Что было, что будет

Для сравнения: в 2024 году в регионе был введен режим ЧС федерального уровня. Наводнение повредило свыше 1,9 тысячи объектов в семи улусах. Пострадали более 3,8 тысячи человек, а общий ущерб составил более 2,3 миллиарда рублей.

Сейчас по данным МЧС, ледоход на реке Лене сейчас проходит через Кобяйский и Намский районы, а также через сам Якутск. Уровень воды остается в пределах нормы. Ожидается, что в ближайшие сутки лед начнет двигаться в сторону Жиганского района.

На севере Якутии — на реке Колыме — ледоход наблюдается в Среднеколымском и Верхнеколымском районах. У Среднеколымска, где уровень воды составляет 1 052 сантиметра при критических 1 200 сантиметрах (с учетом дамбы 1470 сантиметров). Здесь наблюдается густой ледоход. Верхняя кромка — в 50 км ниже поселка Зырянка, здесь вода достигла отметки 629 см (критика — 770 см). Ледоход за сутки продвинулся на 50 км и сейчас растянулся на 191 км.

Начальник регионального управления МЧС России Павел Гарин сообщил журналистам, что пока остается подтопленной взлетно-посадочная полоса аэропорта поселка Зырянка — примерно на 50%. В населенных пунктах Эдейцы и Партизан работают спасатели. Они мониторят уровень воды, помогают жителям, дежурят в готовности к экстренным ситуациям.

В ряде районов уже открыты пункты временного размещения, домашний скот переведен в безопасные зоны, силы МЧС дежурят на случай резкого подъема воды. 

Современные решения для старой проблемы

Ученые и специалисты напоминают: только на оперативной реакции далеко не уедешь. Нужно развивать технологии мониторинга и прогнозирования паводков.

— Чтобы грамотно управлять рисками, необходимо улучшать систему наблюдения. Например, использовать спутниковые данные и геоинформационные системы. Это позволит заранее понимать, где может быть беда, и вовремя принимать меры, — считает кандидат географических наук Никита Тананаев из СВФУ и Института мерзлотоведения СО РАН.

Он подчеркивает: важно развивать системы оповещения, проводить регулярные тренировки с участием спасателей и местных жителей. 

Что делать с поймой Лены

Исследователи из МГУ отмечают: при дальнейшем освоении поймы реки Лены необходимо не только строить защитные сооружения, но и думать об экологии и благоустройстве. 

Среди предлагаемых мер:

· восстановить сеть пойменных проток для лучшего дренажа;

· заменить плотные дамбы водопропусками;

· расчистить русла рек;

· укрепить и облагородить берега;

· убрать сараи, заборы и свалки;

· обеспечить обводнение отдаленных пастбищ и сенокосов с помощью пойменных проток.

Проблема в том, что на территориях с вечной мерзлотой сложно создать полноценную систему водоотведения. 

Население и наводнение

Ученые из Якутии в 2024 году провели свое исследование. Его результаты показали: для того, чтобы снизить ущерб от наводнений, нужны комплексные и регионально адаптированные меры, основанные на современных методах анализа рисков.

Жители Якутии сами предпринимают меры предосторожности — переносят имущество, эвакуируют пожилых родственников, следят за прогнозами. Даже при наличии официальной информации, люди часто ищут данные в соцсетях, у знакомых, наблюдают за природой самостоятельно. Основной урон приходится на жилье, соцобъекты и инфраструктуру. Иногда возникают проблемы и в санитарно-эпидемиологической сфере.

Государство компенсирует ущерб частично — обычно около половины. Самым востребованным способом остаются жилищные сертификаты, но, по мнению жителей, их стало выделяться меньше. Также востребованы психологическая и юридическая поддержка.

При этом наибольшую помощь люди получают от родственников, соседей и местных властей. А вот республиканским структурам доверяют меньше — прежде всего из-за недостаточной разъяснительной работы.

Исследование также показало интересную закономерность: чем выше компенсации, тем выше доверие к местной власти. И наоборот — если администрация не готовится к паводку и не помогает, ее работу оценивают слабо.

Кстати – за ледоходом на Лене за можно следить в прямом эфире. Трансляция ведется с водозабора города Якутск и Кангаласского мыса. 

Тропический «характер»

В Приморье до сих пор устраняют последствия сильных ливней, накрывших регион 19 августа. Максимальное количество осадков выпало в селе Анучино (128 мм), Владивостоке (113 мм при месячной норме 176 мм) и Спасском районе (72 мм).

