Тернистый путь к цифровой зрелости

В 2024 году в регионах Дальнего Востока и Арктики к сети широкополосного доступа в интернет подключено 250 населенных пунктов, проложено около 2 тыс. км волоконно-оптических линий связи, сообщил замдиректора департамента господдержки технологического развития Минвостокразвития Вячеслав Самочкин.

«Вместе с тем, несмотря на результаты, достигнутые на сегодняшний день, нам предстоит много работы. Мы также видим и пытаемся решить ряд проблем, которые остаются актуальными. Это неразвитая инфраструктура – все еще есть участки макрорегиона, к сожалению, где жители вынуждены мириться с ограничениями в части отсутствия современных услуг связи. Прокладывание линий затруднено из-за особенности регионов: вечная мерзлота, пустынные сети, скалистые горы и большая сейсмическая активность», – пояснил он.

Проблема цифрового неравенства не остается без внимания на многих северных территориях, в том числе на Чукотке. В 2023 году завершено строительство подводной волоконно-оптической линии связи протяженностью более 2 тыс. км по дну Берингова моря от Камчатки до Чукотки. Это позволило обеспечить высокоскоростным интернетом порядка 20 тыс. жителей Анадыря и Анадырского района.

С одной стороны, регион значительно улучшил показатели по т.н. цифровой зрелости (к ней относится глубина цифровизации городской среды, госуправления, общественного транспорта, образования и здравоохранения), с другой, 95% населенных пунктов, которые удалены от магистральной ВОЛС, продолжают пользоваться телекоммуникационными услугами через спутниковые каналы связи, рассказал начальник управления цифрового развития ЧАО Юрий Банчук.   

Хотя к интернету по подпрограмме «Цифровая Чукотка» подключены 266 социально-значимых объектов (медицинские и образовательные учреждения, музеи, библиотеки и т.п.), 193 из них имеют низкую скорость передачи данных – от 1 до 9 Мбит/с.

На текущий момент в регионе нет мобильного интернета в 30 поселках. Основная причина – нехватка финансирования. Продолжается действие федеральной программы по устранению цифрового неравенства, но ежегодная квота на округ – в среднем три населенных пункта. «Мы понимаем, как это будет долго», – оценивает перспективы завершения проекта Юрий Банчук.

Власти Чукотки обратились в Минцифры РФ с просьбой реализовывать программу на условиях софинансирования, хотя и финансовые возможности региона далеко не безграничны.

Похожая ситуация в Якутии, где сказывается неравномерность покрытия ее обширных площадей телекоммуникационной сетью. Спутниковая связь является единственной возможной на территории арктической зоны этого региона, где отсутствуют резервные каналы, констатирует замминистра инвестиций, цифрового развития и инфокоммуникационных технологий Республики Саха Дмитрий Васильев. Как следствие, сохраняется резкая диспропорция стоимости безлимитного тарифного плана с пропускной способностью 1 Мбит/с. для абонентов в арктических и центральных районах.

Минцифры РФ и Якутия уже осуществляют работы на принципах софинансирования. В 2023 году на начало совместной реализации проекта по обеспечению населенных пунктов высокоскоростным интернетом из республиканского бюджета было направлено 356 млн руб.

Под водой и над небом

В прошлом году в Якутии завершилось строительство ВОЛС протяженностью 359 км в Жиганском районе. К услугам ШПД были подключены три поселка. Это немного, но все снова упирается в объем выделяемых средств. Как уточнил Дмитрий Васильев, Госдума ранее давала рекомендации рассмотреть возможность увеличения федерального финансирования на трехлетний бюджетный цикл для арктических территорий при поступлении дополнительных доходов или наличии высвобождаемых в ходе исполнения бюджетных ассигнований, на что и возлагаются определенные надежды.

Кроме того, большие ожидания связаны с реализацией проекта «Синергия Арктики», который предполагает стыковку с магистральными оптическими линиями связи, в том числе с трансарктической подводной ВОЛС «Полярный экспресс», которая охватит восемь регионов Арктики и Дальнего Востока, расположенных вдоль Северного морского пути.

За счет «Синергии» в Якутии намерены построить 7 тыс. км линий-ответвлений, к сети высокоскоростного интернета будет подключен 61 населенный пункт республики и более 50 тыс. жителей. Заявляемая пропускная способность на домохозяйство – до 1 Гбит/сек.

