Ожидания дальневосточных лесозаготовителей и переработчиков древесины , актуальные данные по экспорту, ситуация и перспективы лесной отрасли в бюллетене EastRussia
Представители отрасли предлагают правительству рассмотреть дополнительные меры поддержки лесопромышленного комплекса на фоне санкционных ограничений и сокращения возможностей экспорта. Пока не все предложения находят поддержку. Для крупных предприятий отрасли на востоке страны важным является участие в проектах иностранных инвесторов и привлечение ими финансирования. Для расширения внутреннего рынка предполагается увеличить поддержку производителей пиломатериалов и топливных гранул.
Лесопромышленная отрасль может лишиться крупных иностранных инвесторов. Так, в марте о намерении продать долю в группе «Илим» заявила американская компания International Paper (владеет 50%[1], еще 50% через швейцарскую Ilim SA принадлежат З.Смушкину, Б.Зингаревичу и М.Зингаревичу). При этом компания International Paper заявила, что не намерена добиваться приостановки деятельности или инициировать процедуру ликвидации или банкротства в отношении «Илима».
Группа является наиболее значительным предприятием с иностранным участием в лесном секторе РФ, это самый крупный производитель бумаги и целлюлозы[2] в стране, объединяющий целлюлозно-бумажные предприятия в Иркутской и Архангельской областях. Филиалы в Иркутской области работают в Братске и Усть-Илимске. С момента приобретения доли в компании в 2007 г. объем инвестиций International Paper в нее достиг более 3 млрд долларов.
Прибыль инвестора от участия в «Илиме» составила в 2021 г. 312 млн долларов (при общей прибыли в 4 млрд долларов на «Илим» приходится примерно десятая ее часть). На конец прошлого года стоимость доли International Paper оценивалась в примерно 700 млн долларов. Актив может быть реализован через выкуп доли партнерами.
Следует отметить, что группа «Илим» планирует в 2023 г. завершить строительство целлюлозно-картонного комбината «Большой Усть-Илимск» мощностью более 600 тыс. тонн готовой продукции в год (пусковые работы должны начаться во второй половине текущего года). Объем инвестиций в проект оценивается в 1 млрд рублей. Предприятие должно стать крупнейшим в стране по производству тарного картона.
Тем временем в дальневосточных регионах опасаются ухода из отрасли иностранных инвесторов. В правительстве Хабаровского края высказывали опасения по поводу запрета на вывоз в Японию лесоматериалов, в том числе шпона, в связи с участием в крупном дальневосточном лесопромышленном холдинге RFP Group японской компании IIDA, уже инвестировавшей 400 млн долларов в погашение долгов бывших собственников и техническое перевооружение. В Приморском крае японские инвесторы участвуют в компании «Тернейлес» - 45% принадлежит Sumitomo Corporation, три предприятия компании производят пиломатериалы, шпон и древесную щепу.
Лесопромышленные компании в марте предлагали введение антикризисных мер для отрасли, включающих субсидирование кредитных ставок отраслевых предприятий, пересмотр системы арендных платежей на лесные участки (чтобы взимать их, исходя из фактических объемов заготовки древесины, а не за расчетную лесосеку), перенос графиков реализации приоритетных инвестиционных проектов не менее чем на два года.
Предлагается запретить поставщикам электроэнергии отключать предприятия за неуплату, упростить процедуру возмещения НДС, а в связи с вынужденной переориентацией части экспорта с западного направления на восточное (запрет на импорт лесной продукции из РФ был введен ЕС 8 апреля) – увеличить субсидирование транспортных расходов, распределяя субсидии среди большего числа предприятий, хотя и в меньшем объеме. Предлагаемые транспортные льготы также включают понижающий коэффициент к существующему железнодорожному тарифу.
В правительстве были одобрены мораторий на увеличение ставок платы за использование лесов на год, продление на полтора года сроков реализации приоритетных инвестпроектов, продление сроков выполнения обязательств инвестора по созданию объектов лесной и лесоперерабатывающей инфраструктуры или по модернизации объектов, предусмотренных в планах в период с 1 марта по 1 сентября 2023 г., а также продление сроков кредитов из Фонда развития промышленности (ФРП) для лесопромышленников на пять лет. Однако в отрасли такие меры сочли недостаточными.
В Segezha Group (один из основных поставщиков лесной продукции в Китай) попросили ввести мораторий на рост тарифов естественных монополий (электроэнергия, железнодорожные перевозки) и зафиксировать процентные ставки по действующим кредитам на уровне 25 февраля 2022 г. для заемщиков, реализующих инвестиционные проекты, а по новым кредитам ввести государственные субсидии для системообразующих предприятий не менее чем на 70% от суммы затрат на уплату процентов. В компании также предлагали запретить расторгать договоры с арендаторами лесных участков в случае несвоевременной оплаты аренды.