По словам экспертов, ливни «тропического характера» стали обычным явлением в Приморском крае несмотря на то, что он находится в зоне умеренного климата.

Фактически сейчас климатическая система Земли изменяется, поясняет заместитель председателя президиума Дальневосточного отделения Российской академии наук Павел Крестов. Тайфуны, депрессии приносят в регион тропические воздушные массы больших объёмов. В результате реки выходят из берегов, а города «выходят из строя», как это произошло с Владивостоком, где 19 августа выпало 113 мм осадков. По состоянию на 21 августа в некоторых районах города сохранялась сложная ситуация — подтопленные подвалы домов, заваленные грунтом дороги, энергоаварии.

«Всё, что сегодня происходит с Владивостоком и дальневосточными городами в похожих обстоятельствах — это признак бездействия коммунальных служб. Вода должна быть отведена, даже если пришёл супертайфун, а супертайфунов у нас последнее время было не так уж и много. Если бы система ливневой канализации работала должным образом и обеспечивала нормальный отток воды, мы бы пережили эти осадки как нормальный летний дождь», — комментирует эксперт.

Три главных вопроса

По его словам, сегодня нужно решать три основных вопроса, которые остро стоят не только в Приморье, но и всём Дальнем Востоке. Прежде всего, необходимо замедлить сток воды со склонов гор. Во-вторых — ускорить вывод воды с равнин — то, чем сегодня активно занимаются краевые власти. И третье — нужно строить дамбы, чтобы защитить населенные пункты и сельхозугодья.

«Вообще Дальний Восток — регион горный, где население фактически живет в долинах крупных рек. По определению такие долины — результат очень мощных наводнений минувших лет. Там мы построили свои города, и чтобы обезопасить их, нужно отгородиться защитными дамбами. В последнее время дамбы строятся, но, как показала практика, часто с отступлением от технологических требований, поэтому они не выдерживают напора воды», — поясняет Павел Крестов.

Краевые власти планируют, что в решении данных вопросов примет участие Дальневосточный климатический центр на базе Дальневосточного отделения Российской академии наук (ДВО РАН). О том, что в крае будет создана такая структура, объявил губернатор Олег Кожемяко, но вопрос ещё не перешёл в практическую плоскость.

«Сегодня всё мировое сообщество изучает изменения климата. Поток информации огромен — неподготовленный человек воспринять её в принципе не сможет. А система подготовки специалистов в области климатологии полностью развалена: ни у одного высшего учебного заведения на Дальнем Востоке нет специальных программ, которые готовили бы такие кадры», — подчёркивает эксперт.

Основные специалисты по климату разрознены и работают в разных научных и специализированных учреждениях. В частности, институтах ДВО РАН. Поэтому так важно собрать их на одной площадке, где они общими усилиями искали бы ответы на вопросы, что происходит с климатом, доносили эту информацию до органов власти и участвовали в разработке стратегии адаптации регионов к изменениям климата.

«Этой стратегии на сегодняшний день нет. Все делается буквально «с колес». Если губернатор толковый, он начинает что-то менять. В частности, в Приморском крае в 2023 году началась большая работа по расчистке русел рек. Усилиями Олега Кожемяко сама процедура была значительно упрощена, что принесло большой положительный эффект. Это очень правильно. С этого надо начинать. Но предстоит провести ещё много работ, чтобы снизить риски от больших объемов воды», — говорит Павел Крестов.

Помимо наводнений и паводков климатические изменения могут вызывать пожары, засухи и другие опасные природные явления. Всё это необходимо исследовать и мониторить.

В то же время необходимо также понимание, что глобальное потепление несет региону огромные возможности, связанные с развитием сельского хозяйства, курортного дела, солнечной энергетики, транспортной логистики. Мы не сможем воспользоваться всем этим, если уже сейчас не начнем программирование нашего развития в этих направлениях.

Агроклиматический фактор

Директор ФГБНУ «ФНЦ агробиотехнологий Дальнего Востока имени А.К. Чайки» Алексей Емельянов отмечает, что оценки изменений климата очень неоднозначные. Тем не менее, есть конкретные факты, на которые сегодня можно опираться. Например, в посёлке Тимирязевском Уссурийского городского округа много лет работает агрометеостанция. В начале XX века среднегодовая температура (суммарно летняя и зимняя) в этой точке не превышала плюс 2,5 градусов. Сегодня показатель — выше 4 градусов.

