Музей в Богородском

А ведь почти до конца ХХ века по берегам Амура вниз от Хабаровска было несколько рыбоконсервных заводов (РКЗ), которые работали исключительно на амурской рыбе. Один из самых ближних к Хабаровску таких заводов-колхозов располагался в селе Елабуга и назывался «Красный Маяк». Его история во многом похожа на историю множества других рыбколхозов по всему Амуру: в Тыре, Сусанино, Богородском… 

Рыба вместо хлеба

На въезде в «старую» Елабугу до сих пор стоит стела «Рыболовецкий колхоз «Красный Маяк» 1930 – 2003»: получается, в XXI век шагнул колхоз. И возник он, кстати, не в 30-м, а несколько раньше – уже в начале 20-х годов появился рыбкооп, в который вошли жители девяти близлежащих сел. Селяне объединились в рыболовецкие бригады, ловили рыбу и сдавали ее на завод, который был открыт в Елабуге. То есть рыбаки не были работниками этого самого завода, но работали с ним в тесной связке.

Примечательно, что бригады эти были, можно сказать, интернациональными. Дело в том, что Елабугу, Вятское и соседние села основали переселенцы из западных регионов Российской империи. Собственно, это и по названиям сел видно. Приехав на новое место, люди занялись тем, к чему привыкли – начали сеять пшеницу. Через несколько лет стало ясно: дело это хлопотное, бесперспективное. Что делать? Конечно же, ловить рыбу в Амуре!

Премудростям рыбной ловли на Амуре переселенцев учили нанайцы. Как бы сейчас сказали – устраивали мастер-классы: как связать сеть из конопли, как специальные венички из багульника сделать. Вскоре новоприбывшие азы рыболовства освоили, а основой их меню стали кета и картошка. Кету также выменивали в городе на товары первой необходимости. Потом и вовсе на промышленный лов перешли.

Интернациональные бригады

Красным красно

В 1930 году создается рыболовецкий колхоз «Красный Маяк». С названием долго не думали – в те годы все было «красное», к примеру, сельскохозяйственная коммуна в Елабуге называлась «Красный Октябрь». Ну, а то, что «маяк» - тоже объяснимо: Елабуга, впрочем, как и многие другие села ниже Хабаровска, стоят на правом – высоком – берегу Амура и в ночи действительно светятся, как маяки. Недалеко от Елабуги, кстати, есть село под названием Маяк.

Рыбное дело пошло: ассортимент и улов богатые. Рыбы было так много, что ее хватало не только, чтобы закрыть перерабатывающие потребности завода, поставляли и на рынки Хабаровска.

Довольно быстро завод перерос в многопрофильное хозяйство, которое не только рыбой занималось, но и лесозаготовками. У «Красного Маяка» была своя пилорама, молочно-товарная ферма, пасеки, свиноферма.

Но основным профилем, была, конечно же, рыба. К середине 60-х годов рыбколхоз стал миллионером, а заодно и градообразующим предприятием. Началось масштабное строительство: дома, школа, детский сад, больница, протянули даже водопровод - о нем теперь напоминает заброшенное и полуразрушенное здание водозабора на берегу Амура.

Вкладывались и в производство. В 70-х годах у «Красного Маяка» было два сейнера, которые ловили рыбу в море. Кстати, именно этим отчасти и объясняется успешная экономическая модель советских рыбколхозов.

«Советская система рыбколхозов была экстерриториальной: то есть колхозы, расположенные в Елабуге, Тыре, Тахте, ловили не только у себя, но имели и межколхозные участки на нижнем Амуре, в Николаевском районе. И все добытое там, распределялось между колхозами, исходя из той социальной нагрузки, которую они несли. К примеру, колхоз памяти им. Ленина в Тыре имел морской флот и ловил в Охотском море», - рассказывает председатель Ассоциации участников развития Хабаровского края Максим Бергеля.