В настоящее время по республике уже проектируется порядка 6,4 тыс. км магистральных ВОЛС, проинформировал замруководителя регионального блока ФГБУ «Центр экспертизы и координации информации» Павел Синдяков. По Чукотке, которая также может быть связана с «Полярным экспрессом», прорабатывается предложение по строительству линии Певек – Билибино. «Сейчас рассматривается финансирование за счет средств резервного универсального обслуживания (операторы связи отчисляют туда по 1,2% от выручки – Прим. ред.) в период 2025-2030 годов», – уточнил Павел Синдяков.

От хорошей связи зависит развитие судоходства по Северному морскому пути с учетом организации различных видов мониторинга, берегового обслуживания флота, функционирования аварийно-спасательных подразделений и т.п. Проект создания ВОЛС «Полярный экспресс» положительно повлияет на интенсивность перевозок по СМП, но охватить большие пространства невозможно полностью без спутниковой связи, отмечает зампред комитета Совфеда по федеративному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера Анатолий Широков.

В 2025 году стартует национальный проект «Экономика данных», приоритеты которого значительно расширились по сравнению с предыдущим нацпроектом «Цифровая экономика», говорит Павел Синдяков. К ним относится создание низкоорбитальной спутниковой группировки, обеспечивающей скоростной доступ в интернет, в том числе в арктической зоне, по аналогии со Starlink`ом. К концу 2027 года планируется запустить 292 аппарата, а до 2030-го – 383.

Проект осуществляется на условиях государственно-частного партнерства. Компания «Бюро 1440» инвестирует в строительство спутников и инфраструктуры более 300 млрд руб., еще свыше 100 млрд руб. будет направит Минцифры на компенсацию ставки по льготным кредитам и финансирование запусков.

Ожидается, что к этим спутниковым каналам будут подключены базовые станции мобильных операторов, к которым невозможно или экономически нецелесообразно подводить ВОЛС. Скорость спутникового канала для абонента в такой сети должна быть выше, чем в действующих сетях.

Как поясняют в одной из сотовых компаний, переход на низкую орбиту значительно повышает скорость передачи данных и снижает сетевую задержку в сравнении с аппаратами, находящимися на высокой геостационарной орбите. Таким образом эта коллаборация решит проблему с предоставлением полноценной связи стандарта LTE в удаленных районах. 

Искусственный интеллект поработает на Севморпуть

Орбитальную группировку в свою очередь наращивает «Роскосмос». Например, для оценки ледовой обстановки на трассах Севморпути, мониторинга ЧС наиболее подходят малые радиолокационные спутники «Кондор-ФКА».

«Арктический регион часто бывает закрыт облаками для космического наблюдения, и есть такой эффект как полярная ночь, когда оптические средства наблюдения не очень хорошо работают, только в инфракрасном диапазоне. Соответственно выходом из этой ситуации является использование радиолокационного диапазона частот, который видит как сквозь облачный покров, так и в условиях низкой освещенности или отсутствия таковой», – пояснил замдиректора департамента по космической деятельности «Роскосмоса» Андрей Буравин.

За последние два года для Севморпути введены цифровые платформенные решения, в первую очередь предназначенные для обеспечения безопасности плавания в ледовой и смешанной обстановке, продолжает директор направления цифровизации и информационных технологий дирекции СМП корпорации «Росатом» Александр Шаталов.

«В настоящее время мы умеем строить оптимальные маршруты движения судов в смешанном режиме, делать расстановку ледоколов. В этом смысле [накопленный] математический аппарат и программный комплекс хотим использовать и для нашего пилотного проекта единого морского оператора северного завоза для оптимального планирования маршрутов движения и доставки грузов», – рассказал он.

Напомним, работу единого оператора северного завоза планируется обкатать в текущем года на Чукотке.

Помимо спутников к настоящему времени расширяется инструментарий сбора необходимых данных. Ледоколы оснащены бортовыми измерительными комплексами, лидарами, которые определяют толщину, силу сжатия льда, торосистость – то, что со спутниковых снимков сделать затруднительно, объясняет Александр Шаталов. Используются также беспилотные летательные аппараты, оснащенные радиолокационными станциями. Они могут производить локальную ледовую разведку и давать уточненные данные по трассе движения флота.

