Региональные театры из малых городов Дальнего Востока получают признание на федеральном уровне.
Театры необходимы людям в любые времена: они вдохновляют и придают сил, трогают до глубины души, побуждают задуматься о жизненных ценностях. И чтобы обратиться к этому виду искусства, вовсе необязательно ехать в мегаполисы. Сегодня все чаще даже в малых городах можно найти авторитетные театральные коллективы, получившие признание на федеральном уровне.
Показать себя на фестивале
Высокий уровень профессионализма региональных театров подтверждают номинации национального театрального фестиваля и премии «Золотая маска». Это самый престижный в стране отраслевой конкурс, где постановки отбирает экспертный совет, а оценивает жюри из признанных на федеральном уровне искусствоведов, театральных критиков и педагогов, художественных руководителей, режиссеров, драматургов, народных артистов РФ.
«Еще лет пятнадцать назад коллективы из регионов, в том числе из малых городов, занимали скромное место среди номинантов премии, а теперь уверенно соперничают с московскими и санкт-петербургскими театрами. Так что смело можно говорить о том, что театральное сообщество стало горизонтальным и, по сути, географическое местоположение уже не имеет значения. Более того, в последние годы в стране впервые на моей памяти сформировался театральный туризм. Ведущие российские критики и столичные зрители нередко ездят на знаковые премьеры в региональные театры», – говорит Анна Степанова, кандидат искусствоведения, доцент кафедры истории театра России ГИТИСа, входившая в состав жюри «Золотая маска».
Фото: Магаданский государственный музыкальный и драматический театр
Есть и другие театральные конкурсы, пусть менее масштабные, но тоже значимые, где коллективы из небольших населенных пунктов могут представить свои работы на суд экспертов федерального уровня. Например, с 2010 года по инициативе Государственного театра наций при поддержке Министерства культуры РФ и Благотворительного фонда Евгения Миронова «Театральные Инициативы» проходит ежегодный Фестиваль театров малых городов России. Он курсирует по разным площадкам, в этом году состоится в девятый раз, местом проведения выбран Нижний Тагил. По традиции победители покажут свои постановки в Москве, на сцене Театра Наций.
Интерес к региональным коллективам растет, они все чаще получают возможность выступать на одних площадках вместе с крупнейшими столичными театрами. Именно по такому принципу организован масштабный театральный фестиваль «Территория. Якутск», который пройдет со 2 по 8 июня. Это совместный проект Международного фестиваля-школы современного искусства «Территория», Московского музея современного искусства (ММОМА) и российской золотодобывающей компании «Полюс», призванный содействовать развитию культурной жизни Сибири и Дальнего Востока. Проект реализуется с использованием средств Фонда президентских грантов.
Фестиваль «Территория» проходит ежегодно в регионах присутствия компании «Полюс». В этом году выбран Якутск в честь 100-летия с момента образования Якутской АССР. Жителей и гостей города ждет большая культурная программа, в которую наряду со спектаклями крупнейших российских театров будут включены постановки победителей регионального конкурса «Полюс. Золотой сезон». Он проходит в Красноярском крае, Республике Саха (Якутия), Иркутской и Магаданской областях. Конкурс открыт для всех театральных коллективов – государственных и частных, профессиональных и любительских, стремящихся выйти за пределы своих регионов и представить свои работы экспертному жюри федерального уровня. В целом за время существования конкурса с 2016 по 2021 год якутские театры получили 11 призовых мест. Театры из Красноярского края в разные годы завоевали 15 призовых мест, из Иркутской области - 8, а магаданские театры 6 раз вошли в шорт-лист конкурса «Полюс. Золотой сезон». Коллективы-победители не только показывают свои спектакли в рамках фестиваля, но участвуют в образовательной программе с лекциями и мастер-классами известных театральных деятелей, что помогает им развиваться в русле современных тенденций.
Лаборатории – катализатор роста
Катализатором профессионального роста региональных театров стало не только фестивальное, но и лабораторное движение, которое запустил около 15 лет назад театральный продюсер Олег Лоевский. Он стал вовлекать коллективы, стремящиеся к экспериментам, в совместный поиск новых творческих форм, наладил постоянное сотрудничество молодых режиссеров, недавних выпускников столичных вузов с театрами в провинции.
Фото: Мирнинский театр
«Многие спектакли, родившиеся на таких лабораториях, стали настоящими событиями и кардинальным образом повлияли на расстановку сил в театральной сфере, – отмечает Анна Степанова. – Сейчас лабораторное движение идет повсеместно. И теперь уже театры Москвы и Санкт-Петербурга включились в этот процесс. Одним из первых когда-то начал эксперименты с лабораториями Олег Табаков в МХТ. Сегодня проще назвать столичные театры, где их не проводят. То есть, тут столицы начали повторять опыт регионов, включившись в лабораторное движение, и такой способ обновления репертуара и сценического эксперимента превратился в ярко выраженный общероссийский тренд».
Среди участников лабораторного движения – Мирнинский театр, один из самых молодых профессиональных театральных коллективов в Якутии. В конце прошлого года он инициировал на своей площадке мультикультурную лабораторию «Сказки народов Мирного». Такая тема была выбрана неспроста. Численность населения в Мирном – чуть больше 35 тысяч человек, но этот маленький город поражает своей уникальностью. Его история началась в 1955 году с открытия месторождения алмазов. Позже сюда направляли комсомольцев из разных республик. Сейчас в Мирнинском районе проживают представители более 70 народностей!