«Каким образом это произошло? Во-первых, более длинная тёплая осень. Если раньше в начале ноября земля замерзала так, что пахать её было нельзя, то сегодня даже в нашем учреждении механизаторы работают, пашут до 15-16 ноября. Сроки сместились на неделю. И второе — сократился период январских, так называемых крещенских морозов, либо он сменяется оттепелями», — комментирует эксперт.

В этих изменениях, по его словам, есть и минусы, и плюсы. В частности, плюс для сельского хозяйства — возможность возделывания позднеспелых культур, у которых больший период вегетации, соответственно, и потенциальная урожайность выше.

«Поэтому, например, площади посевов кукурузы в Приморье расширяют не только в силу экономических, но и агроклиматических факторов. Кукуруза — теплолюбивая культура. Поздняя яровая соя тоже любит тепло», — поясняет Алексей Емельянов.

Другой «стороной медали» стали сложности во время посевной.

«В Приморье посеяли только 51% сои от установленного плана из-за переувлажнения почв. Некоторые хозяйства начали посевную на месяц-полтора позже рекомендованных сроков. И ещё вопрос, какая будет урожайность сои, посеянной 19 июля», — комментирует он.

Чтобы защитить урожай, необходимо обратить внимание на систему мелиорации, акцентирует Алексей Емельянов. В советское время под мелиорацию в Приморье отвели более 200 тысяч гектаров земли. Причём строили и мелиоративные системы двойного регулирования, многие из которых находились на кормовых угодьях.

«Двойного — это когда можно лишнюю влагу сбросить, а в случае необходимости организовать полив, так как засушливые периоды у нас тоже случаются. Например, в июне засуха, и овощи поливают, а в августе защищают от переувлажнения. Считаю, что к этой практике мы должны вернуться», — обозначил собеседник.

Минимизировать убытки

Сегодня в крае продолжаются работы по ликвидации последствий стихии. В некоторых районах 21 августа ситуация оставалась сложной: переливы ограничили транспортное сообщение в Анучинском и Ханкайском округах. Из-за выхода воды на проезжую часть в изоляции оказалось село Муравейка.

Сильно досталось дальневосточной столице, где продолжают расчищать русла рек. В пригороде затопило земельные участки. Из-за непогоды до 18.00 24 августа действует режим повышенной готовности.

Точная сумма ущерба неизвестна, но минимизировать убытки помогают меры, принятые для защиты от наводнений и паводков. После того, как в 2023 году Госдума внесла изменения в Водный кодекс РФ, регион получил полномочия по расчистке русел рек. За это время в Приморье расчищено более 70 км водных объектов, проведены работы по берегоукреплению, обсуждается строительство новых защитных дамб.

«На реках задействована техника ГОЧС. Для защиты от наводнений создано Агентство по гидротехническим сооружениям, мелиорации и гидрологии Приморского края. В его распоряжении также парк техники, которая будет заниматься расчисткой, дноуглублением и спрямлением русел рек. Работы ведутся в Спасске-Дальнем, Лесозаводске, Артеме, Владивостоке, Партизанске, Ольгинском и Чугуевском округах. Принятые меры уже дали определённый эффект — затопления не были такими разрушительными, как в прошлые годы», — сообщили в правительстве края.

Приморье под ударом

Работу по защите от наводнений и паводков необходимо перевести в системное русло, отмечает депутат краевого парламента Алексей Козицкий. Очевидно, что климат в регионе меняется, и эти изменения «надолго».

«Залповые дожди, когда за очень короткий промежуток времени выпадает большое количество осадков, стали для Приморья обычным явлением. Такой дождь выпал во Владивостоке 19 августа, и системы водоотведения к этому были совершенно не готовы. Из положительного — очень серьёзную роль сыграла та большая работа по расчистке русел рек, которая ведётся правительством края и администрациями муниципалитетов. В этом году паводков и переливов значительно меньше», — комментирует депутат.

Примечательно, что в предпринимательских объединениях (на 21 августа) не отмечали большого количества обращений от пострадавших коллег. «Пока ни одного обращения не поступало, хотя в прошлом году их было очень много», — сообщили редакции в краевом отделении «Опоры России».

