Статистика не отражает реальность

Дефицит холодильных мощностей на Дальнем Востоке остается одним из ключевых ограничений для оптовой торговли рыбой. По расчетам Востокгосплана регион располагает около 272 тыс. тонн единовременных мощностей, что покрывает 78% пиковой потребности в путину, которая достигает 350 тыс. тонн. Однако данные показатели не отражают реальную картину: крупнейшие порты Дальнего Востока, Владивосток, Находка, Петропавловск-Камчатский, явно перегружены, а суда простаивают в очередях.

Удивительно, но еще несколько лет назад методика расчета была иной и гораздо больше соответствовала реальности. Пиковая потребность в путину оценивалась в 800 тыс. тонн, в результате чего обеспеченность холодильниками составляла всего 21%. Тогда склады официально считались зоной «острого дефицита». Сегодня многие участники рынка понимают, что хранить и реализовать рыбу оптом – огромная проблема, поскольку существующие холодильники действительно не покрывают и четверти потребности в них.

Нагрузку на склады усиливает и ежегодный рост добычи: в 2022‑2025 годах среднегодовой прирост улова на Дальнем Востоке составил примерно 4%. Иными словами, рыбная отрасль Дальнего Востока развивается быстрее, чем инфраструктура, способная ее обслуживать, что делает особенно важным использование цифровых инструментов для планирования оптовых продаж и управления остатками продукции.

Стройка не спасет

Государство традиционно реагирует на дефицит холодильных мощностей строительством новых складов. По данным Востокгосплана и Минвостокразвития, в 2026 году планируется ввести около 80 тысяч тонн мощностей низкотемпературного хранения. На бумаге этого достаточно, чтобы покрыть официально заявленную потребность, но реализация проектов идет с задержками: ряд объектов в Приморском крае и на Камчатке до сих пор находится на стадии проектирования, а некоторые заморожены из-за роста стоимости строительных материалов и оборудования.

Однако даже если все новые мощности будут введены в срок, проблема останется нерешенной. Официальная методика расчета Востокгосплана ориентируется на пиковую потребность в хранении всего в 350 тысяч тонн рыбы. Однако она не отражает реальных пиковых нагрузок в сезон путины, когда десятки судов одновременно заходят в порты Владивостока, Находки, Петропавловска-Камчатского и Сахалина. По оценкам участников рынка, реальная потребность достигает 700–800 тысяч тонн. При таких условиях существующие склады покрывают лишь четверть реальной потребности, а новые объекты едва смягчат перегрузку.

Цифровая связность − новый фундамент

Дефицит холодильных мощностей − это не только проблема строительства складов, но и уже ставший уже традиционный дефицит информации. Рыбаки не всегда знают, где есть свободные склады, владельцы холодильников – на какие оптовые объемы рыбы и когда рассчитывать. До недавнего времени и государство не имело объективной и оперативной картины оборота. В результате даже когда в центральных регионах есть свободные холодильные мощности, суда все равно простаивают у причалов Приморья, Камчатки и Сахалина из-за перегрузки портовых холодильников. Создание же единой цифровой цепочки позволило бы ускорить проход рыбы через порты и направлять улов сразу на длительное хранение.

Решение кроется в «оцифровке» процессов. Онлайн сервисы соединяют участников в одном информационном поле: они показывают свободные холодильные мощности, фиксируют остатки в реальном времени, позволяют бронировать места и координировать подходы судов задолго до выгрузки.

Одним из рабочих инструментов отрасли является платформа Fishplace, которая уже включена в реестр отечественного ПО и сертифицирована Минцифры. Сервис агрегирует данные о складах, маршрутах и объемах вылова, помогает логистическим операторам искать свободные мощности и дает поставщикам и покупателям прозрачный рынок для оптовых сделок. По оценкам практиков, грамотная цифровая логистика сокращает простой флота на 15–20% и дает возможность запускать перераспределение продукции еще до подхода улова к берегу. Это напрямую снижает риски при оптовых сделках и делает цену более предсказуемой.