Помимо того, лесопромышленники предложили создать государственный контейнерный оператор на фоне отказа части компаний работать с грузами из РФ и увеличения китайскими перевозчиками ставок фрахта с 1 тыс. долларов до 6 тыс. долларов за контейнер. Сумма затрат на создание была оценена в 100 млрд рублей.
Весной был вновь поднят вопрос о возвращении в отрасль бумажного документооборота, отмененного в начале года после запуска системы электронного учета оборота древесины и продукции из нее ЛесЕГАИС. Сроки обязательств предлагалось перенести на 2025 г. или перевести систему в тестовый режим. В качестве аргументов назывались невозможность приобретения необходимого оборудования, общая неподготовленность системы, регулярные сбои в работе и частое отсутствие интернета. Тем не менее, вице-премьер В.Абрамченко заявила, что правительство не пойдет на предоставление отсрочек из-за необходимости усиления борьбы с незаконным оборотом древесины.
В апреле президенты организаций «Деловая Россия» и «Опора России» П.Титов и А.Калинин направили письмо В.Абрамченко с перечнем рисков для лесопромышленной отрасли и вариантами мер поддержки. В том числе, было обращено внимание на логистические трудности, с которыми столкнулись производители топливных гранул, в связи с тем, что затраты на транспортировку оказались соизмеримыми с ценой товара в порту или превысили ее. Так, погрузка топливных гранул в порту Владивосток весной обходилась в 148 долларов на тонну при стоимости тонны в порту в 132 доллара. Было выдвинуто предложение о субсидировании затрат на транспортировку пеллет через Владивосток, создании в ДФО необходимой портовой инфраструктуры и стимулировании спроса в стране.
Из-за рисков потери рынков сбыта пиломатериалов с высокой добавленной стоимостью за границей в ассоциациях предлагали ввести кредитование по ставке не более 10% годовых на переориентацию производств на внутренний рынок и пополнение оборотных средств, освободить экспортно-ориентированные компании ЛПК от налога на прибыль не менее чем на год, а для переориентации сбыта на рынок КНР - отменить пошлину на экспорт пиломатериалов с естественной влажностью.
Минпромторг тем временем все же планирует до конца текущего года отменить действующие экспортные пошлины на сырые пиломатериалы, рассчитывая, что такая мера поможет дальневосточным компаниям, не имеющим собственные сушильные мощности. Обнуление пошлин готовится для пиломатериалов влажностью свыше 22% (за исключением изготовленных из дуба, бука, ясеня), в настоящее время ставка для них составляет 10%. Соответствующее предложения были подготовлены по поручению В.Абрамченко. Неизменными должны остаться пошлины для грубо обработанных пиломатериалов толщиной не более десяти сантиметров. Экспортные пошлины на некоторые виды обработанной древесины с уровнем влажности выше 22% были введены летом 2021 г. в целях ограничения вывоза необработанной древесины под видом пиломатериалов, норма была продлена на весь 2022 г.
Для решения проблем с поставками техники и запчастей европейских марок в «Деловой России» полагают необходимой организацию на правительственном уровне их поставок через третьи страны, а также разрешение участникам приоритетных инвестпроектов перерабатывать заготовленную древесину на мощностях сторонних предприятий до ввода в эксплуатацию собственных. Кроме того, предложения включают разрешение продавать экспортные доходы по биржевому курсу либо курсу ЦБ, так как компании теряют более 30% выручки, когда банки проводят операцию по продаже валютной выручки по своему курсу.
Следует отметить, что в январе-мае текущего года объем экспорта пиломатериалов из РФ вырос на 10% относительно аналогичного периода 2021 г., до 11,2 млн куб. м (по данным «Рослесинфорга»). Основу экспорта составили доски, брус, сырье для производства досок (пиловочник), балансовая древесина и фанкряж (из него изготавливается шпон для изготовления фанеры). Порядка 70% от общего объема поставок пришлось на КНР и Узбекистан, поставки в данные страны выросли на 13%, до 7,8 млн куб. м. Остальная доля пришлась на страны ЕС (более всего – Эстония и Финляндия), Сингапур, Японию, Южную Корею, США (рост экспорта в данные страны составил 3,7%, до 3,27 млн куб. м).
Существенный рост поставок в Китай (5,24 млн куб. м, рост на 18,8%) произошел после падения в 2021 г. на фоне пандемийных ограничений, когда за пять месяцев было продано 4,4 млн куб. м. Рост поставок начался в марте текущего года (рост на 19,6% по отношению к марту 2021 г.), в апреле рост достиг 22,6%, а в мае – 18%. Крупными поставщиками продукции в Китай среди работающих на востоке РФ компаний являются Segezha Group и «Тимбертранс» (крупный переработчик в Иркутской области, в 2021 г. перешедший под контроль Segezha Group).
При этом по данным таможни КНР, импорт российских пиломатериалов в январе-апреле 2022 г. вырос только на 1,2%, на что влияет спад объемов домостроения в Китае. Расхождение в данных «Рослесинфорга» и таможни КНР может быть обусловлено тем, что российские компании, указывая Китай в качестве пункта назначения, могут поставлять пиломатериалы на другие направления, в том числе в порядке реэкспорта (включая европейское направление).