Эксперименты на сцене Мирного
Для участия в лаборатории в Мирнинский театр съехались четыре продюсера и четыре режиссера из разных городов России. Они объединились в четыре команды с актерами театра, чтобы за неделю создать эскизы новых спектаклей, посвященных народам, фольклору и культуре Мирнинского района. Участники лаборатории собрали истории реальных людей и отразили их в постановках, которые затем представили на сцене для оценки зрителей, а также приглашенных театральных экспертов из Москвы и Казани.
Как рассказал директор Мирнинского театра Константин Солдатов: «Эскизы спектаклей длительностью по 40 минут привлекали внимание не только подлинными историями, но и современной формой подачи материала. Например, на одной из постановок зрители и актеры во время застолья, сидя за общим столом, говорили о национальной идентичности, чтобы преодолеть недопонимание. Второй эскиз – основа для спектакля-путешествия во времени. Зрители блуждали по театральным кулуарам, как по разным временным пластам города и судеб его жителей».
Фото: Мирнинский театр
Третья команда создала эскиз спектакля, где дети и родители через сказку знакомились с разными народами, а сказки воспринимали с помощью разных органов чувств. Актеры использовали жестовый язык, пекли блины, замораживали воду и ловили тени. Четвертый эскиз создали в модном жанре антиутопии на основе сюжетов из жизни Мирного, о которых необходимо помнить, чтобы они больше никогда не повторились. Актеры рассказывали истории с помощью текста, музыки и пластики.
Все постановки оказались выдающимися, и выбрать лучшую было очень сложно, но все-таки выбор сделан. Команда, создавшая эскиз, наиболее удачный по мнению экспертов, получила от театра предложение о работе над новым проектом.
«Мы регулярно обновляем репертуар и постоянно ищем новые формы взаимодействия со зрителями, – подчеркнул Константин Солдатов. – Для театра в малом городе с небольшим количеством населения это просто необходимо, чтобы поддерживать посещаемость. Мы должны все время заинтересовывать людей, быть с ними на одной волне и, конечно, учитывать современные тенденции театральной сферы. В этом нам помогает собственная увлеченность и поддержка авторитетных коллег из крупных городов. Мы хоть и маленький театр, но нацелены на большой успех».
Общий культурный код Дальнего Востока замешан на трех основных ингредиентах – шаманизме, природе и азиатском духе. Прочие компоненты – региональный изюм каждой дальневосточной территории. О том, что такое «Культурный код Дальнего Востока», EastRussia спрашивает творческих дальневосточников.
Дальневосточный культурный код он такой … мерцающий. Он молодой и не всегда уловимый, неоднозначный. Сразу оговорюсь – за весь Дальний Восток мне говорить сложно, но там, где мне бывать приходилось – Хабаровск, Приморье, Благовещенск, Камчатка – там я всегда его находила и видела. И для меня этот код прежде всего проявляется в дальневосточном характере. Это сильный, иногда грубый характер, по-хорошему бесцеремонный – без шелухи. В нём сквозит оторванность – не в смысле «лихость», хотя и это присутствует – а в смысле «мы оторваны от большой земли». Есть ощущение, что мы на острове, на территории, с которой сложно связаться, до которой еще сложнее добраться. Поэтому взаимоотношения с внешней средой, внешним «недальневосточным» миром сложные.
Фото: Яна Джан-Ша
Мы не очень любим «чужаков», но это скорее не на уровне «человек-человек», а про взаимоотношение с группами людей извне, с «москвичами». Это проявление местечковой настороженности, которая со временем меняет тональность. Еще лет десять назад отчетливо было заметно отношение к «неместным» типа: «Вот мы здесь не понимаем, как жить, а вы нам скажите! Вы же люди образованные, из центра!». Сейчас интонация скорее такая: «Да мы сами тут разберемся! Вы нам не мешайте!».
Оторванность и малое количество людей привели к тому, что готовность помочь здесь выше, чем не на Дальнем Востоке. И эта готовность помочь не показушная. Есть проблема – ты подключаешься. Причем это внешне может выглядеть даже грубовато, опять-таки бесцеремонно.
Дальневосточники вообще более «отбитые», в них панковость есть. Это и про быт, и про культуру. Все замешано на шаманизме и близости к природе. Стихия, опасность, животные в тайге, которая в двух шагах от дома, изолированность – это даёт больше внутренней свободы и делает дальневосточную культуру самобытной и «контркультурной». Это эксперимент, это панк, это шаманизм, причем даже не всегда осознаваемый теми, кто это делает.
Ещё очень сильно в дальневосточном культурном коде и характере проявляется влияние Азии – даосские, буддийские настроения. Это и еда, и одежда, и внутренние ощущения. При этом Азия не главная нота, но без нее нет дальневосточного кода. Часто можно заметить некое заигрывание с азиатскими мотивами, чтобы выпятить «дальневосточность». Когда специально в художественном произведении, музыке, арт-объекте используются мотивы, орнаменты, присущие Азии и местным коренным народам.
