесина, — не является сдерживающим фактором для экспорта, потому что в этом году цена на лес выросла и так уже почти в два раза.

— То есть, сейчас идет экспорт только готового изделия?

— Да. У нас и до всех этих повышений пошлины шли доска и брус на 90%. Круглый лес из Бурятии шел в объеме меньше 10%. Поэтому увеличить на 10% объем переработки — это несложно. А от повышения пошлины на низкообработанную древесину (там критерий – это влажность), с учетом роста цены, который произошел в Китае и у нас на внутреннем рынке, лесопереработчики ничего не теряют.

Про работу главой республики

— Каковы ваши личные ощущения от работы на этой должности? Вы ведь когда-то из Москвы, с поста замминистра транспорта РФ, переехали в республику и возглавили ее. Работа в федеральном правительстве, ответственность за какую-то часть работы Минтранса РФ — и ответственность за республику, т.е. работа 24/7 – чем отличаются друг от друга? И что хочется достичь в результате, какие вы для себя ставите задачи, какой Вы хотите видите Республику, когда уйдете с поста?

— Различия кардинальные. В министерстве или в бизнесе ты работаешь с конкретными показателями – тоннами, метрами, километрами, — а здесь ты работаешь с мироощущением людей и для улучшения качества их жизни. Это совсем другое. Человек про власть вспоминает не на работе. Если человек на работу пришел, у него там взаимоотношения с начальником, с клиентами, с кем угодно, он работает. А вспоминает про власть, когда вышел с работы и домой идет: какая дорога, есть общественный транспорт или нет; когда забирает ребенка из детского сада или школы: далеко до школы или нет, хорошая школа или плохая; зашел в магазин – высокая или низкая цена на продукты; пришел домой: есть у него что-то в холодильнике или нет, какой счет у него пришел на тепло, на свет, чисто во дворе или нет. Условия жизни человека от власти зависят. И мы с этим работаем и стараемся их улучшить.

— То есть если конкретный человек своего ребенка не может устроить в детский сад — то для него без разницы, сколько новых детских садов введено?

— Совершенно верно. Вот у нас построили 20 детских садов. Кто в новый детский сад попал — ему хорошо, кто не попал – ему плохо, хоть сто их построй. С дорогами то же самое. Мы 300 км дорог в год ремонтируем, но если у конкретного человека дорога, по которой он каждый день ездит, не отремонтировалась, то все остальные 300 км для него виртуальными становятся, человек этих улучшений не ощущает.

У нас очень значительно увеличился и объем строительства, и объем ремонта, мы кардинально приросли. Но и ожидания людей повысились.

Надо отдать должное Правительству Российской Федерации, Президенту за то, что у нас много всего делается и в рамках программ общефедеральных, и в рамках адресных решений именно по Бурятии.

— Вам лично удается добиться этих адресных решений для Республики?

— Да, конечно. Все главы регионов, в хорошем смысле этого слова, лоббируют интересы своих регионов.

— Вхождение Бурятии в ДФО как-то помогает развитию вашей территории?

— Это очень много дает и для социальной сферы, и для бизнеса — много разных преференциальных режимов по бизнесу, дополнительные возможности по бюджетному финансированию, дальневосточная президентская субсидия, в рамках которой мы и школы ремонтируем и строим, и объекты культуры… Но при этом Бурятия четвертая снизу по бюджетной обеспеченности в стране, ниже нас Еврейская область, Забайкалье. У нас много денег идет (и спасибо опять же правительству) на адресные вещи – школы, детские сады, дома культуры, спортивные объекты, дороги. У нас проблема найти трудовые ресурсы строителей, чтобы это все вовремя построить. И, не только новые стройки, а текущие нужды – зарплаты, содержание сетей, ремонт деревенских домов культуры – у нас существенно недофинансированы. У нас коэффициент бюджетной обеспеченности уже после дотаций Минфина - 0,67. В среднем по России – 0,93, а у нас 0,67.

Вхождение Бурятии в состав ДФО позволило региону получать дополнительные меры, которые направлены на поддержку рождаемости, это единовременные и ежемесячные выплаты, льготная ипотека для молодых семей. У нас различными мерами социальной поддержки охватывается 70% вновь рождаемых детей.