Что касается необработанной древесины, то за пять месяцев 2022 г. ее экспорт сократился на 44,1%, до 3,2 млн куб. м. Наибольший объем пришелся на Китай – 1,4 млн куб. м (44% от общего объема), хотя по сравнению с аналогичным периодом 2021 г. поставки снизились в два раза. В отрасли обращают внимание на переизбыток сырья на внутреннем рынке, поскольку лесопромышленные предприятия сократили потребление на фоне проблем с экспортом, часть заводов прекратили закупки круглых лесоматериалов. В связи с этим также снижаются объемы лесозаготовки.
Эксперты отрасли указывают на необходимость разработки плана развития внутреннего потребления пиломатериалов, фанеры и пеллет на фоне ограничений на экспорт. В регионах предполагается создавать и развивать деревообрабатывающие предприятия, сырьем для которых будет служить низкосортная и мало востребованная на рынке древесина.
В частности, в Приморском крае резидент СПВ - компания с китайским капиталом ООО «ДК Чан Шэн»[3] планирует создать на территории Уссурийского авторемонтного завода предприятие по производству OSB-плит, опалубки и фанеры из разных пород деревьев. Инвестор приобретает машины, оборудование и технологические линии по изготовлении ламинированной фанеры и ориентированно-стружечных плит. Древесина должна поставляться лесными хозяйствами Кировского, Чугуевского и Красноармейского районов. К концу текущего года компания рассчитывает приступить к производству и поставкам готовой продукции в дальневосточные регионы.
Наконец, в Якутии лесопромышленный комплекс рассчитывает создать ООО «Старвей Логистика»[4], инвестировав порядка 3 млрд рублей. Инвестор намерен достичь объема реализации пиломатериалов и изделий деревообработки в 150 тыс. куб м к 2025 г. на внутреннем и внешнем рынках и производить до 30-40 тыс. тонн пеллет в год.
Подробную информацию и аналитику по этой и другим актуальным темам можно найти в еженедельном бюллетене EastRussia.
[1] Приобрела пакет в 2007 г. за 650 млн долларов.
[2] Выпускает 75% всей российской товарной целлюлозы (2,2 млн тонн в год), 20% картона (967 тыс. тонн в год), 10% бумаги (320 тыс. тонн в год). Общий объем выпускаемой целлюлозно-бумажной продукции составляет свыше 3,6 млн тонн в год.
[3] Учредитель – Л.Цзичан.
[4] Учредители – Ф.Любашевский, В.Кожокарь, М.Кузов, Н.Романина, Т.Добычина.
Сергей Кожанов, директор одного из крупнейших предприятий Хабаровского края, специализирующегося исключительно на заготовке круглого леса, рассказал EastRussia почему до сих пор не организовал переработку, и что ждет его леспромхоз в ближайшем будущем.
- Сергей Николаевич, что такое «Шелеховский леспромхоз»?
- У нас акционерное общество «Шелеховский Комплексный леспромхоз». Оно состоит из самого леспромхоза, четырех заготовительных предприятий и одного предприятия ЖКХ, которое оказывает услуги населению 14-ти населенных пунктов Комсомольского, Амурского и Ульчского районов. У всех наших заготовительных структур есть в аренде участки. У нас современная техника – восемь харвестеров и восемь форвардеров, лесосовозы, дорожностроительная техника. Мы располагаем одним словом всем необходимым, чтобы самостоятельно работать на своих арендованных участках.
Если суммировать расчетную лесосеку всего холдинга, то ежегодный отпуск древесины составляет 630 тыс. кубометров годовых. Достигали мы максимально заготовки в год – 495 тыс. кубометров. Это в периоды, предшествующие повышению пошлин. Когда в 2007 году ввели пошлины, у нас рухнул японский рынок, мы остались только с китайским и частично корейским рынками. Объемы покупок сократились, потому что пошлины ограничивали продажи. И это не только мы – в целом по Хабаровскому краю мы скатились с четырех, а то и пяти миллионов кубометров до 200 тыс. кубометров в год по продажам в Японию.
- Вы сказали, что на пике заготавливали 495 тысяч кубометров, а сколько сейчас?
- Сейчас 80-90 тысяч… Мы снижали заготовку вслед за повышением пошлин. У нас накапливаются остатки на складах, поэтому нет смысла заготавливать больше. Но помимо сокращения объемов заготовки древесины, у нас есть и другие потери – мы теряем кадровый потенциал. Мы людей научили работать на современной технике, но, не видя перспективы в лесной отрасли, они уходят в другие отрасли и к нам они уже не вернутся. Сегодня много народа уходит на Малмыж (Малмыжское медное месторождение в соседнем с Комсомольским Нанайском р-не Хабровского края, разработку ведет Русская медная компания – прим. ред.). У нас сейчас по штатному расписанию 398 человек, по факту 204, то есть наполняемость 51%. Это по всему персоналу.