Ключевой ресурс − информация

Дальневосточный рынок рыбы нуждается в системной перестройке. Новые холодильные мощности важны, но уже не определяют устойчивость отрасли. Ключевой ресурс сегодня − информация. Скорость, с которой участники рынка видят свободные мощности, управляют потоками и принимают решения о продаже рыбы, решает проблемы перегрузки и потери продукции. Теперь устойчивость рыбы зависит от качества данных: насколько быстро компании могут отслеживать остатки, находить свободные мощности и строить цепочки поставок. Цифровые инструменты позволяют управлять логистикой, продажами и холодильными остатками в единой системе, переходя от хаотичного поиска рыбы оптом к прозрачной и прогнозируемой модели работы. Платформа Fishplace уже используется участниками отрасли и создает новую цифровую инфраструктуру, объединяя поиск рыбы, оптовую торговлю и управление остатками в единую экосистему.

Долгий путь от слов к делу

30 апреля 2025 года главы правительств России и КНДР объявили о старте строительства первого в истории двусторонних отношений автомобильного моста через реку Туманная. В настоящее время между странами существует лишь железнодорожное сообщение, которое осуществляется через единственный российско-северокорейский пункт пропуска Хасан–Туманган.

Церемония начала строительства моста через реку Туманная. фото: пресс-служба полномочного представителя Президента в ДФО

Предыдущие попытки создать трансграничную автомобильную переправу завершались, хоть и вполне конструктивными, но лишь обсуждениями. Разговоры о необходимости организации автомобильного движения шли ещё со времен СССР. Однако на всеобщее обсуждение данный проект был вынесен лишь летом 2014 года, после встречи занимавшего на тот момент пост губернатора Приморского края Владимира Миклушевского с министром внешней торговли Северной Кореи Ли Рён Намом.

В 2019 году главы РФ и КНДР договорились о создании автомобильного моста через реку Туманную, после чего Министерство по развитию Дальнего Востока и Арктики начало проработку проекта. Казалось, что начало строительства не заставит себя долго ждать: стороны согласовали параметры и технические регламенты моста, распределили обязательства. Однако работы так и не начались — отчасти из-за пандемии, отчасти из-за санкций, отчасти из-за отвлечения внимания Москвы и Пхеньяна на более срочные задачи. Сейчас, в мае 2025 года, когда стороны все же приступили к работам, важно взглянуть на будущий мост не просто как на конструкцию из железа и бетона, а как на важный объект, влияющий на геополитику всей Северо-Восточной Азии. 

Автомобильный мост и приграничная торговля

До сих пор торговля между Россией и КНДР опиралась на железнодорожный «мост Дружбы», введенный в эксплуатацию ещё в 1959 году. Однако, как показывает мировая практика, железные дороги ориентированы скорее на транзитные и крупнотоннажные грузы — уголь, руду, зерно. Например, в допандемийном 2019 году 88% российского экспорта в КНДР составили минеральные продукты и сельскохозяйственной сырье. Подобная торговля и логистика связывает по большей части не приграничные регионы, а отдаленные промышленные центры.

Появление же автомобильного моста может во многом изменить парадигму российско-северокорейского экономического взаимодействия. Согласно исследованию Всемирного банка, объекты автомобильной инфраструктуры позволяют на 15-25% увеличить объемы торговли между странами за счет вовлечения приграничных регионов в межгосударственный товарооборот. Подобный эффект обусловлен гибкостью автоперевозок — местные предприниматели могут оперативно доставлять небольшие партии товаров, от фермерской продукции до стройматериалов, одежды и обуви.

Характеристики будущего международного автомобильного пункта пропуска на границе РФ и КНДР. источник фото: пресс-служба полномочного представителя Президента в ДФО

В нынешних реалиях российско-северокорейского экономического взаимодействия, в отличие от второй половины 2010-х годов, строительство трансграничного моста становится все более экономически обусловленным шагом. Если в 2015-2022 гг. товарооборот между странами упал с $84,3 млн до $3,78 млн, то уже к 2023 году данный показатель вырос в девять раз, достигнув $34 млн. Более того, в 2024 году Северную Корею посетило 1,5 тыс. россиян. Хоть цифра эта совсем небольшая, а российские путешественники направляются в КНДР преимущественно самолётами, растущий интерес россиян к романтике «чучхе» налицо. Более того, при должном маркетинговом продвижении северокорейского турпродукта на российском рынке, перспективы прироста пассажиропотока из РФ в КНДР выглядят вполне реалистичными.