Сейчас власти региона продолжают мониторить гидрологическую обстановку. Очередной циклон вступает в свои права 22 августа. На большинстве рек ожидается подъем воды до одного метра. Возможно формирование паводков общей высотой подъема уровня воды от 1 до 3,5 метра. Ожидаются подтопления пониженных территорий ливневым, склоновым и речным стоком.

Добавим, что в августе 2023 года Приморье столкнулось с куда более мощным ударом стихии. Количество выпавших осадков в 1,5 раза превысило исторический максимум. В регионе ввели режим ЧС регионального, а затем и федерального характера.

Из-за сильных паводков были эвакуированы жители в Уссурийском городском округе, Михайловском и Надеждинском районах, Октябрьском и Хасанском округах. Работали более 60 пунктов временного размещения.

Именно тогда руководство Приморья выступило перед федеральными коллегами с инициативой передать право на расчистку русел рек на уровень субъектов.

– Создана единая концепция развития острова Большой Уссурийский, есть определенные направления работы: туристическое, рекреационное, сервисное. Индустриального развития там не подразумевается, и это всем понятно. Даже обработка грузов, мультимодальные проекты будут осуществляться на материковой части. Сейчас больше стоит вопрос не направлений развития острова, а самой реализации концепции. Мы уже писали в Минвостокразвития о том, что нужна точная программа по развитию острова, которая будет содержать конкретные мероприятия со сроками, ответственными лицами, источниками финансирования.

Сегодня на региональном уровне очень мало обсуждений подобных вещей с экспертным и деловым сообществом, зачастую процессы закрыты. Не было обсуждения того же мастер-плана Хабаровска, который делается для людей, для создания благоприятной среды в Хабаровске и на Большом Уссурийском тоже. А ведь это можно назвать Хабаровской агломерацией по аналогии с Владивостокской. В перспективе Хабаровск может стать миллионником, тем более что на правительственном уровне стоит задача – создать миллионники в регионах, в том числе на Дальнем Востоке.

Конечно, открытие грузопассажирского пункта пропуска станет катализатором всех процессов, в том числе развития туризма, привлечения бизнеса, инвесторов из других территорий России и иностранных капиталов. Но здесь опять же нужно понимать, как это можно реализовать, какие потенциальные инвестпроекты уже есть, какие вошли в мастер-план Хабаровска. Мастер-план по развитию Большого Уссурийского острова Корпорация развития Дальнего Востока должна подготовить к июлю следующего года. Если это будут делать только сами московские специалисты, если они будут рассказывать, как и где нам жить, то это, наверное, будет неправильно. Нужно приблизить работу сюда. Президент давно говорит, что федеральные министерства и ведомства должны переехать на восток страны. Я считаю, что хотя бы для обсуждений они должны чаще приезжать на Дальний Восток, проводить форсайт-сессии, стратегические сессии, просто рабочие группы.

Я вошел в специальную рабочую группу по развитию Большого Уссурийского острова, как раз, там можно было бы участвовать, предлагать инициативы. Потому что пока непонятно, какую часть острова планируется защитить береговыми укрепительными сооружениями. А ведь именно там будет определена территория под застройку будущих объектов. Я понимаю, что это дорогостоящие мероприятия, инфраструктурные затраты, тем более в условиях сегодняшнего времени, но можно, рассмотреть и государственно-частное партнерство.

Полпред президента Юрий Трутнев сказал, что своих капиталов достаточно, и мы сможем самостоятельно все сделать. И действительно, российский капитал сегодня имеет возможности развивать на своей территории инфраструктуру, создавать инвестпроекты и делать это без привлечения иностранных вложений. Но нужно разработать финансовые модели для развития транспортной, инженерной и другой инфраструктуры. Тогда бизнесу будут понятны правила игры.

Также нужно просчитывать вложения в создание инфраструктуры, которые вернутся в виде будущих налогов. Ведь, с одной стороны, государство вкладывает деньги в создание инженерной, дорожной инфраструктуры, а с другой – создает инвестиционную привлекательность для проектов, в которые вкладывается частный инвестор. Он же создает налоговую базу и рабочие места.

Конечно, здесь нужно подключать, в том числе, и науку, чтобы ученые просчитали все цифры – не только затраты, но и будущие доходы. Когда строили БАМ, многие говорили, что это дорога в никуда, слишком затратная стройка. А сегодня, мы понимаем, что БАМа даже после реконструкции не хватает. Жизнь развернула все на восток. Такие моменты нужно обсуждать и просчитывать. Не надо бояться больших расходов, надо бояться малых доходов. Сначала государство и другие институты развития инвестируют, создают условия, вкладывают деньги в инфраструктуру и снижают риски для бизнеса, тем самым привлекая частые инвестиции, а потом эти деньги возвращаются в казну в виде налогов. Пускай не в среднесрочной перспективе, но возвращаются.