- По заготовителям как дела обстоят?
- У нас вообще пять участков, но работает только два. Причем тут надо помнить, что у нас склады забиты. Причем забиты низкосортной древесиной, которую мы не можем бросить в лесу, в то время как покупателям интересен лес только высокого качества.
- Что планируете на 2022-ой год?
- Мы так и будем работать двумя участками. И уже сейчас понятно, что реализовать сможем максимум 40% добытого леса – на деревообрабатывающие заводы. Все остальное – тонкомер, «баланс» и низкосортная древесина так и будет у нас на складах накапливаться. Мы не позволяем себе бросить эту древесину в тайге, вывозим все, но это путь в никуда.
Склад хранения леса
Фото: АО «Шелеховский КЛПХ»
- Но правительство ведь давно говорило – пусть те, кто занимаются заготовкой круглого леса, займутся и его переработкой. И сейчас обыватель, когда слышит жалобы лесозаготовителей думает себе: «Так им и надо, этим хапугам! Они из леса тащили просто, пока было выгодно. Им лишь бы спилить и продать! И не задумывались, ничего не делали, чтобы организовать переработку, хотя им время на это давали! Уж с 2007 до 2021 можно было бы что-то и построить!». Что скажете?
- Скажу следующее: все понимают, чтобы заниматься переработкой, нужно построить производственные мощности. Чтобы построить производственные мощности – надо привлечь деньги. Чтобы привлечь инвестора – надо его убедить, что проект прибыльный. Если я его обману и он будет убыточный, кто голову потеряет? Прежде всего я. А примеры убыточных проектов – вот они перед глазами - «Бизнес-маркетинг», «Аркаим»… Инвесторов привлекли, заводы построили, а они были заведомо убыточные. Инвесторов завлекали тем, что проект прибыльный, будет поддержка местных властей, гарантии, мол, есть. Когда финансирование внешнее остановилось – все стало явным, стала видна убыточность этих проектов.
- В чем вы видите и видели заведомую убыточность таких предприятий?
- Потому что мы через это уже прошли. В 1992-ом году мы поставили японский лесопильный завод, но его экономика была такова, что без эффективной продажи отходов, прибыльности у этого проекта не будет.
- Еще в 1992-ом?
- Да, тогда собрались три предприятия – «Шелеховский леспромхоз», ЗАО «Флора» и «Дальнефть». Мы создали акционерное общество «Стелла», которое на наши деньги – деньги учредителей – построило завод с японским оборудованием. Вот здесь у нас – в поселке Ягодный. Ориентирован завод был на выпуск нуки, таруки – пиломатериалов, используемых в японском домостроении. (нуки – строганная рейка, таруки - строганный брусок из древесины хвойных пород. Главное отличие от «обычных» пиломатериалов - высочайшее качество: не допускается наличие сучков, обзолов или синевы. Максимально допустимая норма по расхождению геометрии - 0,2 мм – прим. ред.). Поэтому и оборудование закупалось японское. Кстати такие же заводы стоят законсервированные в поселке Уктур, в пос. Де-Кастри – завод «Сомон». И когда случился переход на рыночные отношения – цены на топливо отпустили, киловатт стал дорожать – эти заводы все стали убыточными.
Получилась такая ситуация: мы – «Шелеховский леспромхоз», заготавливали круглый лес и продавали его в Южную Корею по 36$ за куб., а на собрании учредителей «Стеллы» нас буквально принуждали продать им бревно по 18$ за куб, чтобы они вышли в ноль. Нам, конечно, было интересно продавать им за те же 36 долларов. Зачем нам терять доход? Нам было выгодно продавать круглый лес в Корею, чем как учредителям отдавать «Стелле» по 18 и не получить с них ничего. Под ЗАО «Стелла» был выделен лесфонд. Собственные лесозаготовки положительного результата не дали. Позже – в 1996-м – один из учредителей переместил завод в село Эворон, где электроэнергия была централизованной. Я встречался с директором этого предприятия и спросил: «Ты что-нибудь зарабатываешь?». Он говорит: «В три смены гоняю, чтобы в ноль сработать».
- Но когда вы ставили этот завод, он виделся вам прибыльным все же?
- Именно в тот момент он был прибыльным, да, цены на пиломатериалы были высокие, а затраты в виде электроэнергии были низкие. Но, повторюсь, это был переходный период – когда мы начинали, исходили из расчета 20 копеек за киловатт, а после того, как цены начали плясать, получили в десять раз дороже. Это вот как раз период 1992-1993 года. Тогда остановился завод в поселке Лидога, мощнейший лесокомбинат в поселке Копи.
- То есть все уперлось в дорогую электроэнергию?