На основе этих сведений отрабатываются технические модели мониторинга и прогнозирования, в том числе с привлечением технологий искусственного интеллекта. Задача – благодаря ИИ, обработке больших данных своевременно распознавать опасные ледовые явления на пути мореплавания.

«Как пример, чтобы грамотно обработать и понять, что это стамуха (торосистое образование, сидящее на грунте или на мели – Прим. ред.), нужны тысячи снимков и столько же человеко-часов, чтобы люди сели и классифицировали объект. Это огромный труд», – резюмировал Александр Шаталов.

– Кирилл, как вы себя позиционируете как человека, как писателя?

– Я детский писатель, который пишет на тему родного края, на тему Камчатки. Все мои книги посвящены именно Камчатскому краю, этому отдаленному дальневосточному региону. И таких детских книг, которые были бы посвящены именно Камчатке, очень-очень мало. У нас читающая семья, и когда родился старший сын, оказалось, что книжек про Камчатку практически в продаже нет, а те, которые были, изданы еще в советское время, и найти их очень сложно. Поэтому мне пришла в голову идея начать писать именно о Камчатке, в познавательных и образовательных целях – для своего сына. Это был 2016 год. Я для него написал «Живую азбуку Камчатки», чтобы мы учили буквы, алфавит именно на камчатском материале.

– Как он оценил?

– Я думаю, ему понравилось. Только результаты всех этих трудов будут видны на далекой дистанции. Это все он оценит только, когда вырастет. Но это все кирпичики, фундамент его будущего образования.

– Каким тиражом издана «Живая азбука Камчатки»? Где ее можно найти?

– Книга была издана тиражом 2000 экземпляров и сейчас уже вышел третий тираж этой книги. На Камчатке она популярна. Ее общий тираж уже 6000 экземпляров – для нашего региона это довольно много. На Камчатке есть своя книгоиздательская сеть и сеть магазинов «Новая книга» – там мои книги можно найти, и они действительно доходят до камчатского читателя. Это очень важно, потому что в центральную издательскую сеть нам практически невозможно пробиться, а вот на местном рынке это можно сделать.

– Сейчас у вас издано четыре детских книги. Над чем работаете в настоящее время?

– О, это серьезная книга об обороне Петропавловска 1854 года. Она называется «Пушки Петропавловска помнят». Мало кто знает, что в этом сражении участвовали не только взрослые, но и дети, подростки – они выполняли задачи подносчиков зарядов. Интересна она будет детям, так как написана от первого лица, от лица ребенка. Я поднял исторический материал, узнал реальные имена. Я веду повествование глазами ребенка, который видел, как происходил Петропавловский бой.

– Когда планируете выпустить?

– Издателя я уже нашел, книга должна выйти к концу года. Это будет классная книжка. Всегда хочется найти какой-то новый подход. От лица участника, тем более ребенка, еще никто не писал об истории Петропавловска-Камчатского.

– Кирилл, скажите, а влияют ли национальные мотивы, камчатский колорит на ваше творчество?

– Именно этнический национальный контент в моих книгах не присутствует. В это нужно погружаться, досконально изучать. Думаю, если я этим займусь, то это будет не совсем удачно, это будет стилизация. Поэтому не берусь. Чтобы об этом писать, нужно родиться на северах, вести традиционный образ жизни – только тогда это будет эффективно и достоверно. Надо очень аккуратно подходить к материалу, для меня это определенная ответственность. До детей нужно доносить правду, и я всегда пользуюсь услугами профессиональных редакторов, корректоров, которые могут найти какие-то фактические несоответствия.

Если я пишу о животных, например, про приключения камчатского лососенка, – изучаю научную литературу. В этой книге я описывал жизненный цикл малька нерки Курильского озера. Казалось бы, вид один – лосось, но разные подвиды, в разных водоемах ведут себя по-разному, у них различаются жизненные циклы.

– Вы пишете о Камчатке, и, конечно, и детям, и взрослым интересно читать о родном крае и узнавать какие-то места, сравнивать свои ощущения. Главной сценой для героев ваших произведений является природа?

– Камчатский вайб, безусловно, в моих сказках чувствуется. Все герои находятся в местной среде, основой которой являются вулканы. В России немного таких мест, где основа геологии и влияния на природу — это активный вулканизм. Природа очень влияет. К слову сказать, на Камчатке кроме природы ничего и нет. Любим то, что есть.