В результате автомобильный мост — это не просто альтернатива железной дороге или авиасообщению, а инструмент формирования новой экономической реальности. Он создает условия для «точечного» сотрудничества, где даже небольшие города Приморья смогут найти свою нишу в торговле с Северной Кореей. 

Китайский опыт: новые мосты и растущая торговля

Пока Россия и КНДР более десяти лет обсуждали проект моста через реку Туманную, Китай активно развивал инфраструктуру на границе с Северной Кореей. В 2018 году в пункте пропуска Цюаньхэ – Вонджонг, расположенном полусотне километров от проектируемого российско-северокорейского объекта, Пекин построил новый мост длиной 549 метров и шириной 23 метра.

В том же году Китай построил схожий мост длиной 497 метров в пункте пропуска Тумэнь-Намьян. В обоих случая мостовые переходы соединили китайский и северокорейский берега реки Туманной и по большому счету были ориентированы на ведение приграничной торговли между прилегающими районами КНР и КНДР.

Найти точные цифры о том, как данные объекты повлияли на приграничную торговлю китайских регионов с Северной Кореей довольно сложно. Все-таки с сентября 2017 года Совбез ООН ввел в отношении КНДР жесткие санкции и северокорейская торговля во многом ушла «в тень». Однако данные южнокорейского агентства содействия инвестициям и торговле (KOTRA) говорят о том, что в 2019 году общий объем китайско-северокорейской товарооборота вырос на 14% в сравнении с 2018 годом, составив $3,1 млрд. Не исключено, что весомую роль в данном росте сыграли как раз запущенные в 2018 году мосты Цюаньхэ–Вонджонг и Тумэнь-Намьян. 

Мост как символ сближения Москвы и Пхеньяна

Строительство моста через Туманную — это не просто инфраструктурный проект, а важный политический шаг, подчеркивающий эволюцию отношений России и Северной Кореи. За последние несколько лет сотрудничество двух стран вышло на качественно новый уровень. Знаковым событием здесь стал Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, подписанный в июне 2024 года в Пхеньяне. По этому соглашению стороны обязаны оказывать друг другу «военную и иную помощь всеми имеющимися … средствами». Несмотря на воинствующий характер данной нормы, эксперты-международники сходятся во мнении, что подобные договоренности оказывают, в первую очередь, стабилизирующее влияние на регион Северо-Восточной Азии.

Интересы Китая на Туманной: исторический контекст

На фоне взлета российско-северокорейского сотрудничества мало кто вспоминает, что наш давний стратегический партнер Китай тоже имеет свои интересы на реке Туманной. Не слишком значимый по своим размерами водный объект является кратчайшим водным путем, соединяющим огромный Китай со столь важным для Пекина Японским морем. Прямой выход в море по реке Туманной дает Поднебесной удобный транспортный доступ к портам Южной Кореи и Японии, а также возможность беспрепятственных грузоперевозок между юго-восточными и северо-восточными регионами КНР. При этом 17 километров нижнего течения реки, которые как раз и отделяют северо-восток КНР от морской акватории, никоим образом Китаю не принадлежат и являются пограничным участком между РФ и КНДР. Именно на этом участке реки сегодня стоит российско-северокорейский железнодорожный «Мост Дружбы», и именно здесь Москва и Пхеньян возводят новый автомобильный мост.

Китай от Японского моря отделяют 17 километров нижнего течения реки Туманной, которые являются участком границы России и КНДР (на схеме отмечены красным пунктиром).
Источник изображения: Google Карты, составлено автором в рамках подготовки к научной конференции)

Для Китая вопрос судоходства по реке Туманной является проблемой болезненной и давней. Существует она еще с 1860 года, когда Российская Империя и империя Цин подписали Пекинский договор, установивший близкую к современной линию границы между странами. Уже в 1886 году китайские дипломаты в ходе встречи с российскими коллегами поднимали вопрос «о беспрепятственном плавании судов Срединного Государства … до устья Тумень-улы … на водном пространстве реки и моря, составляющем границу с Кореей», однако их предложение было отклонено.

