Родился Иосиф Либерберг 27 октября 1899 года в Староконстантинове Волынской губернии (сейчас это Житомирская область Украины). Папа – приказчик, мама Роза – корсетница, то есть мастер по изготовлению корсетов. Иося был четвёртым ребёнком в семье. После четвертого класса семья переехала в Винницу, а затем отец нашел работу в Киеве и Либерберги поселились в пригороде (в то время евреям запрещалось жить в самом Киеве).
Вскоре и Иосиф стал работать в Киеве, давая частные уроки. На заработанные деньги он оплачивал свое обучение в частной гимназии, которую окончил в 1917 году. Затем Либерберг поступает в Киевский университет на историко-филологический факультет, который не закончил - увлекся революционной деятельностью. От политической борьбы Иосиф довольно быстро перешел к революционной: добровольно вступил в Красную Армию и отправился «бить Петлюру». Затем вербовал еврейскую молодежь в армию, после чего ушел в подполье на полтавщине.
В 1920 году Иосиф женился на Надежде Гольдштейн - дочери сахарозаводчика, через год у них родилась дочь Тамара. С обретением семьи в жизни Иосифа наступает, пожалуй, самый спокойный период – он преподает историю революционного движения Западной Европы в Высшей военно-политической школе в Киеве, затем работает в Киевском институте народного хозяйства: читает лекции на русском, украинском и еврейском языках. В 1926 году и вовсе случился расцвет – Либерберга утверждают заведующим кафедрой еврейской культуры Академии наук Украины. Воспользовавшись этим, Иосиф превращает кафедру в самый большой в Советской России центр исследований идиша.
Дальше – больше. Либерберг создает институт еврейской пролетарской культуры, в начале 30-х годов прошлого века именно это заведение занимается вопросами создания будущей Еврейской автономии на Дальнем Востоке. Причем, с 1932 года – непосредственно на месте: в будущей ЕАО, куда, кстати, пытался перевести и институт. Логично, что вскоре Либерберг при поддержке «всесоюзного старосты» Михаила Калинина назначается председателем организационного комитета Еврейской автономной области, а затем – в конце 1934 года - и председателем облисполкома.
Шумная Тихонькая
На новом месте Иосиф Израйлевич разворачивает широкую деятельность.
Он добивается положительного решения вопроса о переселении евреев из-за рубежа – в те годы многие приехали из Аргентины. Благодаря личным знакомствам, «перетягивает» в Биробиджан многих ученых, писателей и поэтов из числа евреев. По его инициативе идиш в ЕАО становится официальным языком наряду с русским.
А еще много строит: обувная, трикотажная и швейная фабрики, ремонтно-механический и кирпичные заводы, обозный завод (будущий завод «Дальсельмаш»), артель «Металлист» (будущий завод силовых трансформаторов), жилье для переселенцев.
Артель «Колесо революции»
Денег на все не хватало, и Либерберг выбивает в Москве разрешение на привлечение товарных займов из-за рубежа. Тогда охотно откликнулись многочисленные международные еврейские организации, в том числе «Джойнт» (American Jewish Joint Distribution Committee - «Американский еврейский объединенный распределительный комитет»), «Амбиджан» (American Committee for the Settlement of Jews in Birobidjan – «Американский комитет по поселению иностранных евреев в Биробиджане») и ИКОР (Organization for Jewish Colonization in Russia – «Американская организация помощи еврейскому землеустройству в СССР»). При их финансовой помощи в Биробиджане были построены многие деревянные двухэтажные дома с двумя подъездами, рассчитанные на шестнадцать квартир, которые почему-то называли «голландскими».
Строительство новой улицы в Биробиджане
Строительство жилых домов велось как индивидуальным образом, так и ведомственным. Каждый желающий мог самостоятельно построить себе дом, а крупное промышленное предприятие было просто обязано строить дома для своих работников. Именно так были построены «Дом писателей», «Дом врачей», «Хлебозаводской дом» и многое другие.
