Взрывной рост

«В текущих условиях зарубежные компании российских структур вынуждены искать способы защиты своих активов и продолжения деятельности. Будучи управляющей компанией САР на о. Русский, Корпорация развития Дальнего Востока и Арктики стремится создать максимально комфортные условия как в процессе редомициляции, так и в рамках текущей деятельности компаний. Сегодня можно с уверенностью говорить, что САР стал востребованным инструментом у бизнеса. В текущем году произошел взрывной рост интереса к САРу со стороны иностранных компаний с российским участием», - сообщил EastRussia директор департамента сопровождения САР КРДВ Павел Шейка.

В том, что в текущих экономических условиях и при росте санкционного давления на компании с российскими бенефициарами интерес к специальным административным районам усилится, уверен и директор по стратегии ИК «Финам» Ярослав Кабаков.

«Правительство все больше адаптирует САРы к новым санкциям: так, с марта 2022 года был упрощен переезд компаний, расширен список для личных фондов россиян и иностранцев, а также компаний, созданных до 1 марта 2022 года. В том числе приток новых резидентов будет происходить в условиях невозможности компаниям из России регистрировать в странах-членах Европейского Союза новые юрлица», - комментирует эксперт.

По его словам, дополнительный рост числа резидентов САРов также увеличится в связи с тем, что с 1 января 2023 года российские компании, у которых более 25% капитала принадлежит владельцам из офшоров, не смогут получить государственные субсидии и бюджетные инвестиции.

«В текущих условиях – это критический фактор для перевода компании в САР из иностранных юрисдикций», - отмечает Кабаков.

Директор Ассоциации налоговых консультантов Владимир Саськов также соглашается, что роль САР в текущих условиях существенно возрастает.

«Заложенная преференционная законодательная база должна выступить не только драйвером регионального развития, но в значительной степени обеспечить развитие импортозамещающих производств, востребованных всей российской экономикой, - акцентирует он. - Важно отметить, что Минфин России не планирует сокращения налоговых льгот и преференций, предоставленных резидентам САР, что выступит благоприятным фактором в реализации долгосрочных инвестиционных проектов».

Защита активов

Напомним, изначально цели создания САР были направлены на деофшоризацию российской экономики и привлечение капиталов и инвестиций в РФ. Резиденты режимов «особого благоприятствования» получают  льготы: отсутствие валютного контроля, снижение ставки налога на прибыль, возможность скрывать данные об учредителе и директоре в ЕГРЮЛ, режим «одного окна» для инвестора и другие.

«Регистрация в САР и получение статуса международной холдинговой компании позволяет компаниям иметь статус валютного нерезидента Российской Федерации, использовать льготы по налогу на прибыль (в частности, в разрезе доходов от продажи акций, дивидендов, процентов, роялти) и в целом иметь условия не хуже, чем в иностранных оффшорных юрисдикциях», - пояснили агентству в Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики.

По данным КРДВ, сегодня у иностранных компаний, планирующих переезд в Россию, возникают ряд сложностей, связанных с ограниченной логистикой, санкционным давлением, отказом местных провайдеров/ регистраторов/ консультантов от сотрудничества.

«Введённые в текущем году правительством России временные меры по упрощению процедур редомициляции стали важным аспектом, поскольку без таких мер некоторые компании просто не смогли бы осуществить переезд в САР по формальной причине», - рассказали в Корпорации.

Успели вовремя

С 2018 года на территории Российской Федерации действуют два САРа. Это острова Русский (Приморский край) и Октябрьский (Калининградская область), где зарегистрированы 108 компаний.

При этом с января 2022 года количество сменивших прописку «офшоров» превысило данные 2021 года (34 компании). Только за 4 месяца 2022 года САРы принесли в российский бюджет РФ более 4 млрд рублей налоговых поступлений.

«Офшор» на о. Русском развивается пока не так активно, как на о. Октябрьском. Начиная с 2018 года, когда заработал особый налоговый режим, туда зашли 11 компаний, ранее находившиеся под иностранной юрисдикцией. Ещё одна находится в процессе регистрации. Интерес к регистрации в САР проявляют и российские холдинговые структуры, но пока ни одна российская компания не переехала, отметили в КРДВ.

