Инвесторам предлагают новый уровень

Резиденты различных преференциальных режимов реализуют в ДФО почти 2,9 тыс. инвестиционных проектов. В различных сферах услуг и производства введено 944 предприятия. По соглашениям с Корпорацией по развитию Дальнего Востока и Арктики инвесторами, начиная с 2015 года, вложено 5,1 трлн руб. К 2030-му предполагается довести эту сумму до 12 трлн руб.

Таким образом, для решения этой задачи необходимо привлечь почти 7 трлн руб., которые будут вкладываться в последующий период. Возникает вопрос, насколько эти планы согласуются с инвестиционным потенциалом региона.

«Все так называемые низко висящие плоды, все пассивные большие проекты уже реализуются или реализованы. Но нужно двигаться дальше, сохранять опережающие темпы развития по сравнению со среднероссийскими. И необходимо понять, куда инвестировать, в какие проекты можно привлечь новых инвесторов», – рассуждает менеджер инвестиционного департамента КРДВ Мартун Киракосян.

По его словам, был проведен анализ разных отраслей, от горнорудной и металлургии до туризма и сельского хозяйства. Согласно оценке КРДВ, в ДФО возможно привлечь, как минимум, 36 трлн руб. За счет дополнительного развития ВРП федерального округа возрос бы более чем в четыре раза.

В настоящее время продолжается донастройка существующих префрежимов, также определенные надежды на дальнейшее привлечение инвестиций связываются со вступлением в силу закона о международной территории опережающего развития, отметил руководитель аппарата комитета Госдумы по развитию Дальнего Востока и Арктики Шамиль Салихов. Такие зоны в первую очередь должны стимулировать появление производств с высокой добавленной стоимостью, с размером капвложений от 500 млн руб. Для компаний-участников МТОР предполагаются более длительные налоговые льготы, например, возможность обнулить налог на прибыль в течение десяти лет.

«На мой взгляд крайне важная новелла этого закона – предусматривается стабилизационная оговорка, устанавливающая, что в отношении резидента в течение 15 лет, начиная с даты его включения в реестр резидентов МТОР, не применяются акты, ухудшающие условия ведения деятельности в сравнении с условиями, определенными на дату заключения соглашения», – рассказал сенатор от Приморского края Александр Ролик.

Пилотными проектами МТОР станут три региона: Приморье, Амурская область и Забайкалье, проинформировал статс-секретарь – замглавы Минвостокразвития Антон Басанский.

К настоящему моменту данный закон одобрен парламентариями. В то же время к нему высказываются определенные замечания, что может быть учтено в будущем, в том числе по увеличению срока действия льготных механизмов МТОР.

В пояснительной записке к законопроекту говорилось о том, что изучен опыт других международных экономических зон с особым администрированием и преференциями, рассказал член комитета Совфеда по экономической политике Владимир Кравченко. Это, например, белорусско-китайский индустриальный парк «Великий камень».

«Но там предусмотрены льготы до 2062 года, в том числе страховые взносы – ноль (резиденты МТОР имеют право на применение пониженных тарифов страховых взносов в размере 7,6% - Прим. ред.) А у нас – предприятие [после запуска проекта] начинает работать, и вот уже срок десятилетний заканчивается. Оно только выходит на окупаемость, а тут уже все льготы снимаются, и у него нет денег дальше развиваться», – обратил внимание Владимир Кравченко, подчеркнув, что преференциальный режим МТОР в сравнении с зарубежными аналогами действительно должен быть полноценным. 

Неизбежное партнерство

Чтобы воплотить далеко идущие планы в жизнь, бизнесу следует активно вкладываться в инфраструктуру. Делать это без участия государства затруднительно, как правило, подобные проекты имеют длительный срок реализации и возврат инвестиций. К примеру, в ДФО складывается большая проблема с дефицитом энергетических мощностей, который оценивается от 3 до 6 ГВт к 2030 году, уточнил Мартун Киракосян. «Нужна другая сопутствующая инфраструктура, и нам кажется, что инструменты ГЧП могут помочь решить этот вопрос», – отметил менеджер.

Потенциальные сферы охвата государственно-частным партнерством на Дальнем Востоке в первую очередь связаны с электросетевой, дорожной, коммунальной инфраструктурой, системой газоснабжения. Это также объекты транспортировки грузов, в том числе необходимые для северного завоза, и IT-сфера (в частности, строительство центров обработки данных).

В сегодняшних нестабильных условиях игра в долгую с государством может дать неплохой результат, считает управляющий партнер компании You & Partners Евгения Зусман. «Казалось бы, высокие ключевые ставки, длинные проекты [окупаемостью] 15-20 лет – кто знает, что будет через 15 лет? Но такие длинные проекты позволяют на длительном периоде уменьшать инфляционные риски, во-вторых, позволяют пересматривать и сглаживать ставку, даже если вы входите в проект на высокой ставке, в-третьих, позволяют рассчитывать на механизм господдержки не только в самом начале проекта, но и на протяжении его структурирования и возможно переформатирования», – рассуждает эксперт.

От представителей бизнеса, продолжает она, часто исходит скепсис относительно партнерства с государством. С одной стороны, любое ГЧП/концессия – это неизбежный контроль, проверки. В то же время частный инвестор может заручиться союзником в лице банка, который располагает в этом деле нужными компетенциями, поможет структурировать проект с применением правильных моделей, что позволит в будущем избежать каких-либо претензий со стороны госорганов.