58-ая «расстрельная»
Реализовать все задуманное Либерберг не успел. В августе 1936 года его вызвали в Москву, чтобы выступить на совещании с докладом об успехах развития региона. Прибыв в столицу поездом 20 августа и заселившись в «Метрополь», вечером того же дня он был арестован НКВД и доставлен в комендатуру административно-хозяйственного управления НКВД СССР. Там его продержали неделю, после чего перевезли в спецкорпус Киевской тюрьмы.
По одной из версий, под 58-ю «расстрельную» статью Либерберга подвел Лазарь Каганович. Будучи нарком путей сообщения, он в январе 1936 года приехал в область с инспекцией. Ему не понравилось, как его встретили и еще больше был недоволен тем, что руководитель региона жаловался на Москву – мол, недостаточно помощи из центра молодой автономии, из-за чего евреи, недавно приехавшие из-за рубежа, требуют вернуть их обратно.
2 сентября состоялся первый допрос, где ему наконец-то объявили, в чем обвиняют: участие в контрреволюционной троцкистско-террористической организации, члены которой убили Кирова.
Через неделю информация «докатилась» до Биробиджана и Либерберга сняли со всех постов и исключили из состава членов ВЦИК. Впрочем, сам Иосиф Израйлевич был уверен, что «случилась чудовищная ошибка» и вскоре все встанет на свои места, поэтому категорически отвергал все обвинения. Хватило его на 1,5 месяца, с середины октября он стал давать признательные показания, чем фактически подписал себе приговор. Впрочем, сам он надеялся, что на суде сможет защитить себя – об этом Иосиф говорил своей супруге Надежде, которая, узнав об аресте мужа, тайно с дочкой выехала из Биробиджана в Киев и добилась с ним встречи в тюрьме.
Но защитить себя на суде, который состоялся 9 марта, Либерберг не смог. Закрытое заседание длилось буквально 10 минут: Либерберга Иосифа Израилевича приговорили к высшей мере уголовного наказания — расстрелу. Приговор обжалованию не подлежал и был приведен в исполнение в этот же день.
Родственникам сказали, что он умер в 1938 году, отбывая наказание. Семье тоже досталось: Надежду Либерберг 27 декабря 1937 года осудили как члена семьи изменника Родины. Ей дали восемь лет исправительно-трудовых лагерей, свой срок Надежда отбывала в казахстанском Акмолинске. Дочь Тамара в эти годы жила в Киеве, а когда началась война уехала, вышла замуж за однокурсника из Донецка, до самой своей смерти в 1992 году она преподавала физику в педагогическом институте Житомира – родном городе отца.
В 1956 году Иосифа Либерберга оправдали, но его имя замалчивалось до конца 90-х годов. Лишь в 2014 году историческая справедливость была восстановлена: Иосифу Израйлевичу Либербергу посмертно было присвоено звание «Почетный гражданин Еврейской автономной области», а на здании мэрии Биробиджана, в котором находился в тридцатые годы облисполком, была установлена мемориальная доска.
Фестиваль собрал любителей исторических реконструкций из многих дальневосточных регионов, а благодаря участникам из Казахстана он вправе именоваться международным. Организаторы устроили гостям путешествие в широком диапазоне времён – от Средневековья до Афганской войны. Корреспондент EastRussia погрузился в историю вместе с семьёй.
На безлюдном перроне станции Волочаевка-I, где сразу две доминанты — водонапорная башня и огромный для маленького села железнодорожный вокзал с мозаикой, посвященной Гражданской войне, появляется группа людей разного возраста. Судя по флагам: коммунисты или ностальгирующие по советским временам, пришли возложить гвоздики к скульптурам партизана и солдата, установленные на перроне.
Я и сам так ездил с бабушкой, которая в начале 90-х работала на 68-ом военно-механическом заводе. От вокзала до сопки шли пешком, там, на вершине, где вновь открылся музей Волочаевской битвы, торжественные речи, а потом народные гуляния у подножия — обязательно с гармошкой, а мы — детвора и подростки — катались с этой самой сопки Июнь-Корань на ледянках.
Про поезд, вспомнили, конечно же, и организаторы «Волочаевских дней»: за пару недель до назначенной даты в пригородных электричках ходили волонтеры, одетые «как 100 лет назад» — в форме солдат НРА и работников почтовой станции, рассказывали о предстоящем фестивале, а вагоны были увешаны архивными фотографиями того периода.