Впоследствии Пекин не раз инициировал данный вопрос в диалоге с Москвой, достигнув значительных подвижек лишь в 1991 году. Тогда Китаю все-таки удалось включить в соглашение о границе с СССР положение о том, что «китайские суда могут осуществлять плавание по реке Туманная … с выходом в море и обратно». В результате сегодня фактическое судоходство по реке не осуществляется лишь ввиду необходимости согласования технических вопросов.

Новый мост: скрытые риски в отношениях с Пекином

В мае 2024 года Москва и Пекин в подписанном главами государств заявлении договорились, что стороны «совместно с Корейской Народно-Демократической Республикой продолжат конструктивный обмен мнениями по теме плавания китайских судов в нижнем течении реки Туманная». Такая формулировка вкупе с соглашением от 1991 года безусловно дает Пекину надежду получить прямой доступ к Японскому морю. Однако проблемным вопросом оставался ныне существующий железнодорожный «Мост Дружбы». В открытых источниках нет точной информации о его высоте над уровнем воды. Однако по имеющимся в сети фотографиям можно оценить примерное расстояние от полотна моста до поверхности воды в пропорции к проходящим тепловозам и железнодорожным вагонам. При таком подсчете можно сделать вывод, что высота моста составляет около 8-9 метров. Таким образом, в своем нынешнем виде он попросту блокирует возможность прохода судов значимой грузоподъемности.

Железнодорожный «Мост Дружбы» между Россией и КНДР. автор/источник фото: TowerCard/Википедия

Однако этот мост был возведен еще в 1959 году — задолго до подписания соглашения от 1991 года и совместного заявления от 2024 года. Более того, «Мост дружбы» является однопутным, и при значительном росте российско-северокорейской торговли мог быть заменен более современную железнодорожную переправу. Подобная ситуация демонстрировала готовность Москвы к дальнейшему диалогу по вопросу судоходства по реке Туманной. Пекин, в свою очередь, сохранял надежды, что нынешний «Мост Дружбы» может быть демонтирован с целью создания, например, разводной железнодорожной переправы.

Новый автомобильный мост, судя по опубликованным фотографиям, будет примерно той же высоты, что и нынешний железнодорожный. Чисто технически и по состоянию на сейчас это никак не изменит возможности для прохода грузовых судов. Однако строительство нового объекта на той же высоте, что и ныне «блокирующий» судоходство «Мост Дружбы» говорит о неготовности России и КНДР продолжать тот самый «конструктивный обмен мнениями по теме плавания китайских судов в нижнем течении реки Туманная».    

Источник изображения: пресс-служба полномочного представителя Президента в ДФО

Выгоды или риски?

Экономические и политические выгоды проекта неоспоримы: возводя мост Россия и КНДР не только увеличивают двусторонний товарооборот, но и создают важный символ взаимной дружбы и доверия. Однако новый мост демонстрирует неготовность РФ и КНДР взаимодействовать с Пекином по вопросу судоходства по реке Туманной. Сегодня в китайской блогосфере уже появились первые статьи, оценивающие автомобильный мост как очередной «барьер» на пути Китая к Японскому морю. Не исключено, что у официального Пекина складывается ровно такое же мнение.

Какие грузы проходят через «восточные ворота» России

Одним из ключевых методов транспортировки товаров через Дальневосточный федеральный округ – как на импорт, так и на экспорт – остаются контейнерные перевозки. При этом высокое разнообразие транспортируемых грузов и их структура стабильны на протяжении последних лет.

Основу экспортируемых в страны Азиатско-Тихоокеанского региона товаров составляют нефть, газ, древесина и рыбные продукты. А значительная доля импорта приходится на транспортные средства и комплектующие из соседних стран – Китая, Южной Кореи, Японии (праворульные автомобили из последней особенно популярны у населения региона).

В целом высокий уровень автомобилизации, вызванный соседством с ключевыми производителями и экспортерами транспортных средств и автозапчастей, поддерживает в ДФО стабильный спрос на комплектующие для ремонта и обслуживания машин. В результате автозапчасти остаются одной из самых доставляемых через Дальний Восток категорий грузов – как на вход, так и на выход в другие регионы России.