«Несмотря на то, что бюджетные средства могут секвестироваться, как написано в Бюджетном кодексе, на самом деле государство не меньше инвестора болеет за ГЧП-проект и меньше всего склонно его урезать или закрывать, если все в этом проекте идет более-менее по плану и объект строится и собирается вводиться в эксплуатацию», – подчеркивает управляющий партнер You & Partners. 

Комфортный доступ к финансированию

Генеральный директор Ассоциации инфраструктурных инвесторов и кредиторов (АИИК) Мария Ярмальчук отмечает, что любой проект, включая ГЧП или концессию, должен быть грамотно структурирован, чтобы получить заемное, как правило, банковское финансирование. Поэтому, когда на подготовительной стадии привлекается внешняя экспертиза, подключение банка на этом этапе так же не будет лишним.

Между тем, согласно проведенному You & Partners опросу предпринимателей по теме участия в ГЧП/концессии, более половины респондентов (61%) предлагают принять поправки в федеральное законодательство для легитимизации т.н. комфортных писем банков. Данный механизм часто используется, когда требуется подтверждение финансовой состоятельности заемщика. К тому же ФЗ-115 «О концессионных соглашениях» требует от инициатора соглашения подтвердить наличие средств или возможности их получения в размере не менее 5% объема заявленных инвестиций.

Как правило, комфортным письмом банк выражает заинтересованность профинансировать проект, если он пройдет все стадии: одобрение кредитного комитета и т.д. «Это не юридическое обязательство, не оферта, не предварительный договор. Такие письма банки всегда выдавали инвесторам, которые хотели самостоятельно инициировать проект, есть отдельная процедура частной инициативы (заключать концессионные соглашения по инициативе частной стороны можно с 2014 года – Прим. ред.), – объясняет Евгения Зусман. – И все было нормально, но стала складываться по всем регионам России плохая практика, когда приходят прокуроры и говорят, что в самом начале, где-то три года назад, не так провели процедуру, подтвердили доступ к финансированию вот таким ничего не значащим письмом, поэтому сделку надо расторгнуть».

Случаи, когда концессионные соглашения признаются судебной инстанцией ничтожными вследствие обжалования использования комфортных писем, уже происходят на Дальнем Востоке, в частности в Хабаровском крае. Суд встает на сторону прокуратуры, считая такой способ подтверждения к доступу финансирования неправомерным, поскольку он не содержит юридических обязательств.

Сейчас ряд инвесторов отказывается от данной практики, считая письма кредитных организаций нерабочим инструментом. Есть мнение, что безопаснее прибегать к банковской гарантии, отмечает Евгения Зусман. Правда, неясно, какие обязательства в данном случае она должна подтверждать. В любом случае это обернется дополнительными расходами для инвестора, причем еще на этапе предложения идеи своего проекта государству.

Оптимальным способом устранения возникшей проблемы эксперты видят внесение соответствующих изменений в ФЗ-115. 

Фактор риска

Еще один широко обсуждаемый профессиональным сообществом вопрос – как снизить коэффициенты риска при кредитовании банками инфраструктурных проектов. Значительная часть респондентов в опросе You & Partners высказалась за изменение подхода Центробанка к оценке государственно-частного партнерства на предмет вероятности наступления рискового события. С одной стороны, это может повлиять, пусть не сразу, а в перспективе, на снижение стоимости заемного финансирования. С другой, такой шаг будет стимулировать банки с точки зрения широкой поддержки инфраструктурного развития: обновленные подходы Банка России позволят финансовым организациям снизить нагрузку на капитал при кредитовании проектов.

Над этим вопросом сейчас работает регулятор, сказала Мария Ярмальчук. В прошлом месяце ЦБ опубликовал доклад о смягчении своих подходов. «Здесь важно, что в целом Банк России видит проекты ГЧП и концессии как отдельный вид проектов, и для них будет отдельное регулирование. Это большой первый шаг», – комментирует гендиректор Ассоциации инфраструктурных инвесторов и кредиторов.

Подразумевается, что банки смогут учитывать возможность государства отвечать по кредиту, если это предусмотрено прямым ГЧП-соглашением между его участниками, то есть коснется проектов, где в качестве публичной стороны выступает Российская Федерация, регионы или муниципалитеты, у которых национальный кредитный рейтинг не ниже «А».

Финансируя подобные проекты, банки сегодня несут повышенную нагрузку из-за высокого коэффициента потребления капитала (от 80 до 250%). По новым правилам риск-веса по кредитам для проектов с надежным концедентом или публичным партнером понижаются до 20-60%, говорит Мария Ярмальчук.

Однако не все регионы Дальнего Востока обладают рейтингами. Они есть у Хабаровского края, Якутии, Камчатки, Амурской области. «Мы сейчас ведем диалог с Центральным банком, чтобы в последующих итерациях смотреть не только рейтинги, смотреть и на наличие федеральной поддержки по проекту, которая тоже повышает вероятность не наступления дефолта по проекту для банков», – сообщила гендиректор.

В числе прочих инициатив, предложенных ЦБ, использовать инструмент дальневосточной концессии (напомним, здесь государство гарантирует компаниям возврат инвестиций и минимизацию соответствующих рисков при вложениях) как дополнительный фактор снижения риск-веса, а также льготное фондирование.

«Уверены для приоритетных проектов такие механизмы должны быть запущены – для проектов, который не несут высокий вклад в инфляцию, а которые наоборот сглаживают инфраструктурные разрывы и соответственно инфляционные издержки сокращают», – считает Мария Ярмальчук.

Что такое МТОР?

