Трудный опыт

Согласно данным платформы «Росинфра» (создана для привлечения инвестиций в инфраструктуру регионов РФ), с 14 июля по 3 августа в ГИС Торги опубликовано 88 концессионных соглашений на 17,4 млрд руб. Средний срок реализации проектов – 7 лет.

Один проект заявлен в парках и общественных пространствах, три – в сфере обращения с ТКО, два проекта – в отрасли защиты территории и ГТС, остальные — в ЖКХ и городской среде.

Крупная концессия планируется к реализации в Магаданской области. Речь идет о создании и эксплуатации объектов для утилизации и захоронения твердых коммунальных отходов. Объем частных инвестиций в рамках соглашения составит 6,4 млрд рублей.

В Амурской области с потенциальным концессионером планируется строительство городского парка культуры и отдыха в городе Благовещенске (3,4 млрд руб.)

На сайте Минэкономразвития можно ознакомиться с реестром концессий в России за последний полный год. Так, в Хабаровском крае по итогам 2024 года числится 91 концессионное соглашение на разных этапах реализации, заключенное с 2009 года. Это строительство дорог, объектов коммунальной инфраструктуры, школ, музеев, центров отдыха и парков. Из них очень небольшое количество вышли на стадию эксплуатации.

В то же время некоторые проекты успели скандально прославиться в СМИ. Например, на 19 августа в Арбитражном суде Хабаровского края назначено очередное судебное заседание по делу о так и не построенном «межвузовском кампусе».

Ответчиком выступает ООО «Камус 25», аффилированное с Восточно-Арктической нефтегазовой Корпорации (ВАНК) Станислава Неверова (числился учредителем компании по 22 февраля 2024 года). В мае Центральный районный суд Хабаровска приговорил инвестора к 3,5 годам колонии общего режима за финансовые махинации с бюджетными средствами при исполнении концессионных соглашений в Забайкальском и Хабаровском краях.

Неверов известен в СМИ, как главный концессионер Дальнего Востока. На счету ВАНК сразу несколько концессий от Читы до Владивостока, включая три недостроенные школы в Хабаровске. Строительство межвузовского кампуса с объемом инвестиций более 25 млрд рублей стало одним из крупнейших среди них. Но свои обязательства инвестор исполнить не смог. На сегодняшний день концессионное соглашение расторгнуто. Министерство имущества Хабаровского края подало иск о признании недействительным договора аренды земельных участков.

Сам Неверов, хотя и признал свою вину в части незаконного вывода денежных средств на банковские карты, заявил, что до последнего пытался «платить и гасить кредиты», буквально разрываясь между концессиями. Перераспределение финансов с объекта на объект в условиях высокой ключевой ставки он называл главной причиной неисполнения своих обязательств.

Проблема – в контроле

Конечно, далеко не каждое концессионное соглашение заканчивается уголовным делом, есть и успешные примеры.

«У нашей компании положительный опыт. Построили школу и детский сад в рамках государственно-частного партнерства и сейчас продолжаем работать по концессии», - рассказал редакции генеральный директор ГК "DNS Девелопмент" Андрей Артамонов.

Только в строительство школы инвестор вложил около миллиарда рублей. После ввода объекта в эксплуатацию его передали администрации Надеждинского муниципального района Приморского края, а ДНС по условиям соглашения организовала в учебном заведении программу дополнительного платного образования – это продленка, различные развивающие занятия, кружки и секции.

Примечательно, что компания сама вышла с инициативой о строительстве на органы власти (закон это предусматривает). Сегодня инвестор возводит социальную инфраструктуру по «Дальневосточной концессии», то есть государство, пусть в рассрочку, компенсирует его расходы из федерального бюджета в течение 7-10 лет. Но тогда подобного механизма не существовало, и пришлось постараться, чтобы привлечь федеральное финансирование, так как у края достаточных средств не было. Недостаток бюджетной обеспеченности – одна из главных причин отказа инвестору, который выходит с инициативой на органы власти.

Однако такие проекты – «не про прибыль», отмечают в компании. Скорее, социальная инфраструктура повышает привлекательность построенного ДНС жилья.

Нужен арбитр

С точки зрения делового сообщества, концессия остается непопулярным и рискованным инструментом для бизнеса. Результаты проверок действующих концессий в Хабаровском крае показывают многочисленные нарушения – отставания от графика и невыполнение финансовых обязательств в полном объеме.

Похожая ситуация и в других регионах. Из 14 концессий на объекты образования, спорта и культуры в Приморье 5 расторгли, а в остальных нашли ошибки и нарушения. К таким выводам пришла Контрольно-счетная палата региона по итогам проверки за 2024 год.