- В первую очередь да, но были и другие факторы – подорожало дизтопливо, повысилась себестоимость сырья, рыночная цена пиломатериалов снизилась. И со всеми новыми показателями переработка еще на стадии просчета показывала убыточность. И сегодня ничего не изменилось – не появилось новой транспортной, энергетической инфраструктуры, которая позволила бы развивать проекты по деревообработке. Было время – перед дефолтом 1998 года, когда и лесозаготовка была убыточной сама по себе, хотя под нее и под реализацию десятилетиями отлаживались производственные и логистические цепочки.
- И вот 2007-й год, пошлины начали повышаться. Что вы, как директор предприятия, решили предпринять? На какой сценарий настраивались?
- В 2007-м мы продолжили работать, потому что уровень рентабельности позволял платить пошлину 25%. И мы продолжали работать, пока пошлина оставалась на этом уровне. Есть уровень убытков, так называемые коммерческие риски – 5-6%, но когда они достигают 50-60% - это просто-напросто вымывание оборотных средств. Рано или поздно мы остановимся потому что, вкладывая рубль и получая 80 копеек, потом вкладывая 80, получая 60, когда-то деньги закончатся. Индикатором станут задержки по выплате заработной платы, налогов, не на что станет покупать ГСМ, запчасти, растущая кредиторская задолженность и… остановка.
- Но пошлина 25% была до 2018 года, с 1 января 2019 она поднялась до 40%, с 1 января 2020-го – до 60%, и вот в 21-м стало 80%. Почему вы не остановились в 2019 –м, когда рентабельности уже не стало прежней?
- Вера в здравый смысл. Мы тогда решили сработать с минимальными убытками, подумали, что «наверху» увидят статистику, увидят, как ситуация развивается и перейдут на ту пошлину, при которой отрасль еще более-менее работала, то есть вернутся на пошлину 25%. Причем такая пошлина позволяла отечественному производителю пиломатериалов конкурировать с зарубежными – ведь им сырье доставалось дешевле на 25%. И если ему этой разницы не хватало, он оказывался неконкурентоспособен.
- Сколько у вас сейчас стоит киловатт/час электроэнергии? Как осуществляется электроснабжение поселка?
- У нас в поселке Ягодный киловатт стоит 30 рублей плюс НДС – это для леспромхоза, то есть примерно 36 рублей. В Амурске, где находится крупный перерабатывающий комбинат – киловатт стоит примерно 4-5 рублей.
- И как вы зарабатываете сейчас?
- Мы продали в Амурск (там находятся производственные мощности «Дальневосточного центра глубокой переработки древесины» RFP Group – прим. ред.) 30 тыс. кубометров первого и второго сорта, и 20 тыс. – третьего сорта старой заготовки, другому переработчику тоже порядка 30 тыс. кубометров. Всего продали в 2021-м на внутреннем рынке 78 тыс. кубометров.
- Вы сможете дальше жить, работать, существовать, продавая древесину местным переработчикам?
- Тут вопрос в другом – смогут ли у нас покупать по той цене, которую мы обозначим с учетом себестоимости, увеличенной в два раза. Почему в два раза? Потому что затраты на низкосортное сырье, которое остается, должны быть компенсированы, чтобы мы могли дальше работать. А для того, чтобы оно было компенсировано, мы эти затраты должны добавить в цену «толстомера» первого и второго сортов. По правилам рубки мы должны плохой лес или «приземлить» – попилить на чурки и оставить в тайге, или вывезти. Он так или иначе ложится в нашу экономику и повышает цену на тот лес, что мы взяли.
- А этот плохой лес на что-нибудь годится?
- То, что мы вывезли, оно на складах лежит, и сегодня нет покупателя, чтобы его перерабатывать. Китайский потребитель его берет – что-то выпиливают, что-то на щепу отправляют, что-то на брикеты топливные – у них экономика другая, у них это выгодно делать, и у них в дело идет 100% древесины.
Фото: EastRussia
У нас весь неликвид идет на дрова населению, потом у нас есть низкосортная древесина и тонкомер – Амурск, например, покупает пиловочник от 18 см в диаметре по вершинной части, все то, что до 18 см они не берут, это бревно остается у нас. Теперь смотрим, что остается, а остается баланс – это и тонкомер от 6 до 14 сантиметров, и толстомер, у которого стволовая гниль переходящая на второй конец бревна, и тот, у которого наплывы, сучки и прочие дефекты. Вот это все «сборище» если пропустить через лесопиление, затраты деревообработчика увеличиваются на 50%. Он и то сырье с трудом окупает, что берет у нас ликвидное, а если он возьмет низкосортную и тонкомер – у него убытки вырастут моментально и высоко.
- А почему китайцы могут себе позволить такой лес в дело пускать на 100%?
- У них внутренний рынок под боком, а у нас внутреннего потребителя нет. А напрямую на внутренний рынок китайцы с таким лесом нас не пускают. У них есть разделение – оптовый рынок, это как раз те наши контрагенты, которые лес через границу перевозят, и есть внутренний, мелкий рынок, когда заказы делаются буквально на считаные кубометры, а щепу и прочие отходы они могут отвезти на целлюлозно-бумажный комбинат, или на пеллетный завод, или просто сжигать, получая тепло и электроэнергию и продавать их еще в общие сети.