– Скажите, а писатель — это основной вид деятельности или хобби?

– Ну, конечно, хобби, потому что такой профессии «писатель» нет. Люди есть, а профессии нет. Зарабатывать на жизнь писательством невозможно. Тем более на Камчатке, в ситуации оторванности от большой цивилизации. Народ отсюда бежит. Тут хорошо только тому, кому хорошо на природе. Такое испытание. Писателям быть сложно не только на Камчатке. Если ты более-менее что-то из себя представляешь, это не просто сложно, а очень сложно. А если у тебя нет таланта, а ты как бы одержим какими-то энергиями, – это называется графомания – тогда, наверное, несложно. Если ты хочешь качественно писать, приходится очень много работать, это очень сложно. Любой писатель в России, который пишет более-менее серьезную литературу, некоммерческую, на этом жить не может.

– Получается, ваш основной вид деятельности – бизнес. Как вы находите время для написания книг?

– Я пишу свои книги, когда я сижу на работе. Потому что это самое эффективное использование рабочего времени, которое я знаю. И всем советую поступать так, чтобы только никто не догадался. Я предприниматель, поэтому могу себе позволить.

– Сколько уходит в среднем на написание одной книги – от идеи до печати?

– Один год – это минимум, а максимум – 2-3 года. Очень сложно писать. Особенно, если это краеведческая книга, которая нужно править, редактировать, делать иллюстрации. Это долгая история. Творчество — это тяжелый, долгий труд. У меня, вы знаете, нет недостатка в идеях. У меня есть кризис сил для их воплощения.

– Художников для иллюстраций книг вы выбираете сами? Работаете с камчатскими специалистами?

– Художников для своих книг ищу сам, работаю с ним скрупулезно. С камчатскими художниками тяжело – они как-то в интернете не представлены, я нахожу на бирже иллюстраторов. Вообще, я прихожу в типографию с флешкой, на которой готовый макет книги. Я контролирую все этапы процесса. Если вы возьмете любую мою книгу, то поймете, что на Камчатке детских книг такого качества просто нет.

– Нескромный вопрос: сколько стоит издать книгу на Камчатке?

– Тираж 2000 экземпляров обходится в сумму около полумиллиона рублей. Да, это дорогое удовольствие.

– Вашим первым выпущенным творением был поэтический сборник «Дар речи». Как вы сейчас к поэзии относитесь?

– Поэзией я занимался до рождения детей. Потом появились заботы о сыновьях, которым нужно уделять много внимания. Поэзия — это искусство, это очень сложное дело. И оно, конечно, более трудозатратно, чем написание детских книг. Я ответственный родитель, и не могу тратить огромное количество интеллектуальных сил на поэзию. Это с семьей несовместимо. Дети вырастут, может, вернусь.

– Расскажите поподробней об одной из ваших детских книг, например, про гномов вулканов. Что это за герои, что там с ними происходит?

– Я, честно говоря, уже не помню, как мне пришла в голову идея. Мне показалось, никогда в литературе не встречалось именно вулканических гномов. Мы живем на Камчатке, и тут, должно быть, живут какие-то особенные, вулканические гномы. У них есть своя страна – Пышнобородия. Они живут в своих мегаполисах прямо в жерле вулканов, их целые поколения. Отапливать жилища им не нужно, так как тепло идет из недр вулкана. Сообщества гномов общаются друг с другом.

– А если вулкан начнет извергаться?

– Он, несомненно, так и поступит когда-нибудь, и придется им переезжать, я думаю. Но это уже будет в следующей серии. Продолжение писать я начал, но что-то забросил. Чувствую, придется начать снова.

– Юлия, расскажите о себе, почему пришли в медицину, к работе с младенцами?

– Я закончила Петропавловск-Камчатское медицинское училище в 2000 году по специальности «Сестринское дело». В том же году начала работать в Отделение патологии новорожденных и недоношенных детей, и по сей день остаюсь здесь. Имею я первую квалификационную категорию по специальности «Сестринское дело в педиатрии».

Эта профессия мне близка по духу. В наше отделение я пришла впервые, когда проходила практику. Раньше я не задумывалась, что буду работать с детьми, но попробовав, поняла, что это мое. Я очень люблю детей, мы с мужем воспитываем двоих дочерей. Старшая, кстати, заканчивает Хабаровский медицинский вуз, сейчас в рамках практики помогает мне в нашем отделении. В свободное от работы время занимаюсь грумингом – стригу собак и кошек. Животных я тоже очень люблю.