Выплаты в связи рождением первого и второго ребенка получают 10,8 тыс. семей. Ежемесячную выплату в связи с рождением (усыновлением) третьего ребенка или последующих детей, а это с 2021 года почти 13 тыс. рублей, оформили более 10 тыс. семей. За 2020 год и первое полугодие 2021 года порядка 3 тыс. семей Бурятии реализовали региональный «дальневосточный» маткапитал. Чаще всего семьи используют эти средства на улучшение жилищных условий.

Отмечу, что по уровню рождаемости в 2019 году Бурятия занимала второе место среди 12 субъектов Дальневосточного федерального округа, после Сахалинской области.

— А чтобы ситуацию улучшить, что нужно? Чтобы налогов больше собиралось, чтобы предприятий больше работало?

— Налогами мы это не догоним. Просто для понимания: у нас бюджет по расходам 93 млрд, а доходы – 37 млрд. Территория большая, плотность населения низкая, промышленность есть, но она точечная, себестоимость жизни высокая из-за климатических условий.. Сельское хозяйство — я говорил: там на 800 млн субсидий 100 млн налогов, то есть сельское хозяйство — это не источник налогов и доходов.

Мы, конечно, стремимся к повышению собственной доходной базы, и она существенно выросла за последние годы, но полностью свои затраты собственными доходами мы не закроем. Бо̀льшая часть – это федеральный бюджет.

— И, главная цель, Ваша какая? Как можно больше видеть удовлетворенных жизнью людей?

— Да, это, в принципе, единственная цель. А удовлетворенность жизнью из многого состоит: из наличия работы как таковой, из зарплаты, надежности этой работы, уверенности в завтрашнем дне, достаточности дохода, закрытия каких-то первоочередных потребностей – жилье, еда, одежда, отдых, образование детей. И, если, у человека это не получается, тогда он вспоминает о государстве и о власти. А если у человека все нормально, то власти он может и не замечать. В этом особенность работы на этом ответственном посту.

- Вот мы беседуем сейчас, а на часах вторая половина дня воскресенья. Выходные, значит, не всегда бывают днями отдыха, а Вы где силы и энергию берете?

- Наверное, в семье…

Спасибо и желаю воплотиться в жизнь всем вашим планам и достичь желаемой цели!

На Дальнем Востоке заполыхало еще до начала календарного лета. С начала года в ДФО зафиксировали 1 645 природных пожаров, общая площадь уже пройденная огнем - более 330 тыс. гектаров. В антилидерах по количеству возгораний Приморский край: 530 пожаров общей площадью 64 тыс. га., по площади Амурская область – здесь горело на площади более 152 тыс. гекатров, но очагов было меньше 366. Люди справлялись, периодически помогали дожди. Однако, долгосрочный прогноз синоптиков говорит о том, что лето будет жарким.

В начале мая лесные пожары стали главной темой на совещании у Президента России Владимира Путина. На нем глава самого крупного российского региона – Якутии – заявил, что без помощи с неба не справится и необходимо чаще вызывать дожди. Для этого необходимо внести дополнения в Лесной кодекс РФ. Дело в том, что по закону искусственно вызывают только в целях тушения лесных пожаров. Но когда лес начинает гореть в таком регионе, как Якутия, где ни дорог, ни людей на тысячи километров, то его уже трудно остановить, а вот сработать на опережение можно, посчитал глава республики Айсен Николаев. Его доводы были услышаны, и уже через несколько дней в Якутию прилетел зондировщик Росгидромета, а через неделю, еще один. Теперь в Якутии почти уверены, что прошлогодняя ситуация, когда сгорело 8 млн гектаров, не повторится.

«При подготовке к пожароопасному сезону мы максимально учли ошибки и недостатки, которые у нас были в предыдущие годы. Мы смогли в два раза увеличить штатную численность лесопожарных служб. Сейчас мы кратно увеличили количество авиачасов по мониторингу на тушение лесных пожаров. Провели материально-техническое оснащение, это помогло нам максимально подготовиться к сезону», - рассказал глава республики Саха (Якутия) Айсен Николаев в интервью ГТРК «Саха».

Причем, глава Якутии не просто попросил у федерального центра помощи в виде самолетов-зондировщиков, но и предложил выступить пилотным регионом, где опробовали бы схему с дождями до пожаров, а не после. В Якутии на Дальнем Востоке самая большая «зона контроля» по лесам – почти 200 млн гектаров, здесь также самый большой запас древесины. И, напомним, Якутия – самый большой по площади регион в России, если в республике полыхнет, то тушить действительно будет непросто.