У нас ведь парадокс – такую малую энергетику в общие сети не пускают. Вот, например, «Тернейлес» (компания в Приморский крае, занимающаяся лесозаготовкой и переработкой – прим. ред.), которая сжигает щепу, отходы, поставили у себя парогенераторы, производят электроэнергию. Тепло расходуют на поселок и обогрев своих цехов и помещений, а электроэнергия – когда работает производство – уходит на свои нужды. Ночью парогенератор работает вхолостую. Его нельзя остановить на ночь, чтобы утром раскочегарить, и электроэнергию в общие сети он отдает бесплатно. А когда, у него пиковая нагрузка – по утрам, в пересменку, по вечерам, и возникает дефицит – они берут из сетей и за это платят! А отдают – бесплатно!
- А вы чем топитесь, как получаете электроэнергию?
- У нас была котельная на щепе, которая работала на выработку тепла, и дизельная электростанция. Правительство региона решило перевести котельную на газ. Подчеркиваю – не дизельную электростанцию, которая работает на привозном дизтопливе, а котельную, которую мы сами же снабжали щепой! Перевели котельную на газ, и в итоге мы – леспромхоз – лишились возможности сбыта 10-12 тыс. м3 низкосортной древесины, а электроэнергию как покупали дорогую, так и продолжаем покупать. Хотя на газе мы бы имели электричество в три раза дешевле.
- А почему вы не поступите также как «Тернейлес», почему не поставите такую же ТЭС на щепе, и пускай бесплатно вы будете отдавать ночью киловатты.
- Тут разница в масштабах. В нашем поселке невыгодно ставить такую ТЭС. Расчеты показывают, что при сжигании древесного топлива 15%- 17% его калорийности идет на производство электричества, а 83% -85% - на тепло. Куда я летом будут девать эту прорву тепла? Некуда. Значит мне придется расходы на его производство включать в цену электроэнергии и выйдет то на то. Та самая котельная, которая была у нас на нашем сырье – щепе и дровах – она летом не работала.
- Что сейчас нужно сделать, что такое могло бы случиться, чтобы вы сказали: «Мы будем работать, у нас есть уверенность в завтрашнем дне»?
- Я не раз поднимал этот вопрос на отраслевых совещаниях и считаю, что надо решать вопрос с невостребованным низкосортным сырьем. Нужен механизм, который бы обеспечил лесозаготовителям возможность сбывать такую древесину. В каждой деревне такую переработку не наладишь – под лиственницу нужны одни мощности, под ель – другие, под пеллеты нужны отходы лесопиления, сырье туда не повезешь. Поэтому оптимальный вариант, как мне кажется – квоты на экспорт плохой несортированной древесины в обмен на поставки хорошего леса нашим переработчикам. Вот это был бы выход. Это была бы поддержка и лесозаготовительных мощностей, и ориентированность этих мощностей на переработку.
Перегрузка леса с форвардера на лесовоз
Фото: АО «Шелеховский КЛПХ»
Если появится спрос на низкосортную древесину – можно поменять пропорции всегда, чтобы внутреннее производство не страдало. Нужно понимать, что если остановится местная лесозаготовка здесь – а пока все к этому ведет – то и переработчики останутся ни с чем, и они рано или поздно остановятся. Да, у них есть своя заготовка, но и они нарабатывают точно так же гору низкосортного леса, который ни переработать не могут, ни продать. Сегодня ни один из центров переработки древесины на Дальнем Востоке не перерабатывает низкосортную древесину.
И вот такой вопрос – почему мы сами себе создаем сложности? Если не срастается у нас экономика по переработке низкосортной древесины, почему мы из принципа надрываемся, чтобы эту переработку все-равно наладить, хотя рядом есть рынок? И можно поддерживать и свою заготовку, и свою переработку и продавать туда то, что мы не перерабатываем?
Мне вот еще что интересно – Россия экспортирует львиную долю необработанных алмазов (по данным пробирной палаты при Минфине, в 2019 году в России было добыто 45,2 млн карат, на экспорт было отправлено 39,2 млн карат необработанных алмазов прим. ред.). Почему не остановить этот экспорт, и не начать их огранку в стране? Ведь там добавочную стоимость можно неплохую организовать? Предположу, что это невыгодно, что не хватает кадров, еще чего-то. То есть здесь здравый смысл работает.
- А что насчет льготных кредитов, которые предлагает государство на организацию переработки? Пусть не здесь в тайге, а где-нибудь около Хабаровска или Амурска, где дешевая электроэнергия. Что скажете?
- Я эти деньги брать не буду. Мне их нечем будет отдавать. Если государство уверено в обратном, то почему не создать госпредприятие со 100% госкапиталом и не показать пример прибыльной лесозаготовки и переработки?