– Расскажите, что входит в ваши обязанности?

– Уход за новорожденным (купание, замена подгузников, обработка пупочной ранки, обработка глаз и прочее), мониторинг – если ребенок нуждается в контроле частоты сердечных сокращений, сатурации, когда он подключен к монитору. Круглосуточное наблюдение, измерение артериального давления, всех жизненно важных функций, выхаживание, кормление, кормление через зонд, введение лекарственных препаратов – словом, выполнение любых врачебных назначений. Все показатели фиксируем в истории болезни.

Конечно, если ребенок лежит с мамой (а это обычно так), она берет на себя функции по уходу и кормлению, если ребеночек достаточно окреп для этого. Но зачастую у матерей тоже есть проблемы со здоровьем после родов, и их оставляют в стационаре, или же бывают ситуации, когда мама не может находиться с новорожденным в палате, потому что у нее дома еще есть маленькие дети. Тогда абсолютно все обязанности по уходу за ребенком, включая укачивание, ложатся на медсестру.

Но, как правило, дети в нашем отделении лежат вместе с мамами – совместное пребывание. Максимум три мамы и три ребенка в палате. В целом отделение рассчитано на 25 коек круглосуточного пребывания.

– Этого хватает или наоборот, всегда есть пустующие палаты?

– К нам везут новорожденных со всех уголков Камчатки. Бывает, что и из Сахалинской области тоже к нам детей доставляют. Дети поступают из роддомов, по направлению из поликлиник от участковых педиатров и по скорой помощи – все до 28 дней жизни. Коек хватает. Сейчас в целом идет снижение рождаемости, и, соответственно к нам поступает меньше детей. Я даже не припомню, чтобы все койки были заняты. Но в целом, недоношенных детей стало больше, чем раньше.

– Поступают новорожденные не только с недоношенностью, а с какими-то проблемами?

– С абсолютно разными проблемами дети поступают. В первую очередь, конечно, недоношенность, а также всевозможные пороки развития различных органов и систем, врожденные пороки сердца, неонатальные инфекции кожных покровов. Для инфекционных детей существуют отдельные боксы, они не контактируют с другими детьми.

– Не могу не спросить, как обстоят дела с расследованием случая выявленного ВИЧ спустя несколько лет у ребенка, лежавшего у вас?

– Расследование продолжается, сотрудников опрашивают следователи. Еще раз скажу, что ВИЧ-инфицированным матерям запрещено кормление младенцев грудным молоком. Заражение ребенка ВИЧ в результате кормления из бутылочки в отделении патологии новорожденных на Камчатке исключено. (Прим. ред. – ранее сообщалось, что, предположительно, медработники родильного дома либо отделения патологии краевой детской больницы допустили ошибку и дали здоровому ребенку грудное молоко, которое предназначалось для больного малыша. После заражения недоношенной девочки ВИЧ-инфекцией в роддоме в Петропавловска-Камчатского возбудили уголовное дело о халатности. У девочки, которой сейчас около пяти лет, только в прошлом году выявили вирус иммунодефицита человека. При этом родители имеют отрицательный статус заболевания).

– Как проходит ваш рабочий день?

– Мы работаем посменно, по 12 часов. Сутками работать запрещено, работа сложная и ответственная. Утренняя смена начинается с 8:30: сначала планерка, где обсуждаются новые поступления пациентов, внутренние переводы детей, лечение, кормление. В 9:00 начинаем с кормления – кому из бутылочки, кому через зонд. Молочные и лечебные смеси дети получают бесплатно. У нас есть два поста, на каждом по медсестре. Смена длится до 19:30. Ночная смена, соответственно, с 19:30 до 8:30 утра. Днем обычно работают три медсестры, ночью две. На данный момент днем работает заведующая отделением и два врача. Дежурный врач всегда в нашем отделении есть, круглосуточно.

– Сколько уходит времени на выхаживание одного ребенка недоношенного?