В Елабуге построили холодильник, склад, коптильный цех. Судя по фотографии, коптили лососевых: кету, сига.

Коптильный цех

Ловили рыбу круглый год. Летом и осенью традиционно «шла» кета. Главная рыбалка – осенняя путина – кормила весь год: засолка икры и рыбы давали план и прибыль. Это сегодня кета еле-еле поднимается до Хабаровска, раньше уверенно шла и дальше.

Разделка кеты

Впрочем, одними лососевыми не ограничивались. А зачем, когда в реке около 140 видов рыбы? Между путиной, и в особенности зимой, ловили частиковых: сазан, карась, Амур, красноперка, желтощек – и это не весь список.

Родина вождя КНДР

Рыбалка зимой

Кстати, если присмотреться к фотографии, то видно, что у проруби, рассматривая улов, стоит майор. Скорее всего, это представитель командования военной части, которая располагалась в соседнем селе Вятское (сейчас там располагается учебный центр инженерных войск) или Сарапульском (там находится полигон некогда существовавшей Краснознаменной Амурской флотилии).

Улов миноги

А вот еще одно интересное фото – улов миноги (кстати, это вовсе и не рыба, а отдельный вид животных – минога). Сегодня она вновь стала появляться на рынках, но долгое время была забыта, как кулинарное блюдо. В советские же годы ловили ее в промышленных масштабах.

А еще был амурский деликатес – ауха (китайский окунь). Ее, кстати, только недавно вывели из Красной книги и разрешили ловить.

Вообще, конечно, жизнь на Амуре в 60-80-е годы «кипела». Было даже такое явление, как агитпароходы, которые подходили к селам или судам, находящимся на промысле, и где можно было отовариться, подстричься, а заодно прослушать лекцию. Я, кстати, застал такой пароход в конце 80-х, когда моя бабушка, работавшая в Амурском речном пароходстве на РТ-403 (речной толкач), брала меня на пол-лета с собой. Правда, назывался он не «агитпароход», а что-то вроде «передвижной магазин», а вместо лекций о политической обстановке в мире мы смотрели «видик» («Том и Джерри», «Полицейский из Беверли-Хиллз» и фильм для взрослых на нижней палубе).

Агитпароход «Орджоникидзеи». Елабуга1963 год. 

Величие и благополучие закончились в конце 90-х: перестройка, дефолт, экономический спад. Сократились квоты на вылов, уменьшились запасы рыбы в Амуре. К тому же, банально не все предприятия смогли перестроиться.

«Когда советская система развалилась, все эти колхозы стали самостоятельными юридическими лицами, им "нарезали" рыбопромысловые участки и если там была рыба, то колхоз мог выживать. Если нет, то нет. Объемы частиковых рыб оказались в одних руках, а места их промысла – в других. Вполне стандартная ситуация на Амуре, когда есть предприятия, у которого есть разрешенные к вылову объемы, но нет участков, где эти объемы можно осваивать. И наоборот. Таким образом, была подорвана необходимая производственная цепочка «ловим-перерабатываем-продаем», – объясняет Максим Бергеля.

Первыми это почувствовали аборигены и создали в 1999 году территориально-соседскую общину коренных малочисленных народов Севера «Мангбо», что в переводе означает «Амур». Все так же ловили рыбу, но уже для себя, как это и было в 20-х годах прошлого века. Правда, получилось недолго – пресловутый закон о получении рыбопромысловых участков через аукцион оставил нанайцев без участка и долгое время они могли ловить только частиковые породы рыб.

«Отсутствие ресурсной базы, необходимы финансовых и управленческих ресурсов привело к тому, что многие колхозы на Амуре прекратили свое существование», – подытожил Максим Бергеля.

В 2003 году закончилась и история рыбколхоза «Красный Маяк». Теперь так называется большая база отдыха, куда, кстати, любят приезжать рыбаки – места-то здесь сазаньи!