Несовершенство законодательства, представляющее высокие риски как для заказчика, так и для исполнителя, отсутствие должного регулирования и высокую стоимость реализации проектов при длительном сроке окупаемости предприниматели выделяют среди главных причин небольшой популярности концессий.

Глава «Альянса строителей Приморья» Матвей Савич считает, что между сторонами концессионного соглашения необходим посредник или «арбитр», который будет помогать решать спорные вопросы.

«На мой взгляд, основная проблема — это слабый контроль. Решить ее можно с помощью оператора, который выступит связующим звеном между инвестором и краевой или муниципальной властью в зависимости от уровня проекта. Например, в Москве такой оператор есть – он разрабатывает проект будущей концессии, предусматривая интересы всех сторон, потому что здесь очень тонкая грань – шаг в сторону, и в убытке останется муниципалитет или, наоборот, инвестор недополучит прибыли. «Арбитр» мог бы помогать решать спорные вопросы (а их обязательно будет масса) в режиме онлайн на всех этапах реализации проекта. Это действительно важно, ведь практика показывает, что и муниципалитет может «встать в позу», и инвестор не всегда идет на уступки. В итоге начинаются суды, стройки отстают от графика, жители остаются без заявленных объектов инфраструктуры», — прокомментировал Матвей Савич.

Второй момент, по его словам, связан с высокой ключевой ставкой. Расходы концессионеров растут. А концессия в большинстве своем предполагает получение дохода в течение отложенного периода 5-15 лет.

«При высокой ставке кредитования концессии становятся невыгодны. Это подтверждает то, что многие регионы, например, Калининградская область, сегодня замораживают проекты по концессиям до лучших времен. Как вариант, можно задействовать помощь крупных финансовых организаций, таких как Сбер или ВЭБ.рф. Но на мой взгляд, для крупнейших банков подобные вложения большей частью неинтересны. Что касается грантов от государства – можно их привлекать. Но здесь, опять же, нужен оператор, который будет помогать инвестору и контролировать все возможные риски», - говорит Матвей Савич.

Главные финансовые и организационные риски связаны с привлечением субподрядных организаций, подчеркивает он. Чтобы инвестор не тратил средства впустую, «концессионный оператор» должен принимать участие и в работе с субподрядчиками.

Отложить до лучших времен

Каждую концессию лучше разбирать отдельно, отмечает застройщик, глава компании «СЗ "ДАВИНЧИ ГРУПП"» Алексей Исаков.

«Были случаи, когда концессионер хотел переложить все бремя финансовой ответственности на власти и в этом случае проект распался. Также бывают кейсы, когда деньги по концессии от властей долго идут, а в стройке есть график. И если ему не следовать, то проект не будет реализован. Мы также знаем и об успешных случаях, когда проект выполняется с обеих сторон», — рассказал он.

Сейчас в условиях СВО у государства есть свои приоритеты поэтому концессии могут быть отодвинуты на второй план, подчеркивает эксперт. При этом подготовка концессионных соглашений и тем более их реализация — это очень длительный процесс.

«Поэтому, думаю, потенциальным концессионерам можно смело планировать новые проекты за пределами окончания СВО», — считает Алексей Исаков.

Альтернатива концессиям

Что касается альтернатив, то их, по словам собеседника, не так и много. Дело в том, что проекты, реализуемые по концессии, как правило, связаны со строительством социальной инфраструктуры. И здесь вопрос сложный — кто должен эту инфраструктуру строить. Если строит девелопер и государство затем выкупает школу или поликлинику – это один путь. А если он должен затем подарить ее, то сразу рушится финансовая модель. Сегодня строительные проекты имеют не такую высокую доходность, чтобы девелопер мог позволить себе подобную роскошь, ведь любой из подобных объектов — это многомиллиардные затраты. Поэтому концессия и была вариантом реализации объектов социальной инфраструктуры в последние годы.

Сегодня все чаще говорят о том, что механизм комплексного развития территорий приходит на смену концессиям. Но по мнению Алексея Исакова, КРТ — это еще более сложные в финансовом плане проекты.

«Я молчу про организационно-правовые его аспекты. В варианте, когда есть просто участок земли, остаются лишь вопросы сетей и социальных объектов, которые необходимо решить девелоперу. Но таких вариантов в последнее время все меньше и меньше. В основном зоны КРТ накладываются на участки, где уже есть построенные объекты. И тогда возникает новый и совсем непростой вариант – реновация. Девелопер должен решить вопросы расселения жильцов, выкупа недвижимости. Но, казалось бы, простые вопросы согласования с владельцами условий затягиваются на годы. Поэтому многие девелоперы не готовы включаться в этот процесс», — пояснил собеседник.