Законодательная инициатива о международных территориях опережающего развития (МТОР) поступила в Государственную Думу в конце 2023 года и сегодня находится во втором чтении. Новый преференциальный режим будет введён путём внесения поправок в законы «О территориях опережающего развития в РФ», «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» и в Налоговый кодекс. Президент Владимир Путин заявил о необходимости ускорения создания международных территорий опережающего развития. Он дал поручение кабмину и Госдуме ускорить работу над законопроектом по созданию МТОР.

Согласно законопроекту, МТОР – это территория опережающего развития (ТОР), создаваемая для реализации инвестиционных проектов совместно с иностранными партнёрами в пределах в Дальневосточного федерального округа (ДФО). Площадь МТОР составит не более 20 кв. км., что, согласно пояснительной записке к законопроекту, достаточно для размещения 10–20-ти промышленных комплексов.

Цели МТОР – создание благоприятных условий для международного сотрудничества и реализации совместных
с иностранными партнёрами инвестиционных проектов, а также стимулирование деятельности в сфере промышленности. Заместитель председателя Госдумы Ирина Яровая, комментируя задачи введения нового преференциального режима, заявила, что «необходимо на уровне федерального закона создать условия, при которых МТОР создадут в лице Российской Федерации и наших дальневосточных регионов те субъекты, которые станут интересны иностранным инвесторам». 

Резиденты и проекты

Законопроект предусматривает, что резиденты МТОР должны инвестировать в свои проекты не менее 500 млн рублей. При этом создаваемые предприятия должны выпускать продукцию с высокой добавленной стоимостью. Однако уже сейчас слышны заявления о том, что действие МТОР необходимо распространить и на транспортно-логистические проекты. Резиденты нового преференциального режима получат расширенные по сравнению с обычными ТОР льготы. Предполагается, что предприниматели будут на 10 лет освобождены от зачисляемой в федеральный бюджет части налога на прибыль, а также от транспортного налога.

Важным инструментом для инвестора является возможность «засекретить» сведения о своей деятельности будучи резидентом МТОР. «Думаю, что данная опция разработана из-за геополитической обстановки, – рассуждает исполнительный директор Союза резидентов преференциальных режимов Александр Головко, – и в первую очередь для того, чтобы крупные иностранные компании имели возможность вести бизнес в России, не опасаясь вторичных санкций».

В настоящее время законопроект находится на доработке в Государственной Думе, в связи с чем перечень льгот для резидентов МТОР может быть расширен. Недаром срок завершения приёма предложений по проекту переносился сначала с 15 февраля на 15 марта, а затем – и на 30 августа. Со слов главы Минвостокразвития Алексея Чекункова, длительная работа над нормативным актом вызвана желанием властей сделать режим МТОР максимально привлекательными для иностранных инвесторов. 

Пилотные площадки

Согласно сообщениям «Востокгосплана» и заявлениям официальных лиц, в настоящее время рассматриваются 4 пилотные площадки МТОР: «Западная» в Приморском крае, «Ровная» в Амурской области, «Нижнеленинское» в ЕАО, «Остров Большой Уссурийский» в Хабаровском крае.

По словам Александра Головко, приоритетными площадками являются две из четырёх пилотных МТОР. «В данный момент идёт разговор о первоочередном запуске площадок в Приморье и Амурской области, – рассказывает Александр, – хотя мне, как жителю Хабаровского края, хотелось бы, чтобы первый режим МТОР появился в нашем регионе, как вариант, на острове Большой Уссурийский». 

Мнения экспертов

Александр Королёв, кандидат политических наук и заместитель директора Центра комплексных и европейских исследований Высшей школы экономики, считает идею создания МТОР разумной и перспективной. «В странах Азии есть масса примеров, когда запуск особых экономических зон значительно повышал конкурентоспособность региона и становился реально работающим механизмом», – рассуждает эксперт. Однако учёный предостерегает, что режим МТОР может препятствовать достижению технологического суверенитета. «Приход иностранных инвесторов в МТОР поможет увеличить выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью. Однако данный факт может избавить отечественные компании от необходимости вести самостоятельные разработки технологий, что ещё больше отдалит нашу страну от достижения технологической независимости», — считает эксперт.

Артём Лукин, кандидат политических наук и профессор ДВФУ отмечает, что законопроект является далеко не первой попыткой привлечения зарубежного бизнеса в ДФО. «В 2014 году на Дальнем Востоке уже создавался режим ТОР, который, если кто-то забыл, был заявлен как инструмент привлечения иностранных инвесторов, – вспоминает эксперт. «Однако иностранные капиталовложения в дальневосточные ТОРы в существенных объёмах так и не пришли. Сейчас в лице МТОР разрабатывается новый преференциальный режим для инвесторов из-за рубежа. Однако почему он должен оказаться более успешным?» – задаётся вопросом учёный. «Проблема в том, что почти все секторы и участки экономики ДФО, да и России в целом, где можно получать хорошие гарантированные прибыли, уже поделены. Там действуют российские компании, преимущественно связанные с государством. Китайцев и других иностранцев туда просто так никто не пустит», – рассуждает эксперт. «Полагаю, что в каждом конкретном случае все будет решать оценка инвестором соотношения потенциальных прибылей и разнообразных рисков – рыночных, инфраструктурных, регуляторных, политических. Если мы сумеем минимизировать риски для инвесторов, то МТОР будут иметь гораздо больше шансов на успех. Однако решение этой задачи уже выходит далеко за рамки МТОР», – подытожил учёный.