«Наша мечта - совместно с РЖД реконструировать бронепоезд, хотя, конечно, это потребует значительных финансовых вложений», - поделилась планами пресс-секретарь фестиваля Татьяна Васильченко.
Сегодня на поезде в Волочаевку практически никто не приезжает, зато вся обочина федеральной трассы «Амур», которая проходит через село, уставлена машинами, навигатор показывает участок, как «красный», проезжающие дальнобойщики из западных регионов страны недоумевают — что здесь происходит? Для них это — «белое пятно» истории, мало кто знает, что Гражданская война в Советской России, на самом деле, закончилась не в Крыму, а здесь, на Дальнем Востоке, и не в 1920 году, а двумя годами позже.
Впрочем, об этом далеко и не все дальневосточники знают. Хотя, благодаря таким вот фестивалям, происходит определенный ликбез: взрослые вспоминают, что им рассказывали в их детстве, нынешнее поколение узнаёт, к примеру, что не было здесь «красных» — была Народно-революционная армия Дальневосточной республики.
— 6 «А»! Собираемся возле меня! — пытается созвать своих учеников молодой учитель истории.
— На экскурсию? — спрашиваю его.
— Что-то вроде «открытого «урока», — отвечает, улыбаясь. — Так точно что-то, да запомнят.
Судя по тому, сколько еще я встретил таких учителей и учеников, эта схема приглянулась многим школам.
Вообще, промо фестивалю устроили масштабное: волонтеры фестиваля прошлись практически по всем школам Хабаровска и ЕАО, рассказывая и о событиях столетней давности, и о предстоящем фестивале.
Лучше всего такая информация доносится через мастер-классы и всякого рода активности: всем желающим на входе на фестивальную площадку выдают путевой лист с указанием станций, которые необходимо пройти. Где-то придется чеканить строевой шаг, где-то пробежать по полосе препятствий или изучить азы штыкового боя. В другом месте — петь у костра марш дальневосточных партизан «По долинам и по взгорьям» или кидаться валенками (что-то новенькое!).
После прохождения всего маршрута участник получает деревянные рубли, за которые, к примеру, можно пострелять в тире из оружия СХП (стреляющее холостыми патронами). Стоит ли говорить, что в этой локации была самая длинная очередь из мальчишек. Вторым излюбленным местом у них стала та самая сопка Июнь-Корань — катиться с нее, что 30 лет назад, что сейчас — одно удовольствие.
Кульминацией фестиваля стала реконструкция одного из боев, который случился в феврале 1922 года (бои в Волочаевке и еще на протяжении 20 километров шли несколько дней). В этот раз организаторы выбрали бой, который бойцы НРА проиграли. Лично мне такой подход понравился — показывать историю с разных сторон.
«Любая гражданская война — это плохо, это братоубийство», — комментирует в микрофон происходящее на «поле боя» ведущий.
Расслышать комментатора получалось не всегда — в этом году поддержка Восточного военного округа была мощная как никогда — военные взяли на себя все пиротехнические вопросы. В итоге получилось оглушительно громко полным эффектом присутствия.
Вдруг на поле боя к белоповстанцам подкатили сани, запряженные лошадью — на позиции доставили пулемет. Такого, отмечаю я про себя, в прошлом году не было. Никита Кобзев, главный организатор фестиваля, рассказал, что лошадей в следующем году будет больше — показать атаку конницы.
«Сложность заключается в том, что животные непредсказуемо реагировали на выстрелы из исторического оружия и взрывы», — рассказала пресс-секретарь фестиваля Татьяна Васильченко.
Масштаб фестиваля растет с каждым годом: и по числу зрителей, и по числу участников. В этот раз, в Волочаевку приехали свыше 50 членов военно-исторических клубов из разных регионов ДФО, а также из Красноярска и Саратова. Зрителями стали по разным подсчетам от трех до пяти тысяч человек.