В числе первых резидентов - международная компания «Финвижн Холдингс» Артура Аветисяна, основной акционер банка «Восточный», и «Доналинк» Андрея Мельниченко, главного бенефициара «Сибирской угольной энергетической компании» (СУЭК).

В 2021 году на Русский переехала «дочка» СУЭК «СУЭК ЛТД» .

10 декабря 2021 года Корпорация развития Дальнего Востока и Арктики сообщила, что группа «Интеррос» завершила редомициляцию своей кипрской компании «Интеррос Капитал», которая контролирует 31,5% акций ГМК «Норильский никель».

А в непростом 2022-м году САР на о. Русском приобрёл больше резидентов, чем за всё время своего существования с 2018 года. Сразу 6 компаний пополнили реестр его участников.

В марте островную «прописку» получила «Уорлд Боат Сервис лтд», специализирующаяся на перевозке грузов морскими судами заграничного плавания. Затем АО «Вандл Холдингс Лимитед», через которую Саид Керимов владел 76,34% одной из крупнейших золотодобывающих компаний в России «Полюс», передислоцировалось с Кипра во Владивосток (позже попавший под санкции бизнесмен продал 29,99% «Полюса» «Группе Акрополь», а потом и вовсе пожертвовал 100% МКАО «Вандл Холдингс Лимитед» Фонду поддержки исламских организаций).

В июле резидентами приморского САР стали ООО «Хорвик», специализирующееся на деятельности холдинговых компаний и консультировании по вопросам коммерческой деятельности и управления, а также ООО «Руссоль лимитед» - крупнейший частный производитель соли в России.

В августе реестр резидентов пополнило ООО «Алтрасо Венчурз» - основной владелец «Восточной горнорудной компании».

В сентябре ООО редомициляцию завершило ООО «Рашмор», владеющее сетью школ английского языка Ufirst.

По состоянию на 1 полугодие 2022 года участники САР на о. Русский создали 27 рабочих мест, осуществили инвестиции на сумму 388 млн рублей и уплатили более 2,2 млрд рублей в бюджеты различных уровней, из них более 1,3 млрд рублей в бюджет Приморского края.

Дискурс поменялся

Нельзя не отметить, что о преференции специальных административных районов было сломано немало копий.

Некоторые эксперты открыто называли САР «вредоносным» режимом, критикуя их за возможность конфиденциального владения и управления компаниями. «Когда российские юрлица, которые ведут бизнес в России, находятся за пределами российского налогообложения и российской юрисдикции, это обкрадывание российского бюджета», - утверждали оппоненты. Звучали и мнения о том, что режим САР может нарушить межправительственное соглашение и грозит России исключением из системы международных расчётов, порождая совершенно неконтролируемые риски в плане противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма. Долгое время риск попасть под санкции называли главным сдерживающим фактором развития САР.

Однако после 24 февраля 2022-го года дискурс изменился. Самые «страшные» санкции уже случились. Положение России, как субъекта международного финансового рынка, изменилось коренным образом.

Директор приморской компании «Центр независимых налоговых экспертиз» Галина Ткаченко отмечает, что сегодня бизнесмены начинают убеждаться в том, насколько небезопасно держать свои капиталы за границей.

«И имущество, и денежные средства российских компаний подвергаются необоснованным взысканиям и арестам. Выиграл тот, кто вовремя перешёл под российскую юрисдикцию и сосредоточил свои активы на территории РФ, - комментирует собеседница. – С другой стороны, большинство стран закрыли возможность вывода капиталов из иностранных банков, и сейчас главный вопрос состоит в том, насколько реально вернуть денежные средства из недружественных государств. Тем более что крупные иностранные банки начинают объявлять банкротства».

Кандидат экономических наук, директор департамента финансов Школы экономики и менеджмента ДВФУ Елена Бережнова отмечает, что в условиях неопределённости сложно делать прогнозы: «В текущих реалиях многие хозяйствующие субъекты приостановили свою деятельность. Компании, которые взаимодействовали с зарубежными партнёрами, поставили на паузу поставки и пока не заключают договоры. Все ждут, когда можно будет просчитать возможные риски, а значит, заложить их в условия контракта, минимизировать или нивелировать. Я бы воздержалась от прогнозов, пока сохраняется неопределённость влияния внешних факторов на все экономические процессы».