Александр Головко считает, что МТОР, в первую очередь, будут интересны китайским компаниям, которые уже имеют какое-то отношение к российскому рынку или рассматривают возможность на него зайти. «Считаю, что новым преференциальным режимом воспользуется часть компаний из КНР, которые уже поставляют свою продукцию в Россию, – прогнозирует эксперт. «Более того, есть китайские инвесторы, которые ранее проявляли интерес к обычным ТОР, однако заходить в Россию боялись из-за угрозы попадания в санкционные списки», – поделился опытом Александр.

— Если говорить о реальном интересе к ТОР на Дальнем Востоке со стороны Китая, то этого не видно — никакого серьезного взрывного интереса к этому режиму нет. Нужно объяснить, что я имею в виду. Во-первых, подавляющее большинство китайских компаний о ТОРах просто не знают. И, когда на верхнем уровне мы сообщаем о наличии такого режима на Дальнем Востоке, основная масса потенциальных инвесторов, в основном это средний бизнес, просто об этом не узнает. Второй очень важный момент — наличие информации в китайских социальных сетях. Да, это затратный механизм, придется потратить определенные средства, но они должны быть заложены в бюджете для пропаганды российских ТОР в КНР.

Также важно понимать, что российские ТОР не лучше и не хуже остальных. Сегодня они конкурируют с другими подобными зонами на территории Малайзии, Индонезии, Вьетнама, других стран, куда приходит Китай. Поэтому надо все время проводить сравнение преференциальных политик и показывать, чем мы лучше, например, преференционной территории в той же Малайзии, куда Китай сегодня много вкладывает. Китайский инвестор будет вкладываться не потому, что он дружит с Россией, а потому что это ему выгодно.

Третий важный момент в том, что большинство потенциальных инвесторов в российские ТОР — это инвесторы северо-востока Китая, наши основные партнеры по российскому Дальнему Востоку. И здесь есть одна особенность: китайский северо-восток, прежде всего провинции Хэйлунцзян, Дилинь, Ляонин — это падающий рынок, а не растущий, по крайней мере, за последние два года. Там резко падает население, и сегодня оно составляет 95 млн человек, что по российским масштабам грандиозно, но по китайским — немного. Большинство производителей в этом регионе — скорее не инвесторы, а покупатели или продавцы, которые занимаются экспортно-импортными операциями. Вкладываться в ТОР для них не очень интересно. Но самое главное, при сопоставимых капиталовложениях на территории Китая, когда компания из КНР вкладывается внутри страны, она может получить ряд поощрительных мер, не хуже, чем в российских ТОР, например, кредиты меньше 3% от своих банков. Соответственно наш конкурент по вложениям — сам по себе Китай.

Это не значит, что все плохо, просто я указал на серьезные недостатки. Нам нужно работать очень точечно. Есть несколько десятков инвестиционных компаний в Китае. Грубо говоря, если компания занимается нефтепереработкой, то не факт, что она будет вкладываться в нефтеперегонный комбинат в российской ТОР. Нам нужно выходить обязательно на те компании, которые имеют опыт и, самое главное, имеют привычку к инвестированию на внешних рынках. Для этого с российской стороны должны быть специально подготовленные люди, которые тщательно проработают бюджетный план, оформят его именно так, как принято в Китае, а не как в России, и предложат его в КНР.

Плюс к этому нужно повысить эффективность Восточного экономического форума — наверняка имеет смысл вернуться к изначальной задумке и сделать его эффективным инструментом капиталовложений. Мы видим, что многие участники форума, в том числе китайские — это администрации регионов или компании, которые не играют большую роль в инвестиционной политике. Нам надо адресным, точным образом приглашать компании, пользуясь ВЭФ, показывать им потенциал, и самое главное, повышать эффективность круглых столов, где идет не рассказ о компаниях, а рассказ о перспективах и форматах вложений. На мой взгляд, многие китайские компании просто не понимают механизмов ТОР, и вот здесь надо проводить мастер-классы для компаний из КНР.

Есть некие традиционные, стандартные направления, в которые вкладывается китайский бизнес. Прежде всего, Китай вкладывает в те СЭЗы (свободные экономические зоны) и в те ТОРы, где выход на операционную прибыль можно получить за три-четыре года. Чаще всего это дает туристический бизнес и туристическая инфраструктура или же совместная инфраструктура, когда продукция из этих ТОР пойдет в Китай и он сам по себе гарантирует закупки. Это может быть нефтепереработка, создание совместных агропредприятий, на что Китай, на мой взгляд, готов пойти.

Китай почти не идет на создание больших промышленных предприятий, если они создаются с нуля. А вот если речь идет о докапитализации уже существующего предприятия, то готов вкладываться. Плюс к этому китайцы обязательно смотрят на готовность инфраструктуры. Китай привык к тому, что когда его компании заходят в СЭЗы в других странах мира, то там уже есть готовые цеха, подъездные пути и другая инфраструктура. Например, когда целый ряд наших ТОР будет готов или будет находиться в финальной стадии готовности, я думаю, что очень велика вероятность, что Китай может в них зайти при правильной постановке вопроса.

Что касается международных ТОР, то они, на мой взгляд, не ухудшат и не улучшат ситуацию. Просто это несколько другой подход, но сам по себе он не решит никаких вопросов. Грубо говоря, это расширение предложения. В любом случае, нам придется работать с крупными китайскими фондами, работать на уровне долгих опытных переговорщиков, чтобы создать такую международную ТОР. Мы должны понимать, что надо привлечь десятки российских переговорщиков для того, чтобы нормально довести это дело с Китаем до финальной точки. Просто какие-то наезды делегаций в Китай или приезд китайских делегаций в Россию, вопроса не решит. Речь идет о системной работе в течение как минимум года, а то и больше.