Тем не менее, по его словам, КРТ остается пока единственным вариантом для застройки в городской черте. Поэтому для данных целей в проекты включаются как правило крупные девелоперы с богатым опытом решения подобных вопросов. Такие проекты будут развиваться медленно по вышеупомянутым причинам, но они помогут менять города в лучшую сторону.

Что касается концессий, то здесь стоит обратить внимание на существующую инфраструктуру. В России в последние годы строится много жилья, но в демографическом плане нет прироста, а значит, плохо используются существующие мощности.

«Нужно давать девелоперам возможность не строить новые, а модернизировать старые школы, сады, поликлиники и другие объекты. Во Владивостоке таких объектов можно назвать десятки. Но затраты на обновление существующих объектов гораздо ниже. Это реальная альтернатива!», — обозначил Исаков.

Гибридная модель

Матвей Савич считает, что механизм КРТ может быть более выгоден регионам, ведь застройщик берет на себя все расходы как по строительству жилья, так и инфраструктурных объектов. Но, опять же, не каждый даже крупный игрок готов нести такое финансовое бремя, и нужны максимально точные расчеты, чтобы вложения оправдались.

«При этом стоит обратить внимание на гибридную модель. В частности, опыт Москвы, где распространено слияние этих двух механизмов. Например, часть территории застраивается в рамках КРТ, а часть – по концессии, допустим, дороги, парковки, гостиницы и другие объекты, которые могут приносить доходы концессионерам. Все остальное – школы, жилье и другая социальная инфраструктура, построенная в рамках комплексного развития территорий, после завершения работ передается муниципалитету и переходит под его юрисдикцию. Но опять же, под присмотром регионального оператора. Кто мог бы выступать в качестве такого третьего лица, надо подумать. Возможно, организация, учрежденная при участии субъекта РФ. Например, у нас есть КРДВ, которая руководит процессами строительства на территориях опережающего развития – по такому же принципу мог бы работать и «концессионный арбитр», — прокомментировал Матвей Савич.

Концессионная реформа начинается с ЖКХ

Правительство видит назревшие проблемы и готовит серьезные изменения в законодательство о концессиях. Пока речь идет о ЖКХ. С 1 сентября вступают в силу поправки в Федеральный закон «О концессионных соглашениях». Нововведения распространяются на объекты теплоснабжения, централизованные системы горячего водоснабжения, холодного водоснабжения и водоотведения, а также отдельные объекты таких систем.

Прежде всего, ужесточились требования к потенциальным концессионерам. Заключить соглашение сможет только инвестор с опытом эксплуатации объектов ЖКХ не менее двух лет, если он заходит в населенный пункт с населением от 100 тысяч до 500 тысяч человек. Если в городе проживает более 500 тысяч человек, требуется опыт не менее трех лет.

Субъект РФ теперь является обязательной третьей стороной в концессионном соглашении. Инвестор должен будет согласовать проект с высшим должностным лицом администрации муниципалитета. Но здесь юристы усмотрели пробелы в законодательстве.

«Отсутствие в законе о концессиях правила о согласовании проекта концессионного соглашения (КС) с регионом и порядка подписания им КС может приводить к затягиванию сроков подписания», — предупреждает юрист заведующий базовой кафедрой юридического факультета НИУ ВШЭ Санкт-Петербурга Денис Качкин.

Также инвестор обязан разработать и направить в уполномоченный орган проект инвестиционной программы концессионера.

Неисполнение установленных соглашением плановых показателей теперь является основанием для расторжения договоренностей на законодательной основе.

«На практике нарушение (недостижение) показателей деятельности концессионера могло включаться в соглашение в качестве существенного нарушения условий концессионером, и наряду с другими нарушениями явиться основанием для расторжения соглашения по решению суда. Теперь данное основание расторжения закреплено законодательно. Это вызывает опасения у потенциальных концессионеров, учитывая, что фактические состояние и показатели передаваемых коммунальных объектов зачастую выявляются уже после заключения КС», — пояснил Денис Качкин.

Большинство изменений, действительно, вызвано назревшими практическими проблемами, и их внесение можно оценить положительно. Основной вопрос — будет ли принятый закон способствовать повышению интереса инвесторов к коммунальным концессиям, привлечению инвестиций в отрасль, и, как следствие, развитию концессий в сфере ЖКХ. Сейчас с уверенностью можно сказать, что принятые поправки приведут к необходимости еще более тщательной проработки концессионных проектов, включая вопросы распределения рисков между сторонами, заключил эксперт.