Значительная доля товаров, поступающих в ДФО из-за рубежа, едет в Москву, Новосибирск и Екатеринбург. Около 22% из них составляют комплектующие для промышленного оборудования и автозапчасти.

Что сдерживает транзитный потенциал Дальнего Востока

ДФО стратегически важен для всей России, поскольку находится в непосредственной близости к ключевым азиатским рынкам – Китаю, Японии и Южной Корее. По нашим данным, в 2024 году наблюдалось повышение спроса на транспортировки грузов с Дальнего Востока в центральные регионы РФ – на 18% год к году. При этом, несмотря на стабильный товарооборот с этими странами и большой транзитный потенциал региона, есть и препятствия на пути к увеличению объемов международной торговли через него.

В частности, устаревание логистической инфраструктуры негативно влияет на пропускную способность ДФО и препятствует полноценной поддержке современных судов. Перегруженность многих пограничных переходов также снижает эффективность транзита. А большинство складов в регионе представлены старым советским фондом, и это существенно ограничивает их функциональность.

Чтобы в полной мере реализовать транзитный потенциал Дальнего Востока и обеспечить эффективную и бесперебойную транспортировку грузов через него, необходим комплексный подход к модернизации всех элементов транспортной инфраструктуры региона, включая порты, автомобильные и железные дороги. Также заметно повысить скорость и эффективность транспортировки и увеличить экономическую активность в регионе поможет создание современных логистических хабов.

Один из вариантов реализации этих задач – привлечение предпринимателей к инвестициям в проекты на Дальнем Востоке при помощи государства, создание для них благоприятных условий и потенциальных выгод, к примеру, налоговых льгот, субсидий и долгосрочных контрактов.

С 1 марта 2025 года вступит в силу постановление нашего правительства, которое разрешит водителям из сопредельных государств находиться на территории России до 7 дней. Это решение может привести к серьезным дисбалансам на рынке международных автоперевозок, особенно в контексте российско-китайских транспортных отношений. Уже сегодня складывается неблагоприятная тенденция: для въезда российского водителя в Китай требуется сложная процедура, включающая аккредитацию через АСМАП, получение визы и специального разрешения от китайской стороны. Однако китайская сторона выдает крайне ограниченное количество таких разрешений, что фактически блокирует доступ российских перевозчиков на китайский рынок. В то же время китайским водителям предоставляются упрощенные условия для въезда в Россию, включая возможность находиться на территории страны до 7 дней.

Китайские перевозчики уже активно рекламируют свои услуги по доставке грузов из Китая в Москву, Екатеринбург и другие регионы России. Их тарифы значительно ниже: если российская фура берет за перевозку 140–170 тысяч рублей, то китайская — всего 80–90 тысяч. Это связано с различиями в налогообложении, уровне заработной платы и государственной поддержке китайских перевозчиков. Например, китайские транспортные компании получают льготные кредиты под 2–3,5%, что делает их услуги более конкурентоспособными. У нас же другой подход: российские перевозчики вынуждены работать в более жестких условиях, что ставит их в заведомо проигрышное положение.

Разрешение китайским водителям свободно передвигаться по России в течение 7 дней создает угрозу для отечественных перевозчиков. Китайские фуры, работающие на своих номерах, не обязаны оформлять ОСАГО, не платят в систему «Платон» и часто перевозят грузы с превышением допустимой массы (30–35 тонн вместо разрешенных 20–22 тонн). Это не только разрушает дорожную инфраструктуру, но и лишает бюджет доходов, которые могли бы быть направлены на ее восстановление. Кроме того, в случае поломки или нарушения ПДД китайскими водителями возникают проблемы с коммуникацией и контролем. Российские инспекторы не могут эффективно взаимодействовать с водителями, не знающими русского языка, а камеры фиксации нарушений не распознают китайские номера. Отсутствие четких штрафных санкций за превышение сроков пребывания делает новые правила легко обходимыми.