Про коренные народы надо сказать отдельно – есть некая спекуляция на их наследии, на их культуре. И это отнимает у них самость и силу. Есть такой тренд – он глобальный – на присвоение образов коренных народов, но это неприлично, как мне кажется. Когда сторонний художник, не из коренных местных жителей, использует орнаменты, рисунки аборигенов, может, конечно, статься, что он просвещает смотрящих, но обычно это неуклюже и не воспринимается сообществом. Это, в самом деле, забирает силу аборигенов. Порой мне кажется, что они существуют для отчетов чиновников. Особенно если сравнить с племенами, которые свою самость отстояли, хранят обычаи, ритуалы к ним приезжают туристы. У нас это тоже вроде есть, но часто для того только, чтобы показать – смотрите, у нас есть коренные народы и мы о них заботимся, они танцуют и поют, и сувениры делают. При этом есть и реальное взаимопроникновение культур – не все, но многие дальневосточники, разводя на природе костер, обязательно плеснут в огонь рюмку водки или бросят что-нибудь из еды – чтобы Подю задобрить. (Подя – дух-хозяин огня и домашнего очага в мифах негидальцев, нанайцев, пудя – у орочей, ульчей, удэгейцев, того мусун – у эвенков, той мурани – у эвенов, то эдени – у орочей. – Прим. ред.)
Есть маркеры, по которым мы определяем «свой-чужой». В первую очередь, это конечно словечки – «вихотка» вместо «мочалка», «чигири» - что-то далёкое, и тому подобные.
И всё же на первом месте в дальневосточном характере – суровость. У нас ведь регион сильных воинов. В каждом регионе культивируются боевые искусства, причем в каждом регионе свой акцент – в Хабаровском крае – каратэ, в Приморье – самбо, Камчатка – рукопашный бой. И, думается, это тоже важная часть и характера и культурного кода. В суровой среде выживают сильные люди. Это особенно про жителей наших побережий – Приморье, Сахалин, Камчатка. Это моряки, которые опять же в числе первых вошли в контакт с азиатской культурой. А на Камчатке кроме прочего, как нигде, сильна культура спортсменов-экстремалов. Это и сноуборды-лыжи, это и зимний серфинг в Тихом океане, и покорение нехоженых пространств хоть пешком, хоть на квадроцикле. Это есть везде, да, но на Камчатке – этого больше, чем где бы то ни было.
Коллаж Яны Джан-Ша
Если смотреть на творческих дальневосточников, тех, кто непосредственно творит культуру, и смотреть на них на «общероссийском» фоне, то, как мне видится, что они делают такой контент, который ещё несколько лет назад был бы совсем дикостью на каком-нибудь московском фестивале. Например – арт-группа «Дальневосточные разлучницы». Это объединение людей из Владивостока, они делают культурные высказывания – от перформансов, выставок и концертов до растянутых во времени проектов, которые они называют «форма-жизнь», когда художественным высказыванием становится сам образ жизни. Как пример - проект огорода в форме мандалы со столом и виноградником в центре. В этом сезоне добавится гончарная мастерская - с печью, гончарным кругом. То есть это не разовая акция, а процесс, сплетающий быт и творчество. В 2020-м году они взяли премию «Инновация». Рассказывать словами про них сложно – лучше найти видео в интернете. Это очень эпатажный проект, шаманский, «блаженные бабы» можно сказать про них, но при этом сохраняется ощущение, что самые сумасшедшие в итоге оказываются самыми разумными. И такие коллективы, проявления – андерграундные, создаваемые не как коммерческий культурный продукт, а именно ради того, чтобы выразить своё непознаваемое – очень характерны для Дальнего Востока. На западе – там эта сцена изжила себя, хотя и там всё это было, а у нас – сейчас расцвет этой «контр-культуры», дикого, шероховатого проявления себя, больше для себя, чем для зрителя.
И уж не знаю, насколько связано еще одно наблюдение с культурным кодом, но всё чаще "уехавшие" творить в Москве, Питере, возвращаются назад. Это может быть связано и с тем, что ушла провинциальная закомплексованность. Люди съездили, посмотрели и поняли, что могут создавать, творить, влиять на среду там, где им комфортно. Поэтому, перефразируя известную присказку – можно вывезти себя с Дальнего Востока, но можно ли перестать быть дальневосточником?Александр Алещенко не смог победить коронавирусную инфекцию, но он победил время, оставив после себя светлую память в хабаровской архитектуре, картинах и в сердцах всех, кто его знал.
Фото: Владимир Хахаев
- Если вы посмотрите внимательно, то увидите, что это вообще-то весна! – рассказывает посетителям выставки жена художника Татьяна про его последнюю картину, - это на Тунгуске, когда снег сошел, когда только-только начинает пробиваться зелень, и кажется, что этот ствол старый никогда не оживет, и в то же время там есть жизнь, и жизнь эта продолжается. Я думаю, что Саша сейчас среди нас и радуется, что он стал поводом, чтобы мы все собрались.
Небольшой зал Дома творческой интеллигенции Хабаровска вместил чуть больше 40 картин, которые Саша – Александром его редко кто называл – не успел раздарить друзьям. Легко относившийся ко всему материальному, кроме архитектуры, он раздавал свои полотна с щедростью человека, обладающего бездонным талантом. Отчасти поэтому организаторам выставки пришлось попотеть – каталога своих работ Александр не вел, и определять год написания той или другой вещи иногда приходилось коллективными трудами, вспоминая «Когда же был тот выезд на шашлыки?».