От Востока к Нефтегорску

Нефтегорск находился на севере острова, рядом с нефтяным месторождением. Сейчас он ликвидирован, и его название можно найти лишь на старых картах. На время строительства (с 1962 по 1964 год) поселок носил название Восток — от нефтепромыслового управления «Востокнефть», которое и приняло решение о его создании. В 1965 году в первую пятиэтажку на 80 квартир заселились первые жители. Всего таких домов было построено 17. Постепенно в поселке появилось все необходимое: больница, отделение милиции, котельная, пекарня, школа, детский сад, клуб. В Нефтегорске действовал пропускной режим, а основную часть населения составляли нефтяники. Жители были сплоченными — как одна большая семья.

    

Как позже скажут эксперты, основной причиной трагедии стало несоблюдение сейсмических норм при строительстве. В основании зданий были песчаные грунты, почти все дома — без подвалов. Полы первого этажа укладывали прямо на песок. Это было дешевле, тем более считалось, что Нефтегорск находится в зоне пониженной сейсмической активности.

 

1 час 4 минуты

Это время каждый нефтегорец запомнил на всю жизнь. Надежда Сушко в тот момент принимала душ. Уже собиралась выходить, потянулась за полотенцем — и в этот момент произошло землетрясение. Это и спасло женщину: ванна стала для нее защитным панцирем, когда сверху обрушилась бетонная плита. Кстати, это не единичный случай — подобным образом выжили и другие. Надежду из-под завалов достали спустя 16 часов. Причем сделали это местные жители — спасатели еще не приехали.

    

После землетрясения она получила инвалидность: левую руку пришлось ампутировать. Сейчас носит обычный протез, чтобы рукав не был пустым. Почти год Надежда провела в хабаровской больнице с синдромом длительного сдавления. За потерянное имущество ей выплатили компенсацию и предоставили жилье на выбор — женщина решила остаться в Хабаровске.

 

— У меня часто спрашивают: как вы смогли это пережить? А я отвечаю: пережить невозможно. Мы просто научились с этим жить. Мы несем этот груз по сей день — только время притупляет боль. В квартире в Нефтегорске мы жили всемером: мама, отчим, младшая сестра с мужем и девятимесячным сыном, и я с сыном. В живых осталась только я. В другом доме погибла старшая сестра со всей семьей, — вспоминает Надежда, едва сдерживая слезы.

 

Прийти в себя после трагедии помогло рождение сына в 1999 году. Появился смысл и желание что-то делать. Надежда устроилась работать учителем в одну из школ Хабаровска, где до сих пор преподает детям географию.

 

— Сыну о случившемся я рассказала, когда ему было пять лет. Мы смотрели по телевизору парад в День Победы — камера показала дедушку без ноги. Я объяснила, что он воевал. Тогда сын спросил меня: «А ты тоже воевала?» Пришлось рассказать про землетрясение. Ученикам тоже рассказывала, — делится Надежда.

    

На 30-летие нефтегорской трагедии женщина специально прилетела из Хабаровска на Сахалин, чтобы почтить память близких. Жители бывшего пгт встречаются каждый год 28 мая. Они стали еще ближе друг к другу, чем были в 1990-е — их объединила общая беда.

 

На месте Нефтегорска сейчас кладбище. Погибших хоронили тут же — выкапывали траншеи и укладывали в них гробы. Опознать удалось не всех, поэтому на некоторых памятниках указаны только номера домов, из которых были извлечены останки (часть зданий загорелась после землетрясения из-за утечек газа). 

Минута тишины

Помощь в Нефтегорск пришла не сразу. Первые часы после трагедии местные жители доставали людей голыми руками, рискуя своими жизнями. Вокруг слышались крики, стоны, плач. С 29 мая в поселок начали прибывать спасательные группы со всего Дальнего Востока и других регионов: с Сахалина, Камчатки, из Владивостока, Хабаровска, Москвы. Приехали также военные и шахтеры. Стадион в Нефтегорске превратился в взлетно-посадочную площадку для вертолетов, которые доставляли людей и технику.

— Был шок, особенно когда подлетаешь и видишь «грядки» из обломков разрушенных домов. Все конструкции лежали, как аккуратно уложенные пласты. Было ясно, что работы предстоит очень много. Сначала не было ни бульдозеров, ни кранов — все делали вручную: проделывали проходы, разбивали плиты, растаскивали бетон. Работали круглосуточно. Перерывы — максимум на 15 минут на чай. Все были мобилизованы: понимали, что нужно выложиться по максимуму, — вспоминает заслуженный спасатель РФ из Хабаровска Анатолий Демский.