Мы десять лет ждали развития Большого Уссурийского острова. Мост построили в 2013 году, было поручение президента о создании туристической рекреационной зоны, но ничего до сих пор не создано, хотя за это время можно было пассажирский пункт пропуска открыть. Туристический обмен бы уже пошел, в дальнейшем проект было бы проще развивать. Но разные финансовые группы в этом не заинтересованы. Я знаю, что предпринимаются различные меры, чтобы проект как можно позже заработал, потому что он повлияет на транспортные и туристические потоки.

Важна концентрация экспертного сообщества, органов власти, бизнеса, нужно понимать, кто возьмет на себя инфраструктурные затраты. Ведь если говорить об увеличении турпотока в Хабаровский край из Китая, то нам нужно понимать, что потребуется в 100 раз больше номеров в гостиницах, мест в ресторанах и заведениях общепита. А это инвестиционный цикл, который занимает несколько лет. Уже сегодня с открытием этих новых мест мы опаздываем.

Есть проект пассажирских круизов по Амуру. Это тоже ниша, это туристическое предложение для гостей, прибывших на Большой Уссурийский. В национальном проекте есть планы по увеличению въездного туризма в три раза, доли туризма во внутреннем валовом продукте – до 5%. У нас есть прекрасная возможность перевыполнить эти показатели за счет появления грузопассажирского пункта пропуска на Большом Уссурийском. Но здесь главное – не тянуть одеяло на себя, а разровнять его и действовать вместе: обсудить направления, внести предложения, нащупать проблемные точки и найти точки роста, налаживать диалог между бизнес-сообществом и властью. Этот проект даст хороший толчок для развития города и региона, поэтому мы должны всем миром навалиться, и своими идеями, энергией двигать его вперед и получать от него эффекты.

- Председатель правительства Михаил Мишустин 11 июля 2024 года утвердил обновленную Стратегию развития минерально-сырьевой базы. Срок ее реализации продлен до 2050 года. Развитие минерально-сырьевой базы в регионах Дальнего Востока и Арктики находится под влиянием существующего состояния транспортной инфраструктуры. Транспортная отрасль является наиболее сложным, трудоемким и затратным звеном процесса разработки месторождений полезных ископаемых, доля которой в себестоимости добычи составляет 60-75%.

На территории Дальнего Востока и Арктической зоны РФ, можно выделить сотни значимых действующих, строящихся и планируемых проектов, которые определяют расположение точек генерации грузовой базы, вывоз сырья или продуктов обогащения, который осуществляется практически всеми видами транспорта. Необходима взаимоувязка проектов строительства транспортной инфраструктуры с возможностями природопользования и, в первую очередь, недропользования, поскольку горная промышленность для субъектов Дальнего Востока России и Арктики является одним из основных направлений в экономике.

Минерально-сырьевой потенциал нашей страны способен обеспечить все необходимые задачи национальной экономики и национальной безопасности, исходя из стратегических целей при любых сценариях развития мировой ситуации.

На Дальнем Востоке и Арктической зоне России транспорт и энергетика рассматриваются в качестве основных элементов социально-экономического развития территорий, являясь основой стратегии создания и эксплуатации минерально-сырьевой базы данных макрорегионов.

Стратегия развития Дальнего Востока базируется на формировании транспортно-энергетического каркаса. Регион характеризуется географическими преимуществами и перспективой реализации экспортно-импортных и транзитных перевозок грузов по внутренним и международным транспортным коридорам. Особая значимость каркаса заключается не только в обеспечении грузопотоков в транспортно-логистических цепочках, но и в наполнении инфраструктурных зон в первую очередь проектами по недропользованию. Устойчивость экономики в последующих этапах развития региона связывается с ее индустриализацией.

Процесс индустриализации экономики региона, включающий как малоформатное производство, так и классические металлургические гиганты, предусматривает три этапа: I этап – создание каркаса, II этап – процесс наращивания каркаса внутренними элементами, III этап – освоение пространственно-сгруппированных месторождений различных по запасам и по специализации (узлы, комплексы, кластеры).