При этом эксперты соглашаются, что 2022-й год показал – безопаснее всего хранить капиталы в родной гавани. Этот принцип ляжет в основу построения новой экономической модели.

Отметим, как сообщает Корпорация развития Дальнего Востока и Арктики, ещё 15 компаний рассматривают возможность редомициляции в Приморский край. Пока информация о них не разглашается.

– Денис Сергеевич, мощность хабаровского завода компании «Спорос» по производству зерновых порядка 20 тыс. т семян в год. Расскажите, пожалуйста, как развивается ваш бизнес спустя четыре года после запуска проекта: что уже сделано, на каком этапе вы сейчас находитесь?

– За четыре года мы сделали основное – построили завод, запустили полноценный операционный бизнес и предоставили возможность всем трем научно-исследовательским институтам Дальнего Востока, которые специализируются на селекции семян, получить масштабную площадку для промышленного производства семян. Мы предлагаем уже порядка 15 сортов разных культур от трех селекционных институтов – Дальневосточного института сельского хозяйства в городе Хабаровске, Федерального научного центра агробиотехнологий Дальнего Востока имени А. К. Чайки в городе Уссурийске и Всероссийского института сои в Благовещенске.

– Производство каких семян вы планируете расширять, работаете ли над импортозамещением, и если «да», какие семена уже заменили?

– Мы сегодня производим семена четырех культур. Первое – это соя, главная культура для Дальнего Востока. Также, конечно, овес, ячмень и гречиха. В будущем мы планируем расширить наш портфель на семена кукурузы, и в этом случае покроем 99 % севооборота Дальнего Востока.

Что касается импортозамещения, то мы работаем в этом направлении и сможем обеспечить местных потребителей исключительно отечественным семенным фондом, но это дело не одного года.

Надо понимать, что семена сои сюда, на Дальний Восток, поступают из двух источников: из Канады и Китая. И их тоже следует разделить на две разные категории. Канадские семена – это то, что в принципе легально ввозилось и размножалось на территории округа. Здесь мы видим потенциальные изменения в политике поставщиков – вполне возможно, они уйдут в ближайшем будущем. Но есть также и импортные семена китайского происхождения, попадающие сюда нелегально, по схемам «серого рынка». Это семена, которые не районированы для Дальнего Востока и даже не находятся в Росреестре селекции, они ввозятся под видом товарной сои и потом распространяются среди фермеров. С этим ведется борьба, и ее нужно продолжать. Вот эти две импортные ниши – как белую, так и серую – мы готовы помочь импортозаместить и представить отечественный вариант. Спрос на Дальнем Востоке очень большой, территория большая, и это займет несколько лет работы как с нашей стороны, так и со стороны институтов по созданию и регистрации новых сортов, которые также будут востребованы на рынке.

– Вы проводили сравнение ваших семян с импортными, которые легальным и нелегальным способом попадают на Дальний Восток, с точки зрения производительности, соотношения цены и качества, чтобы простимулировать фермеров отказываться от импорта, показать им выгоду использования вашего продукта? 

– Безусловно, мы эту работу ведем постоянно. И должен сказать, соотношение цены и качества у нас очень честное, наш товар дешевле легальных импортных семян. Мы не говорим о том, что мы в целом лучше или хуже. Мы честно сопоставимы. И у нас, и у иностранных компаний есть хорошие сорта в портфеле. Но мы, повторюсь, значительно дешевле.  По мере того, что мы начинаем продавать все больше наших семян и все больше аграриев получают свой положительный опыт выращивания урожая на базе нашего материала, у нас появляется больше спроса и дискуссия прекращает быть сугубо академической. Люди видят преимущества наших семян на деле, в своем хозяйстве и на своих полях.

– Вы четыре года ведете успешно бизнес на Дальнем Востоке. Пользовались ли вы какими-то мерами поддержки федерального уровня, регионального? Или, может, хотите использовать, но чего-то не хватает?