На завалах работали и собаки, они помогали определять, где могут быть живые. Но если люди могли собраться и на адреналине игнорировать бетонную пыль, разъедающую легкие и кожу, то у животных выносливости хватало ненадолго. Кроме того, у них не было специальной обуви — на руинах собаки ранили себе лапы. А вот снаряжение у хабаровских спасателей оказалось отличным: обувь, каски и костюмы до сих пор хранятся в музее ДВРПСО.

Именно в Нефтегорске впервые применили метод «минуты тишины». Один из спасателей предложил замереть, чтобы услышать, не отзываются ли выжившие. Контраст был оглушительным: сначала — грохот, скрежет, звуки техники, а затем — полная тишина и наполненный надеждой крик: «Есть кто живой?» 

Дашка в рубашке

Поисковая операция длилась до 10 июня. Последней спасенной из-под завалов стала двухмесячная девочка, которую стали называть Дашка в рубашке. Благодаря «минуте тишины» ее обнаружили на четвертые сутки. Даша Ягудина все это время лежала в детской кроватке, смотрела глазами-бусинками по сторонам и ничего не понимала. Над ней, как крыша, зависло разломанное пианино старшей сестры Оксаны — оно и спасло грудничка. Маму вытащили раньше, а отец в момент землетрясения был на улице и тоже выжил.

Целеустремленность и упорство остались с ней на всю жизнь. Сейчас Дарье 30 лет, она живет в Хабаровске. Окончила ДВГУПС, получила две специальности — экономиста и специалиста по управлению персоналом. Работает менеджером по снабжению в компании, производящей электрощитовое оборудование. Обожает танцевать. Правда, сейчас немного не до танцев — уже год как Дарья мама. Она воспитывает сына Льва и души в нем не чает.

 — Когда я смотрела кадры хроники, не могла сдержать слез. Хоть я ничего не помню, но у меня очень сильный страх перед повторным землетрясением. Он со мной всегда, а с рождением ребенка только усилился, — рассказывает Дарья Ягудина.

Землетрясение в Нефтегорске — закрытая тема в семье Дарьи. Вспоминать слишком больно. Но каждый год 28 мая Ягудины ездят на кладбище к Оксане. Родители перевезли тело дочери в Хабаровск и похоронили там.

Сегодня на Сахалине проходят мероприятия, посвященные 30-летию трагедии. Администрация предоставляет автобусы, чтобы родные могли посетить место бывшего поселка и почтить память близких. За 2040 погибших никто так и не понес ответственности. Как вспоминают нефтегорцы, несмотря на объявление всероссийского траура, трагедия почти не освещалась на федеральных каналах — это вызывало обиду и недоумение. Однако после той катастрофы изменились строительные нормы: новые дома на Сахалине обязаны выдерживать землетрясения на 2–3 балла мощнее, чем раньше. Кроме того, была восстановлена сеть сейсмостанций, работу которой приостановили в 1990-е. Теперь ученые внимательно следят за активностью тектонических плит.

– Илья, вы геолог, несколько лет работаете в экспедициях на Камчатке и Курилах. Почему вас так манил именно Пик Креницына?

– Меня манят все вулканы на свете. Как известно, самый лучший вулкан — тот, который извергается. Я думаю, что у любого человека, который видел хорошую фотографию Пика Креницына, с озером, с кальдерой подобный вопрос должен исчезнуть. Потому что, если вы видели фотографию этого места, оно должно начать вас манить тоже. Помимо туристического и эстетического восторга, Пик Креницына – объект совершенно фантастический с научной точки зрения. Очень много интересного можно про него наговорить, просто это обычно требует огромного количества хитрых терминов, которые здесь, наверное, излишни. Но могу точно заверить, что объект очень интересный. Объект труднодоступный, с одной стороны – к сожалению, потому что хотелось много чего там сделать, с другой стороны – к счастью, потому что, хоть мы и ратуем за туризм, но хочется, чтобы оставались какие-то места, как задача со звездочкой – добраться и тогда сразу упоение достижением кратно увеличивается. Пик Креницына – совершенно волшебное место, всем нужно посмотреть, как он выглядит.

– Вы уже бывали в этих местах или поездка, показанная в фильме, первая?

– На Онекотане, на пике Креницына я был впервые. До этого бывал на Парамушире, острове Атласова, на Шумшу, то есть на других островах Северных Курил. Здесь хочу сделать оговорку, потому что в своем фильме недостаточно осветил историю поездки. Добраться на сам остров нашей экспедиции очень сильно помогло Русское географическое общество, за что я бы хотел выразить благодарность. Потому что, добраться до Онекотана – не всегда самая простая задача. Сахалинская область очень сильно старается, и чудесно, что вертолет до Северо-Курильска стоит практически смешных денег, два корабля ходят за абсолютно вменяемые суммы, но до Онекотана добираться еще почти 100 км.

– Что было самым сложным в этом путешествии?