Основные показатели

ПЛОЩАДЬ: 173 га, в т.ч. 115 га полезной площади
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ: Приморский край, г.о. Большой Камень
ОБЪЕМ ВНЕБЮДЖЕТНЫХ ИНВЕСТИЦИЙ: 613 млн рублей
ОБЪЕМ БЮДЖЕТНЫХ ИНВЕСТИЦИЙ: 4 222 млн рублей

РАБОЧИЕ МЕСТА: 571 чел.
СРОК РЕАЛИЗАЦИИ ПРОЕКТА: 2020 – 2028 гг.
ТИП ПЛОЩАДКИ: greenfield, brownfield

СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ: Отраслевая (строительство)

РАЗМЕЩАЕМЫЕ ПРОИЗВОДСТВА

III-V классы опасности:

·       Строительные материалы

·       Машиностроение

·       Технологическое оборудование

   

Результаты

В настоящее время в рамках реализации проекта между ООО «Управляющая компания Промышленного парка «Большой Камень» и резидентами заключено 7 договоров аренды земельных участков в целях реализации инвестиционного проекта, общий объем инвестиций которых составит не менее 8 700 млн рублей.

Якорный резидент – ООО «Технониколь-Приморье», в рамках инвестпроекта будет создан производственный кластер по выпуску строительных материалов для промышленного, гражданского, дорожно-транспортного строительства.

Общая техническая готовность – 40%

1-го этапа – 70%

2-го этапа – 10%

Техническая готовность основных объектов:

ПСК №2 с АБК– 65%

АБК с КПП – 25%

Внутриплощадочные сети водоснабжения и водоотведения:

1 этап – 95%

2 этап – 100%

Внутриплощадочные сети электроснабжения:

1 этап – 100%

2 этап – 45%

Внутриплощадочные сети газоснабжения – 100%

Внутриплощадочная автомобильная дорога:

1 этап – 15%

2 этап – 0%

Железнодорожный путь – 5%

    

Готовая инфраструктура

Всю необходимую транспортную и инженерную инфраструктуру резидентам предоставляет Управляющая компания промышленного парка:

Электрические сети – 19,35 МВт;

Газоснабжение – 6000 м³

Водоотведение – 2 000 м³

Водоснабжение – 6 000 м³

Внутренняя автомобильная дорога – 3,2 км

Ж/Д пути – 1,3 км

Объекты капитального строительства:

·       Производственно-складские комплексы, включающие производственный цех, открытую площадку для складирования продукции.

Общая площадь помещений – 21 000 м²

·       Административно-бытовые корпуса, включающие офисные и бытовые помещения.

Общая площадь помещений 1 200 м²

·       Прилегающие площади с возможностью переоборудования под площадку для складирования материалов — 18 000 м²

 

Меры поддержки

Льготный период по применению сниженной стоимости арендной платы за земельный участок в размере 2,25 рублей (в том числе НДС) за 1 м² в месяц на период до 18 месяцев со дня подписания договора аренды.

Промышленный парк является специальной зоной для развития предпринимательства, что позволяет резидентам парка пользоваться преференциями и налоговыми льготам:

·       ТОР «Большой Камень»

·       Свободный порт Владивосток

·       Возможность организовать инфраструктуру для применения процедуры свободной таможенной зоны.

Преимущества

·       Удачное расположение к международным транспортным коридорам, ведущим в страны Северо-Восточной Азии (Китай, Япония, КНДР);

·       Действует 5 автомобильных и 2 железнодорожных пограничных перехода;

·       Наличие спроса на продукцию резидентов;

·       Удовлетворение потребностей субъектов МСП в аренде готовых площадей для размещения производств;

·       Административная поддержка со стороны правительства;

·       Сервисные услуги Управляющей компании.

 

Свободные участки

Свободными остаются 6 земельных участков, общей площадью 32 га:

ЗЕМЕЛЬНЫЙ УЧАСТОК № 10

Площадь участка: 6,91 Га

ЗЕМЕЛЬНЫЙ УЧАСТОК № 11

Площадь участка: 6,12 Га

ЗЕМЕЛЬНЫЕ УЧАСТОК № 12

Площадь участка: 4,69 Га

ЗЕМЕЛЬНЫЙ УЧАСТОК № 14

Площадь участка: 4,47 Га

ЗЕМЕЛЬНЫЙ УЧАСТОК № 15

Площадь участка: 4,48 Га

ЗЕМЕЛЬНЫЙ УЧАСТОК №16

Площадь участка: 4,48 Га

 

Условия вхождения

·       Регистрация юридического лица на территории Приморского края (г.о. Большой Камень)

·       Договор аренды земельного участка в целях реализации инвестиционного проекта сроком на 3 года

·       Договор на содержание общественных зон

·       Право выкупа земельного участка/ части земельного участка при условии окончания реализации инвестиционного проекта

– Михаил Евгеньевич, за 10 лет, прошедших с первого ВЭФ, Дальний Восток стал своего рода «экспериментальной площадкой» для новых инструментов экономической политики — ТОСЭР, Свободный порт Владивосток, режим Арктической зоны. На ваш взгляд, как изменилась роль этих льготных режимов за десятилетие — от замысла до конкретных результатов?