На безлюдном перроне станции Волочаевка-I, где сразу две доминанты — водонапорная башня и огромный для маленького села железнодорожный вокзал с мозаикой, посвященной Гражданской войне, появляется группа людей разного возраста. Судя по флагам: коммунисты или ностальгирующие по советским временам, пришли возложить гвоздики к скульптурам партизана и солдата, установленные на перроне.
Я и сам так ездил с бабушкой, которая в начале 90-х работала на 68-ом военно-механическом заводе. От вокзала до сопки шли пешком, там, на вершине, где вновь открылся музей Волочаевской битвы, торжественные речи, а потом народные гуляния у подножия — обязательно с гармошкой, а мы — детвора и подростки — катались с этой самой сопки Июнь-Корань на ледянках.
Про поезд, вспомнили, конечно же, и организаторы «Волочаевских дней»: за пару недель до назначенной даты в пригородных электричках ходили волонтеры, одетые «как 100 лет назад» — в форме солдат НРА и работников почтовой станции, рассказывали о предстоящем фестивале, а вагоны были увешаны архивными фотографиями того периода.
«Наша мечта - совместно с РЖД реконструировать бронепоезд, хотя, конечно, это потребует значительных финансовых вложений», - поделилась планами пресс-секретарь фестиваля Татьяна Васильченко.
Сегодня на поезде в Волочаевку практически никто не приезжает, зато вся обочина федеральной трассы «Амур», которая проходит через село, уставлена машинами, навигатор показывает участок, как «красный», проезжающие дальнобойщики из западных регионов страны недоумевают — что здесь происходит? Для них это — «белое пятно» истории, мало кто знает, что Гражданская война в Советской России, на самом деле, закончилась не в Крыму, а здесь, на Дальнем Востоке, и не в 1920 году, а двумя годами позже.
Впрочем, об этом далеко и не все дальневосточники знают. Хотя, благодаря таким вот фестивалям, происходит определенный ликбез: взрослые вспоминают, что им рассказывали в их детстве, нынешнее поколение узнаёт, к примеру, что не было здесь «красных» — была Народно-революционная армия Дальневосточной республики.
— 6 «А»! Собираемся возле меня! — пытается созвать своих учеников молодой учитель истории.
— На экскурсию? — спрашиваю его.
— Что-то вроде «открытого «урока», — отвечает, улыбаясь. — Так точно что-то, да запомнят.
Судя по тому, сколько еще я встретил таких учителей и учеников, эта схема приглянулась многим школам.
Вообще, промо фестивалю устроили масштабное: волонтеры фестиваля прошлись практически по всем школам Хабаровска и ЕАО, рассказывая и о событиях столетней давности, и о предстоящем фестивале.
Лучше всего такая информация доносится через мастер-классы и всякого рода активности: всем желающим на входе на фестивальную площадку выдают путевой лист с указанием станций, которые необходимо пройти. Где-то придется чеканить строевой шаг, где-то пробежать по полосе препятствий или изучить азы штыкового боя. В другом месте — петь у костра марш дальневосточных партизан «По долинам и по взгорьям» или кидаться валенками (что-то новенькое!).
После прохождения всего маршрута участник получает деревянные рубли, за которые, к примеру, можно пострелять в тире из оружия СХП (стреляющее холостыми патронами). Стоит ли говорить, что в этой локации была самая длинная очередь из мальчишек. Вторым излюбленным местом у них стала та самая сопка Июнь-Корань — катиться с нее, что 30 лет назад, что сейчас — одно удовольствие.
Кульминацией фестиваля стала реконструкция одного из боев, который случился в феврале 1922 года (бои в Волочаевке и еще на протяжении 20 километров шли несколько дней). В этот раз организаторы выбрали бой, который бойцы НРА проиграли. Лично мне такой подход понравился — показывать историю с разных сторон.
«Любая гражданская война — это плохо, это братоубийство», — комментирует в микрофон происходящее на «поле боя» ведущий.
Расслышать комментатора получалось не всегда — в этом году поддержка Восточного военного округа была мощная как никогда — военные взяли на себя все пиротехнические вопросы. В итоге получилось оглушительно громко полным эффектом присутствия.