– Подъем к вулкану, к кальдере и озеру достаточно простой, но переправляться нужно на несколько дней, оставаться там, и это, конечно, требует большого количества продуктов, плюс палатки, снаряжение. Нужно несколько дней заноски и потом выноски всего обратно, ведь мы добросовестные туристы, ученые: никаких банок, мусора оставлять в таком уникальном месте нельзя. Поэтому, самое сложное в этом путешествии – это большое количество ходьбы с тяжелыми грузами, и, конечно переправа через озеро. В фильме она может показаться легкой прогулкой, но на самом деле – это, без шуток, немножко устрашающее мероприятие. Потому что вода невероятно холодная, и если что-то пойдет не так, то могут возникнуть очень серьезные проблемы. От берега до берега нужно переплыть два км, но у нас было почти пять км, потому что мы вдоль берега еще около трех км шли.

Хочу предостеречь тех, кто захочет повторить наш поход: если у вас что-то не так с плавсредством, и если вы находитесь дальше 50 метров от берега, скорее всего, вы останетесь в этом озере навсегда – вода слишком холодная, выплыть невозможно. Поэтому нужно очень ответственно подходить к выбору оборудования, к его тестированию. Не будьте отчаянными туристами и не полагайтесь на авось. Это не тот подход, который требуется в этом месте. В этом месте требуется детальная проверка всего, на что вы рассчитываете.

– Какие еще советы вы дадите тем, кто вдохновится вашим путешествием и тоже захочет отправиться к Пику Креницына?

– У кого-то после просмотра фильма может оказаться искаженное впечатление про погоду. Я пытался проговаривать, что погода там в среднем очень плохая. Такая, как в начале ролика. А там, где на вершине все хорошо – это скорее исключение. Если вы действительно хотите на вершину и хотите красивый вид, то две недели — это базовый срок, может быть, даже стоит чуть побольше заложить. Просто многие думают, что они за день забегут и все посмотрят. Хотя такие прецеденты были. У меня даже есть такой знакомый, который за день действительно это осилил. Но это исключение.

Там нет никакой связи, поэтому обязательно берите с собой спутниковый телефон. Также нужен какой-нибудь человек, который находится в зоне доступа Интернета. Просите, чтобы он вам смотрел прогноз, раз в три дня с ним созваниваетесь и просто спрашивайте прогноз. Это очень сильно помогает. Это базовые правила ответственного туризма, но порой их тоже следует проговаривать.

– А сам фильм снимали для себя или специально для конкурса?

– Я документирую практически все экспедиции, в которые езжу, где-то с большей тщательностью, где-то с меньшей. О том, что есть такой конкурс, я узнал за пару недель до нашего планового научного выезда. Но понял, что это шанс и им надо пользоваться, поэтому документировал все с особым усердием. В принципе, для меня это занятие почти рутинное, потому что уже почти десять лет это все дело записываю, фотографирую. Но вот, наконец, удалось кому-то показать.

– Почему все-таки решили участвовать в конкурсе? Интерес, главный приз в три млн рублей или что-то еще?

– Конечно, невозможно такую сумму мимо глаз пропустить, поэтому главный приз тоже был стимулом, заставил усерднее думать над тем, как все монтировать и подавать. Я, честно говоря, участвую почти во всех конкурсах, которые вижу. Это очень сильно помогает отфильтровать собственное творчество, потому что порой самому кажется, что фотография супер-пупер, а отправляешь ее на конкурс – никто не берет. Понимаешь, что, наверное, ты заблуждаешься, а не все вокруг. Поэтому полезно отправлять собственные работы на оценку жюри.

– Вы геолог, а где научились так снимать, монтировать?

– Я много занимаюсь фотографией, периодически участвую в выставках, сейчас, например, мои работы представлены на выставке «Первозданная Россия» в Москве. Благодаря геологии и вулканологии, благодаря Камчатке и Курилам я сильно увлекся фотографией. Первый фотоаппарат купил, как только вернулся из первого «поля», потому что понял, что это все надо запечатлеть. Потом долго тренировался, на конкурсы отправлял, на все подряд, где-то получалось, где-то нет. Что касается монтажа, то это дело не хитрое, я им занимался для себя, ради баловства. А чувство кадра, наверное, из фотографии пришло.

– Ожидали, что завоюете Гран-при конкурса или победа была неожиданной?