А что до дешевой электроэнергии – это, конечно, хорошо, но есть еще логистика. Наша заготовка разбросана на сотни километров. Номенклатура в доступных нам к заготовке 630 тыс. кубов самая разная – это и береза, и лиственница, и ель. И это все, повторюсь, на одном заводе не переработаешь. Под каждый из этих видов древесины нужна своя переработка, и мы помним ведь еще про низкосортную, так?
- А почему это работает в Сибири?
- Там это работает, потому что масштабы другие – сколько лесосырьевой базы, поставщиков и переработчиков находятся рядом. Там эти вопросы получили комплексное решение. Да и что в Сибирь ходить – тот же «Тернейлес» в Приморье – он на берегу, с круглогодичной отгрузкой, логистические схемы налажены – и не за счет государства, а за счет партнера по бизнесу. Но перенести эту схему сюда на берега Амура нереально. Это и сезонность, и энергия, и логистика по поставкам сырья и по продажам готовой продукции.
Здесь нужна кооперация по поставкам – кто, что поставляет на завод, чтобы загрузить мощности, которые были созданы. Если бы государство построило такой завод, то оно бы и отрегулировало может эти вопросы. Сказало бы – вот низкосортную продаешь сюда, высокосортную давай сюда, цена такая.
- Что вы собираетесь делать в ближайшем будущем, вы продолжите заготовку? Какой у вас горизонт планирования?
- Будем пока дальше работать, как работаем. Будем продавать на деревообрабатывающие заводы, будем пытаться навязать им, чтобы они вместе с высокосортной древесиной брали низкосортную.
У нас есть собственные оборотные средства, у нас нет ситуации, когда к нам могут прийти кредиторы и потребовать что-то такое, из-за чего мы сию же минуту остановимся. Будем ждать изменения ситуации. Я согласен – отечественная переработка нужна, но то, что не нужно нашим переработчикам, ну почему это нельзя экспортировать? Если руководители отрасли думают про интересы отрасли, они должны понимать, что без решения вопроса с реализацией низкосортной древесины заготовка остановится.
Если подводить итог, то основных моментов два – надо в первую очередь думать об эффективности проектов, о том, что никакие льготы не вечны, и когда они уходят, обнажаются все их слабые стороны, громоздятся убытки. И во-вторых, повторюсь, чтобы проекты здесь были эффективными надо решать вопрос с рынком сбыта низкосортной древесины. Гнать ее всю напрямую на пеллеты, это, я считаю утопия. Идея производства пеллет завязана на то, что они делаются из отходов переработки и лесопиления – опилок и щепы. По сути – это производство топливной массы для получения тепла, у которой конкуренты уголь, газ и т.д.
Что касается планов… мы работаем с тем, что есть. Но если все останется как сейчас, то через год-два на Дальнем Востоке остановятся все.
- И вы – Шелеховский леспромхоз?
- И мы. Суть ведь та же, о которой я уже говорил – если ты вкладываешь 80 копеек, а получаешь 60, рано или поздно деньги закончатся. Вопрос в темпах, с какой скоростью это произойдет. Чем ниже темпы – тем меньше расходов и убытков. Если мы сейчас расконсервируем три простаивающих наших участка – это произойдет быстрее, но мы останавливаться не торопимся.
В ряде регионов ДФО зафиксировано сокращение добычи драгметаллов. Неопределенность в отрасли усиливается после введения эмбарго на российское золото рядом стран.
За январь-май 2022 г. недропользователи Магаданской области выпустили 13,76 тонн золота, что на 3% меньше, чем за аналогичный период 2021 г. Объем добычи рудного драгметалла на Колыме составил 12,38 тонн, на россыпях было добыто 1,37 тонн. При этом добыча серебра за отчетный период выросла на 14%, составив 283 тонны.
Кроме того, за пять месяцев года в Магаданской области на 9% сократилось производство цветного металла - до 3 387,5 тонн. В том числе выпуск свинца за отчетный период составил 1 679,5 тонн, цинка – 1 595 тонн, меди – 113 тонн. Производство цветных металлов осуществляется АО «Серебро Магадана» (входит в АО «Полиметалл») на месторождениях Дукат и Перевальное в Омсукчанском городском округе.
В Чукотском АО в январе-мае 2022 г. производство золота сократилось на 9% по отношению к аналогичному периоду 2021 г., составив 8 129,9 кг. АО «Чукотская горно-геологическая компания» (Highland Gold Mining) на месторождении Купол снизило добычу на 25%, до 3 396,8 кг золота. ООО «Северное золото» (также Highland Gold Mining) на месторождении Двойное произвело 537,2 кг золота, что в два раза меньше, чем за аналогичный период 2021 г. На этом месторождении ведется остаточная переработка ранее добытой руды.