- Да, вот иногда так и было, - рассказывает архитектор Сергей Соколов, друг и коллега Саши Алещенко, - еще не были порой готовы шашлыки, а он уже прибегал с другого берега с картиной!
Вот и полотно – «Начало моста» - родилось на одном из таких пикников. Хотя, как это бывает у настоящих творцов, а не ремесленников, некоторые полотна давались нелегко, требовали эмоционального напряжения.
- Их надо внимательно смотреть, - говорит коллега Александра – архитектор Владимир Хахаев, - некоторые легко поддаются, чтобы расшифровать другие надо прочитать уйму книг, переслушать много музыки, и только тогда они «откроются».
Главным жизненным призванием Александра Алещенко была, конечно, архитектура, и по яркости этой грани его таланта с ним мало кто сравнится. Но живопись стала той отдушиной, которая вносила гармонию в его жизнь, давала выход тем эмоциям и чувствам, которые «застывшей музыке» не подвластны.
- Он, как мне кажется, писал картины все свободное от архитектуры время, хотя загружен был основной работой без выходных и праздников, - вспоминает художник Павел Оглуздин, - это было частью его души. Он не заморачивался особенно стилями и тому подобным. У Саши были две темы главные – природа и его женщины, и он умел прекрасно их отразить на холсте, пропустив через себя.
«Легкий», «чуткий», «интеллигентный» – кто бы ни рассказывал про Александра, без этих слов обойтись не мог. Таким он был дома, с друзьями, таким же на работе. Ученица и коллега архитектора Оляна Сорокина вспоминает, как они вместе трудились над большим комплексным проектом площади с монументом «Город городской славы» в Хабаровске:
- Когда выдали задание на конкурс этого проекта, мы в шоке были. Потому что надо было связать две площади, не связанные друг с другом, и еще третью городить… Плюс надо было еще «Тургеневскую» лестницу изменить – но мы прикинули так, эдак и решили, что Саша будет заниматься комплексным зданием под площадью, а я занималась сквером. И это было самое классное – он не лез в мою работу, я не лезла в его. При совместной работе – это самое классное! А ведь я еще студенткой его узнала, он мне много советовал, пока я училась, потом был моим куратором, когда начинала в проектном институте.
Большая часть воплощенных архитектурных произведений Александра Алещенко – жилые комплексы в Хабаровске – «Амурские зори» первая и вторая очереди, две бело-голубые высотки на Дзержинского, на Тургенева. Первые «Амурские зори» - на улице Шеронова – в свое время вызвали жаркие споры среди местных архитекторов. Многие коллеги раскритиковали высотку с трехэтажным стилобатом, облицованную панелями цвета «шампань» за излишнюю громоздкость и нетипичность конструкций, но сейчас здание бесспорное украшение центра города. А делать все вокруг себя красиво – это еще один талант Александра, и даже после своего ухода.
- У Саши есть неоконченный проект, который мы сейчас все вместе – коллективом – доделываем, стараемся его закончить, - рассказывает Оляна Сорокина, - это спортивный комплекс в Комсомольске-на-Амуре – там четыре здания, и он один, сам все это разработал и он все это сделал, но не успел завершить.
В планах у друзей и коллег Александра сделать и каталог его работ, и, быть может, организовать еще одну выставку, собрав на нее подаренные холсты. Увидеть его картины нынешней экспозиции можно до 13 октября 2021 года, ну а его здания в Хабаровске можно будет лицезреть еще десятилетиями, если не веками.
В этом году фестиваль игрового кино вместе с Дальним Востоком «разросся» до 11 субъектов и принял рекордное число художественных короткометражек. 50 фильмов люди различных профессий снимали в свободное время на личные деньги. Благовещенск, Улан-Удэ и Южно-Сахалинск участвовали впервые, и сразу же взяли первые места. Гран-при «Точки возврата» второй год подряд уносит хабаровчанин Сергей Яковлев, на этот раз с картиной «Портрет незнакомки». Какое кино снимают сегодня непрофессионалы на Дальнем Востоке и кто из них готов к всероссийскому прокату, узнавало EastRussia.
Дисциплина в одной из хабаровских школ стала бы образцовой, увидь дети своего историка Максима Горбунова в амплуа бандита из 90-х (фильм «Крыжовник»), а подзащитные благовещенского юриста Максима Бутенко по-новому взглянули бы на его дар убеждения (фильм «Зимняя Резина»). Почти каждый из участников дальневосточного кинофестиваля ведет двойную жизнь и по-своему прокладывает путь к киноолимпу. У одних он лежит через отложенный отпуск, у других — через грядки.
Кадр из фильма «Крыжовник», Хабаровск - Комсомольск-на-Амуре
«У нас есть бабушка 83 года, она пришла и сказала: у меня дачу затопило, мне нечем заняться! Она сыграла бабушку-время в фильме «Мой первый верлибр» на кинолагере, — рассказывает директор фестиваля «Точка возврата» Роман Овсейчук. — Вообще у нас сложилась практика: перед проведением все ребята звонят и просят на фирменном бланке фестиваля написать письмо директорам предприятий с просьбой освободить их сотрудников для участия. Мы писали такое директору школы, на станцию скорой помощи, застройщику и т.д. У нас логика простая: если ты делаешь кино в свободное от работы время, и не зарабатываешь этим на жизнь, то ты — любитель, но не надо путать профессиональность и профессию, есть любители с профессиональным подходом. Еще одно традиционное условие нашего фестиваля — мы не принимаем документальные фильмы, только художественные. По этой причине в этом году мы «завернули» Камчатку. Авторы из Еврейской автономии ничего не прислали, итого в пятой юбилейной «Точке возврата» участвуют девять субъектов Дальнего Востока из 11».