– Если начать немного издалека, то до середины 2010-х годов Дальний Восток был отстающей территорией: депопуляция, спад экономики. Перед страной стоял вопрос: как развивать регион, чтобы сохранить российское присутствие?. По сравнению с 1990-ми снижение численности населения здесь уже измерялось миллионами.

С одной стороны, казалось, рецепт очевиден — новые рабочие места и производства с достойной зарплатой. Но как этого добиться? Можно было пойти по советскому пути — развивать регион за счет государственного финансирования. При СССР вкладывали в оборонные предприятия, инфраструктуру, закрытые города. Однако в 2010-х таких средств в бюджете просто не было: расчеты показывали, что нужно около 100 млрд долларов, и это еще по заниженной оценке.

Вторая альтернатива — привлечение частного капитала. Но как заманить инвесторов, если здесь все дороже: рабочая сила, транспорт, энергетика? Мы посмотрели на международный опыт — Китай, Малайзию, Сингапур — и решили предложить бизнесу льготные условия. Это налоговые расходы государства в обмен на рабочие места, спрос для местных поставщиков и оживление экономики.

Результаты говорят сами за себя: за прошедшее десятилетие Дальний Восток стал лидером по темпам роста ВРП на душу населения, в макрорегион вкладывается каждый десятый инвестиционный рубль страны при доле населения 5,6%. Реальные доходы выросли на 22%, ввод жилья — на 64 %.

– То есть стратегия сработала? Есть ли результат, который превзошел ожидания?

– Важно помнить: ожиданиями нужно управлять. Мы часто ждем мгновенных чудес, а в реальности что-то получается, а что-то требует больше времени. Крупные успехи — это мегапроекты, такие как газохимический кластер в Амурской области, судостроительный комплекс «Звезда» в Приморье, активное жилищное строительство, реновация городов.

В сельском хозяйстве появились тепличные комплексы, предприятия по переработке продукции. Развивается космодром, стартовали новые добычные проекты, например, разработка Удоканского месторождения, о чем мечтали еще во времена строительства БАМа.

Сейчас в фокусе – развитие энергетики. Продолжается расширение БАМа и Транссиба, что в перспективе обеспечит рост перевозок. Отдельно отмечу программу реновации городов. Три года назад мы начали работу по созданию комфортных условий жизни, и я считаю важной целью формирование на Дальнем Востоке миллионной агломерации. Экономика растет там, где есть крупные современные города.

– Ранее в выступлениях вы упоминали доверие между государством и бизнесом. Почему это так важно?

– Это ключевой фактор. Бизнес берет на себя риск: реализовать проект, платить зарплаты, обслуживать кредиты, которые сегодня очень дорогие. Многие инвесторы начали проекты еще до повышения ставок, а потом столкнулись с резким ростом издержек.

Мы должны выполнять обещания, данные инвесторам. Даже если часть концессий неудачна, государство обязано проявлять терпение. Доверие — основа процветания. По международным исследованиям, оно способно удвоить темпы роста экономики. Оно снижает издержки, ускоряет инвестиционный цикл, повышает готовность вкладывать. Дальний Восток должен быть территорией взаимного доверия государства и бизнеса.

– А сами префрежимы достигли оптимальной формы или их нужно менять?

– Совершенствование нужно постоянно. В первые годы в префрежимы попадали в основном крупные добычные проекты. Думаю, сейчас стоит смещать акцент на переработку, высокотехнологичные отрасли, услуги. Возможно, больше создавать совместных предприятий с дружественными странами — это дает новые технологии и рынки. Но нельзя постоянно менять налоговые ставки и льготы — это подрывает доверие.

– В начале года Счетная палата критиковала эффективность префрежимов. Как вы на это реагируете? И как вообще оцениваете роль ВЭФ за эти десять лет?

– Критика бывает, но важно видеть целостную картину. Восточный экономический форум стал уникальной площадкой, где формируются инициативы, которые потом превращаются в государственные решения. Перед каждым ВЭФ мы готовим перечень предложений. Часть из них принимается, часть отсекается, но это всегда живой процесс.

– Восточный экономический форум стал не только витриной проектов, но и трибуной для стратегического диалога. Какие решения и механизмы, обсужденные на ВЭФ, действительно стали поворотными для макрорегиона? Можно ли сказать, что Форум сформировал новую управленческую культуру работы с Дальним Востоком?

– Вы абсолютно правы. Поделюсь наблюдением. В 2007 году я участвовал в конференции «Будущее России» в Лондоне. Там выступали весьма пафосные английские спикеры, рассуждали, как нам развивать Россию. И, знаете, меня тогда не отпускало чувство, что это какая-то странная ситуация. Ну, в бар с ними пойти пообщаться — пожалуйста, но слушать, как люди из другой страны объясняют, что и где нам нужно менять, выглядело неправильно.

У нас, на нашей территории, в нашем макрорегионе есть такая масштабная площадка, как Восточный экономический форум. Это не просто выставка достижений экономики и социальной сферы, а место, где появляются и обкатываются новые идеи. Здесь же подписываются проекты на сотни млрд рублей.

Поделюсь немного внутренней «кухней»: перед каждым ВЭФ готовится перечень инициатив, которые выносятся на обсуждение, согласовываются с министерствами, а затем ложатся в основу государственной политики в регионе. Часть предложений проходит дальше, часть отсеивается, но именно на ВЭФ можно сверить планы по развитию Дальнего Востока с бизнесом, научным сообществом, министерствами — со всеми ключевыми игроками. Это уже стало хорошей традицией.