– Не ожидал, но надеялся. В принципе я в своих силах уверен, но работ на конкурс подали больше 600. Тут хочешь, не хочешь, а подумаешь, что ты не один такой, кто умеет видео снимать. Я смотрел ролики всех финалистов, ребята огромные молодцы, но особенно мне запомнились видео победителя в номинации «Лучшее пешее путешествие». Это путешествие по Кунаширу. Вот тут про монтаж и про все остальное я просто снимаю шляпу, автор в этом отношении, мне кажется, на 500 голов выше меня. Может, ей чуть меньше повезло с погодой, ведь тоже важно – удалось ли дойти до вершины. Это часто оказывает влияние на впечатление от просмотра. Но в плане техническом и творческом, девушка-автор лучше меня в десятки раз. Мне чуть-чуть, может, больше повезло с внешними обстоятельствами.

Или взять фильм супружеской пары, которая на катамаране путешествовала по Японскому морю. Там с технической точки зрения фильм, можно сказать, относительно простенький, но вот по впечатлениям и эмоциям мне тоже невероятно понравилось. Пошел гуглить, сколько стоит надувной катамаран (смеется).

– Кстати, как считаете, что важнее в таких роликах — эмоции или картинка, техническая оснащенность?

– Мне кажется, все в комплексе. В век высоких технологий люди избалованные, поэтому картинка важна и звук. Но если хорошую, интересную и затягивающую историю с плохой съемкой можно посмотреть, то ужасную историю с самой лучшей съемкой – нет. Лучше хорошее наполнение с плохим техническим исполнением, чем хорошее техническое исполнение без наполнения.

– Если не секрет, решили, как потратите выигрыш?

– Пока нет. Пока думаю, как перед всеми друзьями проставиться, которые помогли в экспедиции. Многие из тех, с кем я был в путешествии, не очень любят, когда на них направляешь объектив. Я это уважал. Поэтому может создаться ложное впечатление, что я там один покоряю острова и вулканы. Но на самом деле работа титаническая, командная. Один бы я там далеко не ушел. Поэтому огромная благодарность всем людям, которые со мной там были. И я считаю, что выигрыш в этом отношении совместный. Так что пока на условную общую часть придумываю, как отблагодарить всех, а на то, что оставлю себе, пока планов нет. Может, позволю себе еще какое-то путешествие.

– А вот куда бы хотелось отправиться?

– Мест страшное количество, есть очень волшебные места. На Дальнем Востоке у меня есть незакрытый гештальт – остров Янкича, острова Ушишир, вулкан Кудрявый на Итурупе – это все Курилы. На Камчатке тоже места есть, например, волшебный вулкан Хангар. В общем, планов больше, чем времени.

– Илья, что вам, помимо выигрыша, дал этот конкурс?

– На самом деле много всего, и, судя по всему, процесс продолжается. Конкурс дал некоторое понимание моего творчества. Порой я сомневаюсь в собственных способностях, когда на очередной хороший конкурс не берут мою работу. Конечно, страшно приятно, когда тебя оценивают положительно и это дает значительный вклад в то, чтобы продолжать чем-то подобным заниматься. Ну и, конечно, конкурс позволил завести много знакомств и получить положительные эмоции.

– Уже анонсировано, что будет третий сезон конкурса. Какие рекомендации дадите тем, кто решит принять в нем участие?

– Думайте о наполнении своего фильма больше, чем о техническом исполнении. Также важно отправляться в то место, которое именно вам интересно и вам хочется открыть. Не потому, что оно будет лучше смотреться в кадре, а потому что у вас будут искренние эмоции, все будет иначе ощущаться, вы с любовью все это смонтируете. Я видел серию роликов, которые в призы не попали. Видно, что есть авторы, которые снимали специально для конкурса. В этом ничего плохого нет, но мне кажется, что в процессе создания подобного ролика смещаются приоритеты и получается немножко не то.

Отправляйтесь туда, куда вы искренне хотите, и не потому что конкурс, а просто потому что вы хотите. А конкурс будет бонусом. Если вы в своем путешествии будете всегда смотреть в объектив, это дело не самое лучшее. Все природные места нужно воспринимать глазами, объектив вторичен. Как известно, мы все любим концерты на видео снимать, и никто эти видео потом не смотрит. Лучше смотреть глазами. С путешествиями та же история.

— Можно ли интересно и доступно путешествовать по Дальнему Востоку? Интересно — безусловно, а вот доступность — понятие растяжимое. Если брать путешествия по городам, то — да. Хотя надо понимать, что цены на питание, на качественные рестораны, на отели на Дальнем Востоке значительно выше, чем в центральной части России. Если сравнивать, например, с Волгоградом, то разница может быть в два-три раза больше. Цены в ресторанах в ДФО очень близки к московским. Хотя, конечно же, можно питаться и дешевым фастфудом.