Уже сейчас на границе очереди состоят преимущественно из китайских машин, а российские водители остаются без работы. Это приведет к сокращению доходов не только перевозчиков, но и смежных отраслей — механиков, бухгалтеров, логистов. У нас есть предложения по решению этой проблемы. Например, можно перенять опыт Беларуси, где грузы, пересекающие границу, обязаны перегружаться на местных перевозчиков. Это позволит сохранить рабочие места и увеличить доходы бюджета. Технически такая процедура занимает 2,5–3 часа и не создает значительных задержек.

Я уже направил обращения в Госдуму и Министерство транспорта с просьбой пересмотреть новые правила и ввести меры защиты для российских перевозчиков. Без оперативного вмешательства ситуация может привести к полному коллапсу отрасли. Необходимо ввести четкие штрафные санкции за нарушения со стороны иностранных перевозчиков, а также обязать их оформлять страховку и соблюдать российские нормы по нагрузке на ось. 

Если не принять мер, к 2026 году российские перевозчики могут полностью потерять конкурентоспособность на рынке международных перевозок. Китайские водители, пользуясь упрощенными правилами, будут доминировать на маршрутах, ведущих вглубь России, что приведет к сокращению доходов отечественных компаний и росту социальной напряженности в отрасли. Ситуация требует немедленного вмешательства на государственном уровне, чтобы сохранить рабочие места и обеспечить справедливую конкуренцию на рынке транспортных услуг.

– Строительный рынок Дальнего Востока в 2025 году будет балансировать между вызовами и возможностями. Высокая ключевая ставка и инфляция продолжают давить на себестоимость строительства: дорожают материалы, рабочая сила, кредиты. Однако это не повод ожидать снижения цен. Напротив, девелоперы пересматривают планы: новые проекты запускаются только при острой необходимости — например, в рамках комплексного развития территории или при наличии уже освоенного финансирования. Это означает, что к 2026 году объем предложения на рынке снизится, а спрос, напротив, вырастет — как только ЦБ уменьшит ставку, и вклады в банках перестанут быть столь привлекательными.

Спрос на жилье в ДФО сохраняется. Льготная ипотека под 2% все еще работает, но логистика бьет по карману: доставка материалов из центра добавляет к себестоимости 15-20%. При этом цены в Якутии или на Сахалине уже входят в топ-10 по стране, а во Владивостоке средняя стоимость «квадрата» составляет 200 тыс. рублей. Однако важно учитывать, что стоимость квадратного метра значительно варьируется в зависимости от сегмента.

Получить льготную ипотеку в 2025 году стало сложнее. Если в 2023 году минимальный первоначальный взнос по дальневосточной ипотеке составлял 10%, а затем 20%, и кредиты одобряли практически каждому заемщику, то к концу 2024 года условия ужесточились. Сейчас, например, федеральные банки существенно ограничили доступ к программе: с первоначальным взносом 20% ипотеку выдает только ВТБ, а Сбербанк и Дом.рф требуют минимум 50%. Вместе с этим сокращается доля одобряемых заявок. Кроме того, застройщикам приходится самостоятельно субсидировать ставку по ипотеке, что увеличивает их затраты. Эти расходы девелоперы вынуждены закладывать в цену жилья. Все это в свою очередь сказывается на спросе на недвижимость в регионе.

Что делать застройщикам? Концентрироваться на точечных проектах, оптимизировать издержки, предлагать рассрочки и гибкие условия для покупателей. А покупателям не стоит надеяться на снижение цен: себестоимость строительства не позволяет этому случиться, а в 2026 году дефицит предложения на рынке лишь усилит рост цен.

2025 год станет периодом естественного отбора для рынка: слабые игроки уйдут, а сильные укрепят свои позиции. Однако Дальний Восток остается территорией роста: господдержка, преференции ТОР и СПВ, а также масштабные инфраструктурные проекты создают основу для развития. Да, застройщикам придется адаптироваться к новым условиям, но именно те, кто сумеет это сделать, будут определять будущее региона на ближайшие десятилетия.

Прежде всего, хотелось бы договориться о терминах. Сегодня большинство экспертов называют искусственным интеллектом (ИИ) технологии, позволяющие имитировать рациональное поведение человека и усиливать познавательную деятельность посредством компьютерных систем. Например, автономное принятие решений считается одним из важных признаков ИИ.