Вдруг на поле боя к белоповстанцам подкатили сани, запряженные лошадью — на позиции доставили пулемет. Такого, отмечаю я про себя, в прошлом году не было. Никита Кобзев, главный организатор фестиваля, рассказал, что лошадей в следующем году будет больше — показать атаку конницы.
«Сложность заключается в том, что животные непредсказуемо реагировали на выстрелы из исторического оружия и взрывы», — рассказала пресс-секретарь фестиваля Татьяна Васильченко.
Масштаб фестиваля растет с каждым годом: и по числу зрителей, и по числу участников. В этот раз, в Волочаевку приехали свыше 50 членов военно-исторических клубов из разных регионов ДФО, а также из Красноярска и Саратова. Зрителями стали по разным подсчетам от трех до пяти тысяч человек.
Каток на льду Амура, иллюминация в центре города и Рождественские колядки – как праздновали Новый год и Рождество в дореволюционном Хабаровске?
Кукла Варя и замороженные мандарины
Больше всего, конечно же, Рождества ждали дети: после обязательных святок, посещения церкви наступала самая приятная пора – елка и подарки. В Хабаровске «елок» было несколько: общественная, для гимназисток и кадетов. Как правило, ее посещал генерал-губернатор, который и вручал подарки. Сергей Михайлович Духовский, к примеру, любил приходить с супругой Варварой Федоровной.
Вот, что она писала по этому поводу в своем дневнике, который вела с раннего детства:
«30 декабря в нашем атаманском зале была устроена елка для гимназисток и для кадет; мы обедали по этому случаю в три часа, а в пять стали уже собираться дети с их родителями. Сначала мальчики и девочки попарно прошлись по залу полонезом, а затем я начала раздавать девочкам подарки, разложенные кругом елки, а муж наделял ими кадет».
Примечательно, что у детей заранее узнавали, какие бы подарки они хотели получить. Для этого, к примеру, однажды нарядили дворника гимназии Дедом Морозом, которому девочки передавали специальные билетики, где и был указан желаемый подарок. У девочек, как правило, это были куклы или зеркало.
Опекали Духовские и сирот: заезжали в приют, где также вручали подарки. Варвара Духовская в один из таких визитов отметила в своем дневнике девочку, которая проявила себя, как настоящий дипломат. Когда генерал-губернатор спросил её: «Как куклу назовешь?», ответила: «Варей».
Были в Хабаровске «в чести» и, выражаясь современным языком, корпоративы: их устраивало практически каждое сообщество. К примеру, в кадетском корпусе в новогодние праздники проходил танцевальный вечер с живыми картинами, в 10-м батальоне – солдатский спектакль, а в общественном собрании водружали огромную елку, куда приглашали воспитанников двух городских училищ. В качестве угощения для них приготовили «диковинку» – мандарины. Правда, они были замороженные: по-другому в те годы фрукты, да и многие другие продукты, доставить в Хабаровск было попросту невозможно.
Елки, кстати, устраивали практически все купцы и торговцы средней и мелкой руки. Среди предпринимателей считалось зазорным не потратить деньги на благотворительность.
В последнюю неделю декабря, с наступлением Рождества Хабаровск становился городом ряженых. Они ходили друг к другу в гости, к соседям, поздравляя с наступающими праздниками и получая небольшие подарки. Правда наряжаться разрешалось далеко не всем – нижним чинам, как бы сейчас сказали, «рекомендовалось» оставаться в форме.
Высшие чины и знать на Рождество ходили на божественную литургию в Успенский собор – тот самый, который в 20-е годы ХХ века разрушили и из его кирпичей построили пожарную каланчу (стоит до сих пор).
Новый Год по-взрослому
Для взрослых на Новый год устраивались маскарады и танцевальные вечера. 1901 год, к примеру, встречали в Общественном собрании, а вечером 1 января «избранное общество» приглашалось в дом генерал-губернатора, где устраивался маскарадный бал. Формат настолько понравился горожанам, что маскарады стали проводить чаще – и в честь других праздников, а потом и вовсе в обычные дни. Была даже своего рода конкуренция между Общественным (читай – гражданским) и Военным собранием в части организации мероприятий. Военные выигрывали – у них было собственное здание с просторным залом.