Республиканские власти настолько уверовали в положительный опыт использования самолетов-зондировщиков, что уже начали строить свой, собственный. Для этого приобрели необходимое оборудование госкорпорации Ростех, которое за лето установят на самолет Ан-26 авиакомпании «Якутия». Уже осенью самолет-зондировщик, принадлежащий региону, хотят опробовать в деле.

Пожары в Амурской области. Фото: Алексей Елаш

В соседнем Забайкалье, которое в прошлом году также было в лидерах в стране по площади пожаров, после зимы тоже стало сразу жарко: горела степь, горели леса. Власти региона всячески пытались не допустить человека в лес, ведь 9 из 10 пожаров, возникают по вине человека: в регионе ввели ограничения на посещения лесного массива, ввели режим ЧС и даже готовы были платить от 40 до 50 тыс. рублей за сообщения о поджигателях сухой травы и леса. Помогло лишь частично: пожаров избежать не удалось, пришлось прибегать к помощи авиации – одновременно в небе над Забайкальем находилось до восьми воздушных судов! Не обошлось без жертв: во время тушения возгорания погиб тракторист Сергей Комаров, а при жесткой посадке вертолета Ми-8 в аэропорту Могочи получил ранения, несовместимые с жизнью, десантник из лесопожарной команды.

Глава Забайкальского края Александр Осипов, видимо, предвидя, что будет непросто, посетовал, что в регионе не успели достаточно подготовиться к пожароопасному сезону из-за… наводнений. По его словам, все силы в муниципалитетах были брошены на возведение дамб, а на противопожарные меры не осталось сил и средств.  

Кстати, ранее Александр Осипов также выступил с инициативой на федеральном уровне, предложив обязать пользователей сельхозземель самостоятельно тушить палы, которые является вторым фактором в возникновении более серьезных лесных пожаров.

«Мы просили бы увеличить ответственность и ввести контроль тех, кто является пользователем сельхозземель, и, соответственно, возложить на них обязанность по противопожарной подготовке и привлечению их к ответственности в случае, если они не осуществляют тушение пожаров», - предложил губернатор Забайкальского края Александр Осипов Владимиру Путину на совещании по вопросам борьбы с пожарами.  

Чтобы привести усилия по борьбе с лесными пожарами хоть к какому-то единому знаменателю, глава государства поручил установить целевой показатель, по которому можно будет оценивать эффективность работы. Критериев оценки несколько: во-первых, сколько горит – в квадратных километрах; во-вторых, количество этих самых очагов возгорания. Главным ответственным лицом за тушение пожаров в регионе назначается глава региона. Это, кстати, одно из ключевых изменений в нынешнем году. Задача: сократить количество лесных пожаров в России к 2030 году в два раза.

Помимо ответственности, губернаторов наделили и финансированием: в текущем году федеральный центр значительно увеличил сумму на охрану лесов от пожаров – 14,2 млрд рублей (против 8,2 млрд в прошлом году). Из этой суммы 4,7 млрд руб. потратят на патрулирование с воздуха, количество часов увеличат до 51 тысячи. За 1,4 млрд рублей увеличат число десантников до 1400 человек, еще 1,2 млрд руб. потратят на увеличение наземного патрулирования. И лишь 3,2 млрд рублей из всей этой суммы пойдет непосредственно на тушение лесных пожаров. Исходя из этих цифры, можно сделать вывод, что власти поняли – предотвращать дешевле, чем тушить. Да и эффективнее.  

Проще будет ввести режим чрезвычайной ситуации: на муниципальном уровне достаточно площади возгорания в 25 гектаров, на региональном — если на тушение пожаров регион привлекает больше 70 % своих сил и средств. При этом федеральный уровень опасности можно будет объявлять, даже если горит лишь один субъект (до нынешнего года режим ЧС мог вводиться, если пожар действовал на территории сразу нескольких регионов).

Между тем, лесные пожары, в том числе в России, названы самой значимой экологической проблемой, которая будет усугубляться в ближайшие годы и десятилетия.

По состоянию на 6 июня, в 82 регионах страны открыт пожароопасный сезон, в двух – объявлен режим ЧС. Из дальневосточных территорий огонь зафиксирован в Якутии, на Камчатке и в Хабаровском крае.