Если говорить о городах с точки зрения интересности для туристов на Дальнем Востоке, то самый интересный, безусловно, Владивосток. Если говорить о природных достопримечательностях, то, конечно, это же это Камчатка, Курилы, Чукотка, но для среднего туриста цена там будет высокой по сравнению с любым туром по России. Цена путешествия по Дальнему Востоку или Арктическим территориям всегда в разы выше, например, чем путешествие по Кавказу — себестоимость очень высокая: рабочей силы, то есть гидов, водителей; питания, размещения и топлива. При этом есть сложности доступа к тем или иным районам, суровые условия — из-за этого цена путешествия значительно повышается.

Самым дорогим регионом для путешествия по Дальнему Востоку является Чукотка. Например, экскурсия, чтобы посмотреть на китов, обойдется в 30-35 тыс. рублей на человека. На Камчатке похожая история будет стоить 10-12 тыс. рублей.

Важен и вопрос логистики: на Камчатку достаточно прилететь прямым рейсом в Петропавловск и оттуда взять большой тур на семь-десять дней или одиночные экскурсии. А на Чукотку доступен только групповой тур, когда прилетаешь в Анадырь, а дальше встанет вопрос логистики, потому что в самом Анадыре смотреть особо нечего — вокруг тундра, и все. Киты рядом не обитают. Самая крайняя восточная точка России находится достаточно далеко, до нее надо лететь. А из-за непредсказуемой и очень суровой погоды бывает, что туристы ждут вылета от одного дня до недели. Лететь приходится до аэропорта Лаврентия и оттуда уже отправляться на какую-то экскурсию, например, к мысу Дежнева или смотреть на китов.

Получается, что чем южнее, тем дешевле путешествие. Юг Дальнего Востока — это Владивосток, выше Хабаровский край с Шантарскими островами. Но там нужно сразу закладывать стоимость тура в 250 тыс. рублей, где все включено: питание, экскурсии, трансферы, перелет из Хабаровска. Затем идут Курилы и Камчатка, однако там будет дешевле отдохнуть, потому что это более цивилизованная история: можно жить в отеле и каждый день бывать на экскурсии. На Шантарах же это автономное путешествие в полутысячах км от ближайшего населенного пункта. Самое дорогое, как я уже указывал — Чукотка с ее сложной логистикой. Путешествие в этот регион обычно начинается от 250 тыс. рублей.

Во Владивостоке же можно снять отель (есть, как очень дорогие — 50-60 тыс. рублей в сутки, так и дешевые, например, можно снять квартиру от пяти тыс. рублей в сутки), самому погулять по городу, воспользоваться общественным транспортом, выйти на небольшую морскую экскурсию, посетить сафари-парк, океанариум, музеи, достопримечательности. Путешествие во Владивосток можно назвать альтернативой посещения нашего самого западного города — Калининграда, который очень популярен у туристов.

На Дальнем Востоке туристу, по моему мнению, обязательно нужно посетить Владивосток, Камчатку, а также не менее впечатляющую, но еще слабо изученную историю — Северные Курилы — Парамушир, Онекотан, остров Атласова. Это три самых интересных острова северных Курил. При этом все их можно посетить за одно путешествие. Также обязательно нужно увидеть невероятно красивый остров Итуруп — самый комфортный остров на Курилах: там много гостиниц, есть несколько ресторанов, хорошие грунтовые дороги ко всем достопримечательностям — доехать можно легко и быстро. Все это можно назвать мини-версией Камчатки, Йеллоустона. А впечатлений производит не меньше, чем Камчатка, которая уже стала туристическим брендом в масштабах всей страны,

Да, пока не все красоты Дальнего Востока доступны туристам. Нужно больше отелей, больше самолетов, а вот цены нужны ниже — на эти самолеты, на отели. На Камчатке сейчас это активно развивается, вводятся и строятся новые гостиницы в большом масштабе. Но это оборачивается тем, что территория теряет свою уникальность и интересность. Когда ты хочешь полюбоваться, например, какой-то достопримечательностью, приходишь туда и оказываешься уже не среди двух-трех групп по 10-15 человек, а среди 100 человек — это совершенно другие впечатления, это все портит, вызывает раздражение, негатив. Ведь это не пляж, где можно лежать, смотреть на море и загореть под солнцем среди десятков тысяч людей, а история с природными достопримечательностями — совсем другая. Поэтому я не стал бы стремиться занижать цены, пусть будет меньше гостей. По моему мнению, пусть лучше каждый россиянин раз в жизни побывает на Камчатке, а десять или 50 раз съездит на Черное море. Посещение Камчатки, Дальнего Востока будет действительно уникальным опытом, который он запомнит на всю жизнь. И все получат максимум удовольствия, когда гостей на природных достопримечательностях будет не так много, чтобы толпой не затмить ее.