В этом году мы выносим идею масштабной роботизации. При дефиците рабочей силы нужно становиться лидерами в автоматизации сельского хозяйства, промышленности, сервисов. Речь не о замещении людей роботами, а о коботинге — совместной работе, которая повысит эффективность.

– Что бы вы добавили в арсенал инструментов развития на ближайшее время?

– Во-первых, доступ к длинным и недорогим деньгам. Высокие ставки тормозят проекты. Во-вторых, развитие фондового рынка и привлечение акционерного капитала, включая IPO и публичные заимствования. В-третьих, необходима диверсификация экономики и вовлечение местных поставщиков в работу с крупными инвесторами.

А еще важно развивать Международную территорию опережающего развития (МТОР), где будут комфортные условия для научно-технологического сотрудничества. Это позволит интегрировать Дальний Восток в глобальные цепочки и привлечь новые компетенции.

Как стать резидентом

На морские порты Дальнего Востока приходится 44% импорта в РФ и почти треть экспортных отправок, существенный объем трафика обеспечивают также сухопутные погранпереходы. По словам сенатора от Приморского края Александра Ролика, совершенствование системы пунктов пропуска – одно из приоритетных направлений развития транспортного комплекса. Так, в этом году начался капитальный ремонт ключевого участка автодороги, ведущей к пограничному переходу с КНР Полтавка – Дунин. «Это позволит существенно улучшить качество логистических маршрутов, увеличив пропускную способность дороги, которая играет важную роль в развитии международного грузооборота и приграничного пассажирского сообщения с Китаем», – говорит сенатор.

Свои мощности развивают стивидорные компании. При реализации всех заявленных инициатив прогнозируется рост грузооборота приморских портов к 2030 году до 316 млн т ежегодно, сообщил Александр Ролик.

Между тем на практике стивидорам не просто воспользоваться преференциальными мерами, отмечает председатель комитета инвестиционных программ развития портовой инфраструктуры и производственных вопросов Ассоциации морских торговых портов Дмитрий Морозов.

20 лет назад был учрежден закон об особых экономических зонах, спустя некоторое время нормативно закреплено понятие портовая ОЭЗ. «С тех пор это законодательство при развитии морских портов так и не заработало. Ни одной портовой особой экономической зоны создано не было», – констатировал эксперт.

В свою очередь в законе о Свободном порте Владивосток уже были заложены ограничения в правоприменительной практике, продолжает он. Положение о резиденте СПВ предполагает для компании новый вид деятельности, то есть для действующей портовой организации, решившей реализовать инвестпроект в данном статусе, соблюсти это условие затруднительно. «Никаких новых видов деятельности на территории портов быть не может. Все участники этого вида деятельности занимаются одним – это перевалка грузов», – обращает внимание Дмитрий Морозов.

Появление новых игроков в уже сформировавшихся портах, как правило, возможно способом деления существующих организаций, к примеру, за счет образования дочерних обществ. Конечно, благодаря преференциальным режимам появляются перегрузочные терминалы и на незастроенных территориях. Но, во-первых, низкая демография в регионе обостряет кадровую проблему, не способствуя появлению новых локаций, а во-вторых, государство, рассуждает Дмитрий Морозов, должно стимулировать действующие предприятия к модернизации, техническому перевооружению, повышению производительности труда, в том числе за счет внедрения прогрессивных технологий.   

Поэтому главное предложение Ассоциации морских торговых портов для стимулирования инвестактивности – снять ограничение по новому виду деятельности, резюмирует представитель отраслевого сообщества.

Сейчас инструменты господдержки задействуются точечно и направлены на создание чего-то нового, обращает внимание директор департамента господдержки и технологического развития Дальнего Востока и Арктики Минвостокразвития Сергей Литвяков.

«Если вы хотите проекты технологической модернизации в действующих портах, все равно это нужно будет упаковывать в форму чего-то нового. Только тогда у Минфина мы сможем, так сказать, пробить дополнительную льготу. Потому что сейчас каждый бюджетный и льготный рубль на счету», – комментирует чиновник. 

Инвесторы хотят быть в приоритете

Между тем действующие резиденты СПВ и ТОР говорят о недостаточности мер поддержки при реализации инвестпроектов в сфере транспорта и логистики.

Пока нет никаких преференций для участия в аукционах по продаже или взятия в аренду земельного участка, который находится в государственной или муниципальной собственности, приводит пример гендиректор ООО «Восточная стивидорная компания» Илья Долгий. «Если мы будем иметь такую возможность, то это позволит брать те участки земли, которые прилегают к основной территории и органично вписываются в наш проект», – подчеркнул он.

Земельный вопрос нередко связан с необходимостью пересмотров границ льготной зоны. Это актуально и для операторов сухих терминалов. Как рассказала представитель ГК «Евросиб» Елена Фролова, в целях увеличения перевозок через железнодорожный погранпереход Забайкальск – Маньчжурия компания запланировала создание транспортно-логистического центра. Согласно обязательствам с РЖД, инвестор должен модернизировать приемо-отправочный парк Мациевская, расположенный в 11 км от приграничной станции.

«Подали год назад заявку в КРДВ и пакет документов на расширение, и вот год у нас это ходит. Мы понимаем, есть претензии Минфина РФ, тем не менее успешно реализуются аналогичные проекты, которые относятся к территории опережающего развития как раз на станции Забайкальск. Учитывая обременение со стороны РЖД, крайне важно нам получить статус резидента ТОР», – отметила Елена Фролова.