В качестве объединяющего центра может рассматриваться Хабаровский край с умеренно развитой инфраструктурой, но с очень высоким потенциалом ее формирования. В Хабаровском крае в последние годы начинает формироваться транспортно-энергетический каркас, который может служить реальной основой реализации других проектов.

К числу заявленных крупных инфраструктурных проектов относятся: железные дороги Эльга – мыс Манорский и Якутск – Магадан, широтная автодорога Амга – Усть-Мая – Аян, меридиональная автомобильная трасса Комсомольск-на-Амуре – Охотск – Магадан и другие. Они затрагивают интересы республики Саха (Якутия), Хабаровского края, Амурской и Магаданской областей. Обсуждается также строительство автодорог Комсомольск-на-Амуре – Чегдомын, Селихино – Николаевск-на-Амуре, по левобережью Амура от Комсомольска-на-Амуре до поселка Октябрьский. Принципиально важным является строительство перерабатывающих производств. К их числу относятся гидрометаллургические комплексы по переработке упорных руд золота Покровского на одноименном месторождении, Амурского в городе Амурск, проектирование и строительство Тихоокеанского в Советской Гавани. Также намечены планы по строительству металлургических комплексов по переработке оловянных, медных и железных концентратов в Хабаровском крае.

В правительстве Хабаровского края рассматриваются вопросы строительства крупных энергетических объектов: Тугурской ПЭС с заводом по производству водорода, Ниманской ГЭС, Эворонской АЭС, Чегдомынской ГРЭС с кольцевыми ЛЭП для решения проблем энергетики.

В силу этого существует реальная необходимость формирования новых подходов к развитию региона. С горнодобывающей промышленностью связаны и взаимозависимы металлургия, машиностроение, строительство, энергетика, транспорт, другие отрасли промышленности. Горный комплекс может рассматриваться в качестве инициатора в новой индустриализации региона.

- Я как простой житель Дальнего Востока ощущаю поддержку, которую оказывает региону государство: есть специальные преференционные режимы, «Дальневосточная ипотека», «Дальневосточный гектар». Я сам являюсь получателем и «дальневосточного гектара», и «дальневосточной ипотеки». Это значит, что я уверен – эти инструменты реально хорошие, рабочие, помогающие выполнять задачи, которые стоят перед Дальним Востоком: сохранение численности населения, разворот на Восток, развитие экономических связей внутри регионов, а также развитие внешнеэкономических связей.

Программы «Дальневосточная ипотека» и «Дальневосточный гектар» – это классные инструменты. Сейчас, конечно, внимание к «гектару» ослабевает, потому что ложка дорога к обеду. Когда нужно было максимально всем рассказать о том, что есть такая программа, было больше внимания со стороны средств массовой информации. Сейчас его намного меньше, но есть и плюсы. Это отдельная программа, которая с 2016 года претерпела кучу изменений: десятки тысяч людей воспользовались правом безвозмездно получить землю, были определенные препоны, но их убирали с помощью внесения корректив в Федеральный закон.

Я фанат «Дальневосточного гектара», всегда искренне «топлю» за эту историю, потому что это реально выгодно. Я предлагал при освоении первого гектара давать второй, третий, десятый гектар. Мы готовы, земли свободные есть. При этом инструмент получения земли реально подразумевает полное отсутствие какой-либо коррупционной составляющей: все делается, сидя за компьютером, никто не сможет какие-то препоны создать. Одна из правок в федеральном законе была принята по моей просьбе – давать дополнительный гектар. Я сам воспользовался этой возможностью и дополнительно к пяти уже имеющимся гектарам, взятым на всю семью, оформил еще два в месте, которое мне очень-очень нравилось. Опять же, не ходя ни к кому на поклоны, ни с кем ничего не обсуждая, а просто в соответствии с законом, который у нас принят. Это здорово.

Конечно, хотелось бы дополнительной поддержки. Мне кажется, было бы неплохо запустить в одном или нескольких регионах ДФО пилотный проект раздачи дальневосточных гектаров не там, где ты выберешь участок, а там, где государственные органы найдут свободную землю, сделают дорожную, электросетевую инфраструктуру, подведут газ и создадут какой-то кластер или современную деревню XXI века со всеми коммуникациями: интернетом, сотовой связью, возможно, единой скважиной и очистными сооружениями. Мне кажется, что в наше время это очень просто: есть модульные решения, готовые, надежные, которые позволяют дать эти коммунальные блага не одному, а сразу многим.