Готовились к праздникам, как и сейчас, загодя: примерно в начале декабря в единственной газете «Приамурские ведомости» (кстати, учрежденной Духовским) появлялись коммерческие объявления, гласящие, что в тот или иной магазин завезли новогодние товары: елочные игрушки, украшения. Парикмахерские и ателье объявляли о приеме заказов на пошив новогодних костюмов. Одним из самых популярных был костюм Амура.
В числе популярных зимне-новогодних забав было и катание на собачьих упряжках. Для этого в город специально приезжали гольды (так называли нанайцев, а заодно иногда и других коренных жителей – орочей, ульчей), которые устраивали гонки на замерзшем льду Амура (гонки эти, кстати, очень любил генерал-губернатор). За плату они катали всех желающих и даже работали в качестве такси.
Вообще, увеселительные мероприятия сильно зависели от погоды: мороза и ветра. В частности, именно из-за холодов в новогодние праздники в Хабаровске не проводились военные парады, как это было принято в западных регионах страны, а вот оружейные салюты (вместо нынешних фейерверков) были и были долгожданными. Кстати, именно оружейный выстрел извещал о том, что наступил Новый год (вроде боя курантов на Спасской башне сейчас).
А вот распивать спиртные напитки, несмотря на холод, возбранялось. За этим строго следили полицмейстеры, особенно на мероприятиях для простолюдинов – были и такие, для них устанавливали елку возле народного катка у Алексеевской женской гимназии, куда люди попроще приходили пешком, чтобы поглазеть на наряженное дерево и тех, кто катается на коньках.
Кстати, одно время – в начале ХХ века – каток устраивали прямо на льду Амура: выбирали место, где торосов поменьше, расчищали площадку и за небольшую плату пускали посетителей. Здесь же можно было отведать чая из самовара, с бубликами.
В прорубь!
Впрочем, для всех «выпивох» был вполне себе выход – нырнуть в прорубь. Помните, как генерал в «Сибирском цирюльнике»? Собственно, этим и заканчивались празднества – после недельного загула «холодный душ» в Амуре возвращал к рутинной жизни. До следующего Рождества и Нового года…
Август 2023-го россиянам, и в особенности дальневосточникам, запомнится паводками катастрофической силы, которые затопили сотни домов и нарушили транспортное сообщение в Приморье. Отдыхающих на пляжах юга Дальнего Востока, оказавшихся заложниками стихии в курортной Андреевке, пришлось эвакуировать военным морякам – их вывезли на борту большого десантного корабля «Николай Вилков». Герой, в честь которого назван корабль, 78 лет назад погиб в боях за острова Курильской гряды – Николай Вилков совершил подвиг, за который получил звание «Герой Советского Союза». В дни окончания военных действий на Дальнем Востоке в сентябре 1945-го мы вспоминаем дальневосточных героев.
По рождению Николай Вилков дальневосточником не был, он им стал, когда очутился на Камчатке. Свой трудовой путь, родившийся в 1918 году в далекой от Дальнего Востока Ивановской области юноша, начал, конечно же, текстильщиком – на фабрике «Парижская коммуна».
Затем был речной техникум и работа на речных судах: сначала на Волге, потом на Енисее, затем на Ангаре, где он дослужился до помощника капитана парохода «Максим Горький». В 1939 году Николай Вилков перешел в военно-морской флот. Служил на Петропавловской военно-морской базе Тихоокеанского флота.
Когда началась советско-японская война, Вилков числился боцманом плавбазы «Север» в звании старшина первой статьи. Война эта была скоротечной, но кровопролитной. Особенно сложно было штурмовать Курильские острова, которые японцы сильно укрепили - десант высаживался прямо в море, многие попросту не доплывали, а кто выбирался на сушу, попадал под шквальный огонь противника. Причем, не только пулеметов, но и танков «Ха-го», «Чи-Ха» и «Шинхото Чи-Ха», которые до сих пор можно встретить на острове Шумшу.
18 августа десант, в составе которого был и Николай Вилков, штурмовал укрепленные позиции японцев на Шумшу: здесь располагалась пехотная бригада, крепостной артиллерийский полк и до 60 танков.