В шорт-лист основной программы вошли 15 народных фильмов. История с Сахалина увлажнила глаза многих в хабаровском «Совкино»: по сюжету мужчина, ставший бомжем из-за личной трагедии, под Новый год достает младенца из мусорного бака, но спасти ребенка ему удается не сразу. Фильму Ивана Чанова «Брошенный» присудили третье место.
Кадр из фильма «Брошенный», Южно-Сахалинск
«Серебро» досталось не менее трогательной истории «Я тебя помню» Батора Цыбикова из Республики Бурятия с отсылками к Великой Отечественной войне.
Сергей Храмых, известный Благовещенску как инженер-строитель, занял со своей картиной первое место. «Зимняя резина» — это новогодняя зарисовка про деда Мороза, который заглядывает к выпивающим автомеханикам с просьбой «переобуть» его авто. Скепсис работяг по поводу «ряженого деда» разбивается о неопровержимые доказательства про каждого, не всегда приятные. «Зимняя резина» взяла также специальный приз: Игоря Булатова, Максима Бутенко, Николая Павлова, Владимира Литовченко и Игоря Омелькова назвали лучшим актерским ансамблем.
«Этот фильм мы сняли дня за три, еще неделя ушла на монтаж и остальной постпродакшн. Бюджет «Зимней резины» – полторы тыс. рублей, эти деньги понадобились, чтобы накрыть стол, остальной реквизит собирали по друзьям. Наши актеры — это пожарный, юрист, тренер, блогер, ведущий праздничных мероприятий и актер благовещенского Театра Драмы», — поделился режиссер Сергей Храмых.
Кадр из фильма «Зимняя резина», Благовещенск
Главный приз пятого Дальневосточного кинофестиваля — 100 тыс. рублей на съемки следующего фильма — достался «Портрету незнакомки» хабаровчанина Сергея Яковлева. Одержимого художника в фильме сыграл Виталий Федоров. Реальный же художник Павел Барсуков написал первый портрет незнакомки, второй принадлежит кисти самого 32-летнего режиссера. Кстати, выпускника колледжа искусств.
«Герой у нас изначально с поехавшей кукушечкой, потому что он охотился за людьми, которых ему хочется рисовать. Например, он пишет маленькую девочку, и не берет денег. Потом он видит незнакомку, нашла коса на камень, и получилась интересная история! В фильме — моя история, я сам художник по образованию, сейчас метамодерн — самая актуальная штука, я хотел построить мост, которым поможет людям вне искусства понять, чем реализм отличается от постмодернизма», — объясняет Сергей Яковлев (Йакф).
Фото: Сергей Яковлев на награждении, дальневосточный фестиваль игрового любительского кино «Точка возврата»
«Портрет незнакомки» сдали в день дедлайна. По признанию режиссера, последние дни команда жила за компьютером, раз за разом переделывая фильм.
«Я ненавижу это кино ровно столько же, сколько люблю. Жена сказала, что если я после всего этого не победю, она меня убьет! Спасибо организаторам, что пятый год дают нам большой пинок под зад, объединяя дальневосточных авторов на одной площадке. Мы переведем фильм на английский, и отправим на фестивали, в том числе, международные, и запустим его на краундфандинговую платформу, как поступили с фильмом «Спасенный», взявшим гран-при в 2018 году», — добавляет режиссер.
Специальный приз за «органичность, неподдельный кураж и точную атмосферу 90-х» получил хабаровско-комсомольский «Крыжовник» режиссера Юрия Чернюка. Награда «за лучшую мужскую роль и безграничную преданность профессии до самого последнего дня» досталась Василию Мухину. Посмертно: 30-летний актер, сыгравший в фильме «Дератизация» ушел в октябре этого года. В этой же картине отметили операторскую работу.
«Перефразируя Хичкока, я бы сказал так: чтобы снять фильм, нужны амбиции, амбиции и еще раз амбиции! Амбиция заключается в том, чтобы донести то, что ты видишь, а другие не замечают. Это важная вещь для кино, потому что это искусство синтетическое, оно создается под влиянием большого коллектива людей. Амбиция прожигает экран твоей кинокамеры. Она заставляет тебя собирать всех вместе, снимать дубль за дублем, доводить фильм до конца и выводить его на экраны», — считает продюсер «Дератизации» Антон Соколов.
Фестиваль «Точка возврата» два года проводился энтузиастами как хабаровский городской, и уже в третий раз — как дальневосточный на средства президентских грантов и спонсоров, которым ничто актерское тоже оказалось не чуждо. В этом году участники прислали полсотни фильмов, и организаторы сделали четыре программы: к основной и экспериментальной «Вкратце» добавили детские фильмы «Точка с запятой» и кино вне конкурса «Многоточие». Кинолагерь — это школа, где «люди с улицы» пробуют себя в качестве режиссеров, актеров, видеооператоров, монтажеров и т.д. Они получают рандомные сценарии и снимают короткие метры за двое суток. Лучшим фильмом кинолагеря-2019 признали «Таиланд» Светланы Тикановой. И это снова художник.