Я построил дом сам, дорожную инфраструктуру, электричество тоже проводил сам, скважину бурил для себя, очистные сооружения делал для своего участка. Просто я понимаю, если бы было 10 рядом компактно расположенных хозяйств, то в пересчете на единицу домовладения это было бы дешевле минимум на 30-50%. Поэтому есть такая задумка о современной деревне, состоящей из «дальневосточных гектаров».

Есть и предложение о предпринимательской деятельности, касающееся разворота на Восток. По моему мнению, стоит распространить условия режимов ТОР и СПВ на всех предпринимателей ДФО. Можно опять же сделать пилотный проект в каком-то дальневосточном регионе, либо предоставить преференции этих режимов для предпринимателей, занятых в приоритетных сферах экономики. Например, можно дать предпринимателям из сельхозсферы такие же налоговые послабления, как для резидентов ТОР и СПВ. Мне кажется, что это предложение позволит проактивно развивать экономику и взвинтить темпы развития Дальнего Востока.

На примере тех же ТОР и СПВ мы видим, что эксперимент начавшийся более десятка лет назад, не сворачивают. Значит государству это выгодно: появляются новые рабочие места, люди закрепляются на территориях. И особенно внимание нужно уделить сельским территориям, потому что село кормит нашу страну. Надо сделать так, чтобы люди перестали бежать в города, потому что в селах сейчас нет должной инфраструктуры, нет «белых» зарплат, люди не могут получить ту же самую «сельскую» или «дальневосточную ипотеку», потому что не устроены. А чтобы закрепить людей, нужно дать им возможность получить возможность жить в новом современном доме.

Решить эту проблему, на мой взгляд, и помогут льготы ТОР и СПВ: работодатели в сельской местности смогут снизить отчисления в различные фонды, благодаря этому будут официально трудоустраивать сельских жителей, платить им «белую» зарплату. А те в свою очередь смогут закрепиться на своей территории.

Главное в сельском хозяйстве, по моему мнению – качество продукта. Последние два года мы идем по пути кооперации с другими фермерами, которые готовы давать высококачественный продукт, чтобы мы поставляли его на прилавки Хабаровска. В 2023 году у нас был рост производства в полтора-два раза относительно предыдущего года. В этом году мы тоже хотим примерно настолько же вырасти, для этого я реконструировал производственные мощности по переработке молока, отладил многие логистические процессы, поменял персонал. Мы готовы к росту, но я против роста в 3-5-10 раз, я так не могу и не хочу. Я за качественный продукт, а не за объемы. Мне приятно, когда я иду по городу, со мной здороваются, говорят, что у нас лучшее молоко в Хабаровске. И пусть у меня будет рост небольшой, зато с сохранением качества, к которому привыкли покупатели. Для меня это принципиально важно. Примерно 95% покупателей нашей продукции – это постоянные клиенты. Я горд этим, а также своей продукцией, и планирую, что дальше будет так же.

— Я участвую в программе «Дальневосточный гектар» с самого ее начала: в декабре 2016 года моя семья получила три гектара. Надел я брал для пчеловодства и производства различных травяных напитков, для заготовки дикоросов. За это время не только дело развилось, но и появилась инфраструктура: проведено электричество, есть скважина, сушильня, столярный цех с многофункциональным станком для деревообработки, склад для хранения улитары, омшаник — зимовник для пчел. Веранды разные и баня, чтобы восстанавливаться после трудов великих. В общем, если в квадратных метрах выражаться, более 400 кв. метров построено.

Сейчас строю дом на берегу озера, недалеко от пасеки. Возможно, буду принимать гостей. В министерстве туризма не против, чтобы я развивал туристическое направление. Им понравилось, как я в прошлом году возил экскурсии к себе: познавательные, развлекательные, с дегустациями, со знакомством с пчелами, с избавлением от страхов – люди держат пчел в руках. Рассказываю о философии взаимоотношения пчеловода и пчел – непотребительской, не эксплуатационной. 

При должном уровне разворотливости владельца гектара, который пользуется мерами господдержки, они очень приходятся к месту, их можно применить, если не стоит цель просто присвоить что-то, ничего не вложив в дело. Ведь есть и такие случаи, когда владельцы гектаров безответственно используют средства или по неопытности расходуют их неэффективно.