В итоге восемь японских танков были подбиты, десант двинулся вглубь острова на высоту 171, но его остановил кинжальный огонь двухамбразурного дзота, которые, кстати, стоят на острове до сих пор. Вилков и матрос Петр Ильичев подползли к дзоту и попытались забросать его гранатами, но это не помогло. Тогда они повторили подвиг, который уже не раз свершался на полях Великой Отечественной и советско-японской войн – закрыли амбразуру своими телами: Вилков бросился на правую амбразуру, Ильичев – на левую.
Их похоронили здесь же, на высоте 171.
К 1945-ому о подвигах Гастелло и Матросова знали практически все: фронтовые газеты сделали свое дело, неделей ранее появился свой – «дальневосточный Матросов» – Николай Голубков, который на второй день советско-японской войны закрыл собой амбразуру японского дзота в китайском городе Фуюань, его освобождала Краснознаменная Амурская флотилия. Должен был такой герой появиться и на Курилах, в итоге их оказалось двое.
Кстати, изначально Ильичеву не было присвоено вообще никакого звания. Его подвиг много позже «раскопал» журналист Александр Гритченко, который со слов очевидцев восстановил детали того боя и написал книгу «Путь к подвигу». Благодаря его стараниям, в 1958 году подвиг матроса признали на официальном уровне и присвоили Ильичеву звание «Герой СССР».
Николаю Вилкову звание Героя Советского Союза дали практически сразу же - 14 сентября 1945 года, ему также вручили Орден Ленина и «Золотую звезду». Мемориальные доски в его честь установлены в городах, где он успел «отметиться»: Наволоках, где родился, Нижнем Новгороде, где учился в речном техникуме, Иркутске, где бороздил Ангару, Петропавловске-Камчатском и Вилючинске, где служил.
Но, пожалуй, самое значимое увековечивание памяти для моряка – это корабль, названный в его честь.
Большой десантный корабль «Николай Вилков» «появился на свет» тоже далеко от Дальнего Востока – на заводе «Янтарь» в Калининграде. Всего было построено четыре корабля этой серии, «Николай Вилков» ее замкнул. Кстати, свое имя корабль получил еще на стапелях. Построили его в рекордные сроки – за два года, уже в начале 70-х он отправился нести службу на Тихоокеанском флоте.
Практически сразу начались дальние походы: Индийский океан, Эфиопия, Персидский залив, Вьетнам, Окинава. Были даже боевые столкновения: на рейде Адена БДК обстреляли из пулеметов, пришлось выгнать на аппарель танки, а в Южно-Китайском районе ночью пираты приняли военный корабль за гражданский сухогруз (он действительно на него похож, так как за основу проекта был взят «мирный» сухогруз) и пытались автоматной очередью остановить его. Каким же было удивление пиратов, когда по ним был открыт ответный огонь из зенитной корабельной артустановки.
Сегодня «Николай Вилков» постоянно участвует в учениях от Приморья до Чукотки. А иногда, как сейчас, оказывает помощь и гражданскому населению.
Но были и другие «Николаи Вилковы» на воде – два речных труженика на Ангаре, названные в его честь, но их уже давно списали. Или, к примеру, рыболовный траулер, где капитаном был его друг, тоже Герой, но социалистического труда, Константин Числов. Он служил на Камчатке вместе в Вилковым, вместе из Авачинской бухты отправились штурмовать Курилы.
Позже, не раз проходя Первым курильским проливом, Числов выходил на капитанский мостик и в бинокль рассматривал Шумшу – остров, где в братской могиле остался его друг и боевой товарищ. Примечательно, что в капитаны судна, названного в честь его друга, Числов попросился сам. Тогда он уже командовал «передовиком» рыболовного промысла – траулером «Соликамск», но решил перейти на «отстающего», на «Николая Вилкова». Через девять месяцев Числов вывел экипаж судна в лидеры.
Позже Числов пригласил мать Николая побывать на борту траулера, названного в честь его сына, выслал е денег на дорогу. Женщина, несмотря на преклонный возраст, приехала на полуостров. И все время крестилась и молилась за рыбаков, хотя это и было не принято в Советском Союзе.