Кадр из фильма «Таиланд», программа кинолагеря «Вкратце»
«Мы не могли выбирать сценарий, нам достался триллер с убийством, с кровью, бытовым насилием, я от этого далека, но «вошла в шкуру». Съемки проходили так: главный герой, красиво перелетая через барную стойку, где был настроен свет, смел все на своем пути, у нас рушился потолок. Потом мы для эффектности решили задымить помещение, но сработала пожарная сирена, а потом долго и противно орала. Но мы справились! В каждом человеке есть творческий потенциал, который он зажимает и прячет в одно место, потому что ему нужно выживать, кормить детей, и бла-бла-бла. Так вот, кино вытаскивает этого творца, он собирает вокруг себя других, и все приходят к своему истинному «я», — уверена режиссер Светлана Тиканова.
Второе и третье место в кинолагере заняли «Чупа-чупс» режиссера Ладо Гранича и «Угадай, кто?» Михаила Литинского.
Кадр из фильма «Портрет незнакомки», Хабаровск
В фестивальных картинах этого сезона трудно опознать хоум-видео, а некоторые финалисты прошлых лет сделали хобби делом жизни: например, Любовь Борисова из Якутии, бравшая гран-при на «Точке возврата»-2017, в этом году получила две статуэтки на пятом Asian World Film Festival в Лос-Анджелесе с полнометражным фильмом «Надо мною солнце не садится». Детище бурятского кинематографа — фильм «Решала», известный на всю страну, когда-то тоже начинался с самодеятельности.
«Уровень растет так быстро, что мы сами пугаемся, — признается продюсер фестиваля «Точка возврата» Алла Джан-Ша. — Теперь масштаб 11 регионов, но держится все на кучке энтузиастов, у которых нет никакой гарантии, что будут деньги на проведение. Настало время признать, что это серьезное событие, которому нужен государственный подход, потому сейчас я как продюсер встречаюсь с правительством Хабаровского края и администрацией города. Мы взяли курс на НКО, и снова написали заявку на президентский грант. Каждый год мы рискуем, объявляем сезон, а потом нам везет, и мы выигрываем. Но это подстава самим себе, и больше мы на это не пойдем. Если нас не поддержат, мы свернем программу или поставим кино на паузу».
Состоится ли шестой дальневосточный фестиваль, станет известно в феврале, когда объявят победителей конкурса президентских грантов. Возможно, «Точка возврата» найдет поддержку из других источников. Если все получится, в 2020 году дальневосточный фестиваль выйдет на новый уровень: с большими показами на набережной Хабаровска, креативными инсталляциями по ДФО и узнаваемыми российскими звездами в жюри.
По данным Росстата, в 2023 году Дальний Восток посетили 6,3 млн туристов. Это значительно превышает показатели 2022 года. Макрорегион становится популярнее с каждым годом. О том, можно ли интересно и доступно путешествовать по ДФО, и как сделать это без вреда для достопримечательностей и впечатлений, рассуждает организатор путешествий на Дальний Восток, тревел-блогер Дмитрий Куликов (Oktagon).
Если говорить о городах с точки зрения интересности для туристов на Дальнем Востоке, то самый интересный, безусловно, Владивосток. Если говорить о природных достопримечательностях, то, конечно, это же это Камчатка, Курилы, Чукотка, но для среднего туриста цена там будет высокой по сравнению с любым туром по России. Цена путешествия по Дальнему Востоку или Арктическим территориям всегда в разы выше, например, чем путешествие по Кавказу — себестоимость очень высокая: рабочей силы, то есть гидов, водителей; питания, размещения и топлива. При этом есть сложности доступа к тем или иным районам, суровые условия — из-за этого цена путешествия значительно повышается.
Самым дорогим регионом для путешествия по Дальнему Востоку является Чукотка. Например, экскурсия, чтобы посмотреть на китов, обойдется в 30-35 тыс. рублей на человека. На Камчатке похожая история будет стоить 10-12 тыс. рублей.
Важен и вопрос логистики: на Камчатку достаточно прилететь прямым рейсом в Петропавловск и оттуда взять большой тур на семь-десять дней или одиночные экскурсии. А на Чукотку доступен только групповой тур, когда прилетаешь в Анадырь, а дальше встанет вопрос логистики, потому что в самом Анадыре смотреть особо нечего — вокруг тундра, и все. Киты рядом не обитают. Самая крайняя восточная точка России находится достаточно далеко, до нее надо лететь. А из-за непредсказуемой и очень суровой погоды бывает, что туристы ждут вылета от одного дня до недели. Лететь приходится до аэропорта Лаврентия и оттуда уже отправляться на какую-то экскурсию, например, к мысу Дежнева или смотреть на китов.
Получается, что чем южнее, тем дешевле путешествие. Юг Дальнего Востока — это Владивосток, выше Хабаровский край с Шантарскими островами. Но там нужно сразу закладывать стоимость тура в 250 тыс. рублей, где все включено: питание, экскурсии, трансферы, перелет из Хабаровска. Затем идут Курилы и Камчатка, однако там будет дешевле отдохнуть, потому что это более цивилизованная история: можно жить в отеле и каждый день бывать на экскурсии. На Шантарах же это автономное путешествие в полутысячах км от ближайшего населенного пункта. Самое дорогое, как я уже указывал — Чукотка с ее сложной логистикой. Путешествие в этот регион обычно начинается от 250 тыс. рублей.