В этом году для меня истекает срок получения грантовой поддержки. Средства, полученные по гранту, нужно освоить в течение двух лет и в течение пяти лет развиваться в соответствии с бизнес-планом до указанных в нем параметров. Все это мы сделали. У нас пасека увеличилась с 27 до 100 ульев, мы построили необходимые подсобные помещения, которые позволяют на плановой основе комфортно выполнять трудовые обязанности. Даже банька у нас появилась, чтобы силы восстанавливать – заботимся о кадрах. У нас за пять лет созданы два рабочих места. Они так и остаются.

Организован сбыт продукции в Хабаровске. Объем точно не падает, остается на стабильном уровне. С крупными торговыми сетями для таких, как я, мелких предпринимателей, дела со сбытом остаются сложными. Сетям мы неудобны, потому что не можем обеспечить достаточных объемов и выполнить определенные требования, связанные с той же упаковкой и сопровождением.

В плане стоимости энергоносителей мы отстаем от западных регионов, именно поэтому наша конкурентоспособность с федеральными торговыми сетями, которые сейчас преобладают в Хабаровске, проигрывает. Это происходит, в том числе из-за того, что все-таки плотность населения на Дальнем Востоке меньше, возможности маневрировать в бытовых условиях у нас ниже, соответственно развиваться мы так быстро не можем. Значит, на мой взгляд, это точка для приложения усилий органов местной власти. Считаю, что для выравнивания ситуации с учетом особенностей местного производства, необходимо, по сравнению с западными партнерами, позиционировать, представлять и продвигать местную продукцию.

Я для себя формат сбыта определил, понял, что мне с сетями работать неудобно. Наблюдаю за тем, что происходит на рынке, состою в ассоциации производителей, получаю оттуда информацию и вижу, с какими трудностями сталкиваются в работе с сетями более крупные, чем я, производители. У меня свой путь. Считаю, что у личных хозяйств всегда есть возможности удовлетворять потребность клиентов более гибко, не только по качеству, но и по ориентации клиентуры. Поэтому я буду развивать свои точки. И вот как раз на днях, в феврале, мы открываем небольшой магазинчик в центре города. Я организую сейчас работу с турфирмами, которым будет интересно завозить туда туристов. Магазинчик расположится рядом с площадью Ленина, и по пути с экскурсии туристы смогут ко мне заезжать, брать сувениры для себя, для своих родных, чтобы рассказывать о нашей дальневосточной земле. Такая стратегия дает уверенность на случай каких-то катаклизмов быть более защищенным – это уже своя территория, своя недвижимость,

Считаю, что средств на «Дальневосточный гектар» и на поддержку их владельцев выделяется много, и некоторые даже не осваиваются, из-за чего потом регионы испытывают трудности. Я не специалист в этой области, но могу сказать, что мне получить грант было не трудно. Сейчас, на мой взгляд, значение имеет другая форма помощи: когда выстраивается рынок производства, сопровождения, госконтроля над произведенной продукцией, когда производители должны работать в программах «Меркурий», программах, связанных с введением онлайн-касс, необходимо помогать начинающим производителям. Ведь порой, хочешь, не хочешь, попадаешь в зону риска и можешь стать правонарушителем. Это касается и налогов, и отчетностей.

Для помощи начинающим производителям необходимо создавать инкубаторы, основной целью, которых должно стать создание упрощенных условий вхождения людей в бизнес. Эти инкубаторы могут стать одновременно упрощенной системой для фермеров, например, для помощи в работе в том же «Меркурии» или в оформлении различных документов, и площадкой для подготовки кадров, в том числе, финансово-кредитных, для ветеринарной и другой сфер.

Сейчас «Дальневосточному гектару» не уделяется столько внимания, как раньше, и это, по моему мнению, нормальная история: у страны несколько поменялись приоритеты, плюс на стадии разработки программы серьезные научные работники, прогнозисты не изучали, каким должен быть конечный образ у этой инициативы, не определяли, каким лифтом она может стать для человека, какие стимулы и возможности у него есть, чтобы развивать свое дело. Курсант, поступая в военное училище, понимает, что у него есть перспектива дорасти до генерала, а почему у фермера на «Дальневосточном гектаре» перспектив нет? На мой взгляд, такие вертикали нужно выстраивать во всех отраслях, об этом нужно подумать отраслевым министерствам, ведомствам. Понятно, не все сразу происходит, но нас необходимо обязательно увязывать в государственную систему и находить нам место.