– Сроки лечения зависят от многих факторов, в первую очередь от диагноза и от состояния. В диапазоне от недели до трех месяцев. Если ребенок поступил с экстремально низкой массой тела, то в среднем он лежит два-три месяца. Главное, чтобы он научился самостоятельно дышать, сосать, удерживать температуру – если может полноценно, без нас, кушать и дышать, стабильно прибавляет в весе.

– Какие риски у недоношенных младенцев?

– Недоношенный ребенок рождается с абсолютно всеми незрелыми органами и системами организма. С виду он такой же младенец, как и все, только очень маленький. А на самом деле и легкие у него не раскрылись полноценно, и сетчатка глаза не сформировалась так, чтобы он мог воспринимать дневной свет, они могут иметь проблемы с дыханием, снижается сатурация, не имеют сосательного рефлекса до определенного срока, не удерживают температуру – стоит положить его на что-то излишне теплое для него, он тут же перегреется, развернешь пеленку – он тут же замерзнет и начнется сужение сосудов, спазм, он может дать остановку дыхания. Поэтому дети у нас лежат в затемненных палатах, в тепле, в тишине. 

В палатах нельзя громко говорить, телефоны все на беззвучном. По сути, внутриутробное состояние воссоздается. Они лежат в специальных кувезах, где выставляется нужная температура, влажность, шумоподавление. Довольно часто у недоношенных есть врожденные пороки сердца. Количество недоношенных детей увеличилось, но выхаживать их в целом стали чаще, улучшилось качество оказываемой помощи за последние годы. Младенческая смертность снизилась.

– Часто на фотографиях недоношенные дети одеты в вязаные шапочки, носочки. Это тоже часть терапии?

– Да, это таким малышам это необходимо. На Камчатке есть отделение Всероссийской добровольческого движения «28 петель», они нам регулярно вяжут и передают такие теплые прекрасные наборы: носочки, шапочки, пледики, игрушки-комфортеры. Это такие осьминожки или цветочки со свисающими спиральками, которые вкладывают в ручку ребенка. Это как-бы заменяет то, что ребенок может делать в утробе матери – трогать пуповину, и это хорошо влияет на развитие мозга через стимуляцию нервных окончаний на пальчиках. Ежегодно в день недоношенного ребенка волонтеры приходит к нам с такими подарками, мы их раздаем после выписки малышам на память.

– Какие чувства у вас возникают при виде недоношенного малыша – сочувствие, жалость или это просто обычный пациент?

– Мы относимся к ним как к особенным пациентам, ведь они не могут сами сказать, что у них болит. И мы должны уметь понимать, чувствовать их, знать их особенности и своевременно помочь. Естественно, у нас присутствует сострадание всегда к таким детям и к их мамам. Мы понимаем, что еще долгий и сложный путь им придется пройти.

– А как родители себя ведут в отделении? Для них это большой стресс.

– Нам сложнее работать не с маленькими пациентами, а с их мамами, которые действительно испытывают огромный стресс от того, что попали с ребенком в больницу, у них страх за жизнь своего ребенка, а также есть определенные правила, которые им надо соблюдать. Чаще всего мамы понимают, что здесь ей хотят помочь. И для того, чтобы получить наилучший результат в нашей работе, нужно следовать нашим указаниям. Потому что мы знаем, как это делать. Первое правило – всегда мой руки, необходимо вовремя выносить памперсы, и соблюдать прочую гигиену. Кроме того, нельзя покидать отделение. Есть в больнице и психолог, к которому мы прибегаем, если матери требуется психологическая поддержка.

– Есть ли такие мамы, которые и спустя много лет приходят к вам с благодарностями?

– Очень часто к нам приходят мамы, уже давно выписавшиеся от нас, вместе со своими детками. Например, координатор регионального отделения «28 петель», с двумя детьми лежавшая у нас, навещает регулярно. Сейчас ее сыну уже больше 20 лет, он защищает интересы страны, участвовал в освобождении Курска. Красивый, здоровый, высокий парень. Есть еще одна наша пациентка, девочка, живет недалеко от меня – всегда здоровается, передает приветы нашим медсестрам, благодарит. Ей тоже уже около 20 лет. Родители большие молодцы, что рассказывают все своим детям. И таких случаев очень много. Это так берет за душу, так трогает.

– Есть ли мысли перейти на другую работу, или вы можете назвать именно эту работу своим призванием?

– Нет, мыслей на другую работу перейти не было, мне работа нравится, я считаю, что я нахожусь на своем месте.