– Те меры поддержки, которые мы уже использовали (скорее косвенно), – это субсидии на покупку элитных семян, которые могут получить наши клиенты. Речь о семенах высшей категории, урожай можно оставлять у себя и размножать год и даже два. Покупка сразу на 2–3 года. Государство стимулирует аграриев тратить чуть больше денег в моменте и при этом получать сразу же больше урожая, который можно использовать в дальнейшем в хозяйстве. Эта мера поддержки актуальна, и мы бы хотели, чтобы она оставалась в будущем, потому что способствует увеличению урожая в целом в регионе.

Мы планируем использовать в этом году меру поддержки в виде компенсации расходов на капитальное строительство, т. е. расходов, которые понесли на строительство самого завода, а это львиная доля всех средств, которые мы вложили в проект. Компания также пользуется региональными субсидиями, которые нацелены на то, чтобы помогать аграриям увеличивать и модернизировать парк сельхозтехники.

С точки зрения законодательных инициатив хотелось бы добиться прозрачности на рынке семян, чтобы он стал полностью белым и легальным. Для этого не нужны новые меры и законы, необходимо просто более тщательное их исполнение. Надо строго контролировать то, что завозится на территорию России. Это важно для того, чтобы понимать потом, что растет у нас на полях (это в первую очередь семена-ГМО), поэтому контроль над распространением семян должен быть более тщательный.

– Но как поменять парадигму в умах тех, кто плотно «сидит» на нелегальных семенах? Вопрос не только в жестких проверках, но и в целом – какого-то коллективного договора участников рынка. Вы можете показать другие варианты?

– Это одна из причин, почему мы решили построить наш бизнес, – мы увидели нишу, огромную нехватку качественных семян, которую можно заполнить, на которую есть большой спрос. Мы понимаем, почему раньше аграрии это делали, – не было другого предложения и от безысходности они были вынуждены прибегать и к такому посевному материалу, иначе вообще можно было бы ничего не посеять. Все, что можно сделать с нашей стороны, – это продолжать увеличивать объем нашего производства, помогать людям не только в покупке семян, но и в сопровождении всех полевых работ, чтобы поспособствовать максимально выгодному для них урожаю, и этим подстегнуть их к отказу от покупки «кота в мешке». Показать им, что можно действовать и в рамках закона, и в собственных экономических интересах.

– Вы уже вышли на полную мощность?

– Пока не вышли. Завод загружен на 40 %. Но у нас будет продолжаться существенный прирост производимой продукции каждый год, поэтому, я думаю, в течение 2–3 лет мы выйдем на максимальную мощность. Нам для этого требуется просто больше земли. Это не столько вопрос спроса и инвестиций и невозможности завода начать производить больше и быстрее. У нас цикл длинный. Это – целый год в сельском хозяйстве.

– Каким вы видите бизнес в конце этого года и в следующем году, какие инвестиционные цели ставите?

– Цель более длительная, чем этот год. Хотим создать крупнейший сельскохозяйственный бизнес на Дальнем Востоке, крупнейший по всем параметрам – по выручке, по земле, и немаловажно – по рабочим местам.

– О каких цифрах идет речь? Вы ставите себе какую-то высокую планку: «Вот до этого я доберусь, а потом можно отдыхать»?

– Нет, это противоречит в принципе натуре предпринимателя. Ты не можешь себе поставить планку, после которой ты будешь отдыхать. Ты можешь поставить планку, которой, скорее всего, невозможно достичь, но, если она будет настолько высокой и настолько тяжело достижимой, что ты дойдешь до значимой части пути, наверное, это и будет уже большой успех. Но ни в коем случае не «достичь и отдыхать».

– Расскажите о своих секретах, как справляетесь с нагрузками, которые очевидны при ведении такого большого бизнес-проекта?

– Меня мотивируют плоды моей работы. Когда я поехал на Дальний Восток изучать возможности для «первопроходцев», я понял, что мне доставляет удовольствие. Это процесс создания чего-то нового на пустом месте. Конечно, любой бизнес требует больших энергетических затрат. Но когда ты видишь, во что превращается проект на деле, видишь людей, которым ты дал работу и которые тебе за это благодарны, потому что могут развиваться дальше, – это то, что максимально тебя мотивирует на новые свершения. Возможность созидать – это именно то, что и дает Дальний Восток, в отличие от более освоенных мест.