К сожалению, самообучающиеся и адаптивные алгоритмы вряд ли следует признавать интеллектом, поскольку интеллект не сосредоточен полностью в мозгу человека, более того, невозможно провести границу между физическим носителем интеллекта вместе с его исполнительными органами и внешним миром. В бессмертном фантастическом романе Александра Романовича Беляева голова профессора Доуэля, отделенная от тела, просматривает медицинские журналы и продолжает порождать новые знания в медицине. Однако, наивысшая степень квалификации была достигнута в период интенсивного использования всех органов чувств, начиная от осязания на кончиках пальцев и заканчивая обонянием. Современная телемедицина предлагает заполнять обширные таблицы с галочками в тех клетках, где следует указать наличие того или иного симптома, но опытный врач расскажет вам про абсолютно разные диагнозы у пациентов с похожим набором симптомов. Скорее всего, формальных показателей абсолютно недостаточно, ведь на решение доктора может повлиять оттенок запаха пота или слабость наполнения пульса пациента. К тому же, больной выглядел бледноватым с синеватыми кругами вокруг глаз…

Таким образом, интеллект всегда представлял из себя не только мозговую, но и телесную системы, «гениальность» пальцев хирурга не менее важна, нежели система его медицинских знаний. С другой стороны, многие врачи смогут объяснить вам все на свете, но к операционному столу их лучше не допускать, поскольку малейшее отклонение строения внутренних органов пациента от учебника по анатомии потребует включения такого свойства интеллекта, как интуиция, а есть ли она у искусственного интеллекта? А что это? А как это запрограммировать?

Сегодня любая творческая деятельность требует серьезного инструментального обеспечения от компьютеров до сложнейших манипуляторов, поэтому граница интеллекта становится шире границ человеческого тела, и мы не можем рассуждать про обособленный ИИ, это всегда человеко-машинная система. На этом концептуальная часть колонки завершается, и мы переходим непосредственно к теме об изменениях на рынке труда под влиянием ИИ.

Нередко приходится слышать мнение о скорой перспективе исчезновения ряда профессий по мере развития технологий ИИ, способных заменить человека за рулём автомобиля, за прилавком магазина и даже за штурвалом самолета. По этому поводу я советую вспомнить публикации 1970-х годов с уверенными предсказаниями о скором исчезновении профессии переводчика, поскольку машинный перевод развивается «семимильными шагами». Жизнь оказалась сложнее, не далее, как сегодня утром я общался с человеком, недавно окончившим филологический факультет университета и получившим квалификацию переводчика. Хорошие переводчики востребованы и сегодня, а вот ИИ все еще не в силах соревноваться с человеком на ниве перевода. Попробуйте поручить компьютеру перевести текст шекспировского «Гамлета» со староанглийского на русский. Получим ли мы на выходе результат, способный сравниться по силе с великими переводами Самуила Яковлевича Маршака или Бориса Леонидовича Пастернака?

Разумеется, технический прогресс предполагает постепенную замену архаических профессий на новомодные специальности, но это происходит вне зависимости от темпов внедрения технологий ИИ в промышленности. Водители авто в свое время вытеснили с рынка труда извозчиков, а переход на тепловозную тягу оставил не удел кочегаров с паровозов. Проблема не в том, что на рынке труда исчезают тысячи и тысячи рабочих мест, это еще полбеды. Главный казус лежит в иной плоскости. Мы никогда не увидим освободившихся людей у станков, они найдут себе применение в других областях. Судите сами, сегодня объём рынка готовой продукции в России составляет порядка 1,5 триллионов рублей, а вот оборот оккультного рынка приближается к 2 триллионам, колдунов и магов становится все больше.

Возвращаясь к проблеме вытеснения творческих людей с рынка труда при внедрении ИИ во все сферы нашей жизни, можно с определенной долей уверенности предсказать распространение человеко-машинных систем, когда на рынке труда будут все выше котироваться специалисты, умеющие уверенно управляться с нейросетями и эффективно использовать всю мощь ИИ на разных этапах творческого процесса. Посмотрим, что будет…