Во Владивостоке же можно снять отель (есть, как очень дорогие — 50-60 тыс. рублей в сутки, так и дешевые, например, можно снять квартиру от пяти тыс. рублей в сутки), самому погулять по городу, воспользоваться общественным транспортом, выйти на небольшую морскую экскурсию, посетить сафари-парк, океанариум, музеи, достопримечательности. Путешествие во Владивосток можно назвать альтернативой посещения нашего самого западного города — Калининграда, который очень популярен у туристов.
На Дальнем Востоке туристу, по моему мнению, обязательно нужно посетить Владивосток, Камчатку, а также не менее впечатляющую, но еще слабо изученную историю — Северные Курилы — Парамушир, Онекотан, остров Атласова. Это три самых интересных острова северных Курил. При этом все их можно посетить за одно путешествие. Также обязательно нужно увидеть невероятно красивый остров Итуруп — самый комфортный остров на Курилах: там много гостиниц, есть несколько ресторанов, хорошие грунтовые дороги ко всем достопримечательностям — доехать можно легко и быстро. Все это можно назвать мини-версией Камчатки, Йеллоустона. А впечатлений производит не меньше, чем Камчатка, которая уже стала туристическим брендом в масштабах всей страны,
Да, пока не все красоты Дальнего Востока доступны туристам. Нужно больше отелей, больше самолетов, а вот цены нужны ниже — на эти самолеты, на отели. На Камчатке сейчас это активно развивается, вводятся и строятся новые гостиницы в большом масштабе. Но это оборачивается тем, что территория теряет свою уникальность и интересность. Когда ты хочешь полюбоваться, например, какой-то достопримечательностью, приходишь туда и оказываешься уже не среди двух-трех групп по 10-15 человек, а среди 100 человек — это совершенно другие впечатления, это все портит, вызывает раздражение, негатив. Ведь это не пляж, где можно лежать, смотреть на море и загореть под солнцем среди десятков тысяч людей, а история с природными достопримечательностями — совсем другая. Поэтому я не стал бы стремиться занижать цены, пусть будет меньше гостей. По моему мнению, пусть лучше каждый россиянин раз в жизни побывает на Камчатке, а десять или 50 раз съездит на Черное море. Посещение Камчатки, Дальнего Востока будет действительно уникальным опытом, который он запомнит на всю жизнь. И все получат максимум удовольствия, когда гостей на природных достопримечательностях будет не так много, чтобы толпой не затмить ее.
Правительственная комиссия одобрила создание международных территорий опережающего развития (МТОР) на Дальнем Востоке. Они будут привлекать иностранных инвесторов и выпускать товары с высокой добавленной стоимостью. Предполагается, что создавать такие экономические зоны можно будет после 1 апреля 2024 года. Основным партнером в этом направлении региональные и федеральные власти видят Китай. Нужны ли Поднебесной российские ТОР и как в них заманить инвесторов, рассуждает востоковед, директор Института стран Азии и Африки МГУ им. Ломоносова Алексей Маслов.
Также важно понимать, что российские ТОР не лучше и не хуже остальных. Сегодня они конкурируют с другими подобными зонами на территории Малайзии, Индонезии, Вьетнама, других стран, куда приходит Китай. Поэтому надо все время проводить сравнение преференциальных политик и показывать, чем мы лучше, например, преференционной территории в той же Малайзии, куда Китай сегодня много вкладывает. Китайский инвестор будет вкладываться не потому, что он дружит с Россией, а потому что это ему выгодно.
Третий важный момент в том, что большинство потенциальных инвесторов в российские ТОР — это инвесторы северо-востока Китая, наши основные партнеры по российскому Дальнему Востоку. И здесь есть одна особенность: китайский северо-восток, прежде всего провинции Хэйлунцзян, Дилинь, Ляонин — это падающий рынок, а не растущий, по крайней мере, за последние два года. Там резко падает население, и сегодня оно составляет 95 млн человек, что по российским масштабам грандиозно, но по китайским — немного. Большинство производителей в этом регионе — скорее не инвесторы, а покупатели или продавцы, которые занимаются экспортно-импортными операциями. Вкладываться в ТОР для них не очень интересно. Но самое главное, при сопоставимых капиталовложениях на территории Китая, когда компания из КНР вкладывается внутри страны, она может получить ряд поощрительных мер, не хуже, чем в российских ТОР, например, кредиты меньше 3% от своих банков. Соответственно наш конкурент по вложениям — сам по себе Китай.
Это не значит, что все плохо, просто я указал на серьезные недостатки. Нам нужно работать очень точечно. Есть несколько десятков инвестиционных компаний в Китае. Грубо говоря, если компания занимается нефтепереработкой, то не факт, что она будет вкладываться в нефтеперегонный комбинат в российской ТОР. Нам нужно выходить обязательно на те компании, которые имеют опыт и, самое главное, имеют привычку к инвестированию на внешних рынках. Для этого с российской стороны должны быть специально подготовленные люди, которые тщательно проработают бюджетный план, оформят его именно так, как принято в Китае, а не как в России, и предложат его в КНР.