Компания предлагает нормативно установить предельные сроки рассмотрения предложений об изменении границ ТОР, регламентировать критерии их расширения, в том числе по финансовых показателям, а также основания для отказа.

Достаточно много вопросов у инвесторов возникает относительно порядка технологического присоединения к инфраструктуре, в первую очередь, энергетиков. «Нужно приоритетное рассмотрение заявок на получение дополнительной мощности, не растягивать сроки рассмотрения технических условий. Сейчас это целый квест, который не просто проходить. И не все доходят до конца этого квеста», – сетует Илья Долгий.

Похожую мысль высказал директор направления по сопровождению бизнес-процессов объединенной компании «Wildberries и Russ» Александр Попков. Компания строит логистические центры в рамках ТОР в Чите, Благовещенск и Владивостоке. Причем в будущем они должны получить дальнейшее развитие.

«Сейчас на нашем складе в Коледино один из блоков полностью модернизирован. На нем доступна внутрискладская беспилотная перевозка и автосортеры нашей разработки. Аналогично планируется делать и на Дальнем Востоке. Вместе с тем понимаем, что есть большая сложность, которая мешает это реализовать, а именно наличие свободных мощностей. Например, для того чтобы модернизировать один из складов в Чите, нам нужно вдвое больше энергии, чем сейчас», – пояснил Александр Попков, предложив рассмотреть возможность увеличения предоставляемой мощности для ТОРов, определенных групп инвесторов в зависимости от размера вложений.

Вопросы адресуются и к РЖД. В конце 2022 года в Забайкальске введен в эксплуатацию специализированный терминал по экспорту сельскохозяйственных грузов в Китай, рассказала начальник департамента по взаимодействию с государственными органами ГК «Новый сухопутный зерновой коридор» Наталья Бондаренко (оператором комплекса выступает дочернее общество «Забайкальский зерновой терминал», являющееся резидентом ТОР «Забайкалье»). Общая мощность перевалки – 8 млн т ежегодно.

В КНР, говорит менеджер, имеется высокий спрос на российскую агропродукцию, но для наращивания экспорта существуют барьеры. Один из них – низкий приоритет очередности перевозок зерна в восточном направлении в условиях ограниченной пропускной способности железной дороги. Необходимо пересмотреть этот подход для резидентов преференциальных зон, отразив это в Правилах недискриминационного доступа перевозчиков к инфраструктуре железнодорожного транспорта.

В качестве раскатки проектов важно предоставить возможность резидентам ТОР, которые вложили существенные инвестиции (например, от 5 млрд руб.) в развитие инфраструктуры под экспорт сельхозпродукции, нулевую вывозную таможенную пошлину. Это бы несколько удешевило логистику в условиях растущих тарифов на транспортировку РЖД. «Почему про пошлину предлагаем подумать, потому что получить скидку на перевозку по железной дороге достаточно сложно. РЖД тоже нужны инвестиции для системного расширения инфраструктуры. С точки зрения нулевой пошлины никакой упущенной выгоды [у государства] не возникает», – сказала Наталья Бондаренко.

Не доводить дело до суда

На практике возникают разногласия между госструктурами и резидентами специальных зон, что угрожает потерей льгот для последних. Органы власти порой предъявляют к компаниям формальные требования, свидетельствует Алексей Аношкин, исполнительный директор ООО «Эко Шиппинг» (компания-резидент Арктической зоны РФ осуществляет перевозки по Севморпути, в том числе для реализации проекта Баимского ГОКа на Чукотке).

Так, один из пунктов Налогового кодекса запрещает участникам префрежима иметь обособленное подразделение в других частях России. Компания организовала небольшой офис по найму персонала за пределами льготной зоны, в итоге органы ФНС усомнились, что перевозчик ведет деятельность в Арктике, а это создает риск его исключения из реестра резидентов.

«У нас шиппинговая компания, персонал приходится набирать по всей России. Люди же будут работать в Арктике, а налоговая по формальным основаниям готова тебя исключить из [префрежима] Арктической зоны. Это неприятная ситуация и сильно демотивирует», – признался руководитель компании, добавив, что предприятию в сфере логистики сложно не иметь территориальных подразделений.

На сегодня не хватает ясности критериев нарушения, дифференциального подхода и, как следствие, гибкого реагирования на спорные случаи (при этом, соглашается Алексей Аношкин, справедливо, когда грубые нарушения, как нецелевое расходование средств, отказ или неисполнение инвестиционного плана, могут обернуться соответствующими последствиями). Целесообразно, предлагает он, создать механизм досудебной защиты резидента, например под эгидой КРДВ, учредить межведомственную комиссию, которая разрешала бы проблемные вопросы и давала методические разъяснения госструктурам.

В Минвостокразвития готовы рассмотреть такую идею. В общем-то Корпорация развития Дальнего Востока и Арктики и так является единым окном для резидента, отмечает Сергей Литвяков. Кроме того, площадкой для решения спорных вопросов относительно завышенных требований, избыточной отчетности и т.п. может служить полпредство в ДФО, уточнил он.

Министерство намерено предметно изучить замечания инвесторов, но опять же в отдельных случаях учитывая бюджетные реалии. «По расширению ТОР проблема, действительно, объективная. Изменение границ – это постановление правительства, оно согласовывается с ФОИВами, в том числе с Минфином, который смотрит под микроскопом и требует под каждое расширение конкретный инвестпроект, конкретные обязательства от инвестора, финансовую модель», – пояснил Сергей Литвяков.