Плюс к этому нужно повысить эффективность Восточного экономического форума — наверняка имеет смысл вернуться к изначальной задумке и сделать его эффективным инструментом капиталовложений. Мы видим, что многие участники форума, в том числе китайские — это администрации регионов или компании, которые не играют большую роль в инвестиционной политике. Нам надо адресным, точным образом приглашать компании, пользуясь ВЭФ, показывать им потенциал, и самое главное, повышать эффективность круглых столов, где идет не рассказ о компаниях, а рассказ о перспективах и форматах вложений. На мой взгляд, многие китайские компании просто не понимают механизмов ТОР, и вот здесь надо проводить мастер-классы для компаний из КНР.
Есть некие традиционные, стандартные направления, в которые вкладывается китайский бизнес. Прежде всего, Китай вкладывает в те СЭЗы (свободные экономические зоны) и в те ТОРы, где выход на операционную прибыль можно получить за три-четыре года. Чаще всего это дает туристический бизнес и туристическая инфраструктура или же совместная инфраструктура, когда продукция из этих ТОР пойдет в Китай и он сам по себе гарантирует закупки. Это может быть нефтепереработка, создание совместных агропредприятий, на что Китай, на мой взгляд, готов пойти.
Китай почти не идет на создание больших промышленных предприятий, если они создаются с нуля. А вот если речь идет о докапитализации уже существующего предприятия, то готов вкладываться. Плюс к этому китайцы обязательно смотрят на готовность инфраструктуры. Китай привык к тому, что когда его компании заходят в СЭЗы в других странах мира, то там уже есть готовые цеха, подъездные пути и другая инфраструктура. Например, когда целый ряд наших ТОР будет готов или будет находиться в финальной стадии готовности, я думаю, что очень велика вероятность, что Китай может в них зайти при правильной постановке вопроса.
Что касается международных ТОР, то они, на мой взгляд, не ухудшат и не улучшат ситуацию. Просто это несколько другой подход, но сам по себе он не решит никаких вопросов. Грубо говоря, это расширение предложения. В любом случае, нам придется работать с крупными китайскими фондами, работать на уровне долгих опытных переговорщиков, чтобы создать такую международную ТОР. Мы должны понимать, что надо привлечь десятки российских переговорщиков для того, чтобы нормально довести это дело с Китаем до финальной точки. Просто какие-то наезды делегаций в Китай или приезд китайских делегаций в Россию, вопроса не решит. Речь идет о системной работе в течение как минимум года, а то и больше.
Правительство России до середины апреля 2024 года должно принять конструктивное решение о ж/д перевозке лососей и сардины иваси с Дальнего Востока в центральные регионы страны. О том, как это скажется на ценах на рыбу для конечных потребителей, и помогут ли субсидии дальневосточным рыбакам, размышляет президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников (ВАРПЭ) Герман Зверев.
ВАРПЭ предлагала распространить льготный тариф на перевозку рыбопродукции на горбушу, сельдь и сардину иваси в 2021 году. Правительство решило начать с минтая — главного промыслового ресурса страны с долей в ежегодном вылове свыше 35% (около 1,8-1,9 млн тонн). Это решение дало свои результаты и стало одним из стимулов для роста поставок продукции на внутренний рынок. За два года с использованием субсидии по железной дороге перевезли почти 180 тыс. тонн минтаевой продукции.
Субсидия на перевозку горбуши, самого массового вида лососевых, будет способствовать увеличению ее предложения на прилавках, что позволит удовлетворить высокий спрос со стороны россиян. Как показало исследование ВЦИОМ, которое центр провел для ВАРПЭ в мае 2023 года, горбуша занимает вторую строчку в рейтинге любимых видов рыбы в России. Она уступает лишь скумбрии и сельди, которые делят между собой лидерство. У молодежи от 18 до 24 лет горбуша также на втором месте, но пока ее немного опережает форель.
С сардиной иваси ситуация иная: сейчас эта рыба недооценена переработчиками и ретейлерами из центральной части России. Повышение ее ценовой доступности могло бы стать стимулом для изменения ситуации. Иваси является полноценным аналогом сельди, при этом ее выгодно отличает более нежное и сочное мясо. Напомню, что в СССР она продавалась под брендом «сельдь иваси», который наряду с килькой в томатном соусе стал рыбным символом эпохи развитого социализма. В начале 90-х популяция иваси почти исчезла. Промысел после 25-летнего перерыва возобновили в 2018 году. В прошлом году наши рыбаки добыли 543,9 тыс. тонн иваси — в 1,9 раза больше, чем годом ранее. Такие высокие уловы ожидаются в ближайшие годы, что в комплексе с субсидированием доставки иваси должно повысить ее привлекательность для переработчиков европейской части страны, а это значит, что на российских прилавках может расшириться ассортимент пресервов, консервов, копченой и соленой рыбы.
Одновременно с этим, чтобы субсидия действительно стала импульсом для развития внутреннего рынка, важно грамотно проработать механизм ее практической реализации. Во-первых, учесть сезонность промысла при планировании заявочной кампании на получение этой меры поддержки. Так, основной объем минтая добывается зимой, красная рыба — летом, а иваси — летом и осенью. Во-вторых, предусмотреть достаточное финансирование программы: ее расширение должно сопровождаться увеличением объема бюджетного ассигнования. Мы оцениваем потребность такого финансирования в 1,5 млрд рублей ежегодно.