Кроме того, почти в два раза снизил производственный показатель «Рудник Валунистый» (ООО «Золотые проекты») – до 353,8 кг золота. Сокращение производства «ЗК Майское» составило 3%, до 1 893,6 кг, а «Рудник Каральвеем» напротив, на 3% увеличил производство - до 689,3 кг. Тем временем АО «Базовые металлы» обеспечило на новом месторождении Кекура 1 239,1 кг (в январе-мае прошлого года объем добычи составил 556,6 кг). На россыпях на Чукотке за пять месяцев года было добыто 20,1 кг драгметалла.
Также на Чукотке за пять месяцев на 9% снизилось производство серебра – до 39,840 тонн. «Чукотская горно-геологическая компания» произвела 34,794 тонны (снижение на 9%). В 1,7 раз сократило производство «Северное золото» - до 897,5 кг. Рост продемонстрировал «Рудник Валунистый» - на 18%, до 3,898 тонн. «Рудник Каральвеем» отчитался о выпуске 72,9 кг, а «Базовые металлы» - 177,8 кг.
В Амурской области в январе-мае 2022 г. было произведено 5 861,8 кг золота, что соответствует результату за аналогичный период 2021 г. В том числе за пять месяцев в регионе было выпущено 5 245,1 кг рудного драгметалла. Так, ООО «Маломырский рудник» произвело 1 455 кг, АО «Покровский рудник» - 1 904 кг, ООО «ТЭМИ» - 900 кг (все предприятия входят в ГК «Петропавловск»). Результат ООО «Березитовый рудник» составил 612,2 кг, тогда как АО «Прииск Соловьевский» - 374 кг драгметалла. Объем добычи на россыпях в Приамурье составил 616,7 кг, основная доля (407 кг) была добыта компанией «Прииск Соловьевский».
Рост добычи золота в первом полугодии зафиксирован в Приангарье. В регионе было добыто 10 179,5 кг золота - на 7% больше, чем за аналогичный период 2021 г. В частности, на 9%, до 7 714,3 кг, выросло производство рудного золота, в то время как на россыпях добыча сократилась на 1%, до 2 465,3 кг. Производственный результат АО «Полюс Вернинское» составил 4 801 кг, ПАО «Высочайший» - 1 093,3 кг, а его дочернего ООО ГРК «Угахан» - 1 232,1 кг.
Тем временем в Якутии совместное предприятие ПАО «Селигдар» и госкорпорации «Ростех» - ООО «Белое золото», приступило к проведению геологоразведки на новом месторождении Кючус в Якутии (Усть-Янский и Верхоянский районы). Выполнять работы и осуществлять геологическое сопровождение проекта будет «Хабаровское геологоразведочное предприятие», входящее в АО «ОГК Групп». На месторождении было пробурено 46 скважин общим объемом более 14,5 тыс. погонных метров. Запасы золота Кючуса оцениваются в 70,919 тонн (категория С1) и в 38,416 тонн (С2) для открытой разработки, в 65,927 тонн для подземной добычи (по С2), забалансовые запасы (С2) – в 2,647 тонн.
Тем временем ООО «НГК Ресурс» в прошлом месяце завершило расширение мощностей ГОКа на месторождении Полянка в Хабаровском крае (Николаевский район) - до 3 млн тонн руды в год. Производительность обогатительной фабрики при этом выросла до 1,7 тонн золота. В рамках проведенных работ был расширен карьер и модернизирован дробильно-сортировочный комплекс, увеличена протяженность конвейера для транспортировки руды. По итогам пяти месяцев текущего года предприятие выпустило 192,6 кг золота, что на 24,2% меньше, чем за аналогичный период 2021 г. Балансовые запасы месторождения составляют 40,651 тонны золота и 76,1 тонны серебра.
В отрасли продолжается продажа активов, ранее принадлежавших иностранным инвесторам. В июне канадская компания Kinross Gold продала все свои активы в Чукотском АО (месторождения Купол и Двойное) и в Хабаровском крае (месторождение Чульбаткан) компании Highland Gold Mining (HGM) В.Свиблова за 340 млн долларов США. При этом 40 млн долларов поступят в качестве отложенного платежа, который должен быть направлен продавцу через год после закрытия сделки. Первоначальная стоимость сделки составляла 680 млн долларов, включая 100 млн долларов в виде единовременного платежа, оставшиеся 580 млн долларов предполагалось получать в качестве ежегодных выплат в течение 2023-27 гг.
Тем не менее, после рассмотрения сделки подкомиссией правительственной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций в РФ ее стоимость была снижена в два раза. Условием продажи стало то, что стоимость сделки не превысит 340 млн долларов.
После заключения сделки компания HGM продала ПАО «Полюс»[1] 100% доли в месторождении Чульбаткан в Хабаровском крае (район им. Полины Осипенко), стоимость этой сделки не уточнялась. Запасы данного месторождения оцениваются в 2 964 тыс. унций золота (56,4 млн тонн руды) при содержании 1,6 г/т. Добычу драгметалла на Чульбаткане планируется осуществлять открытым способом с применением метода кучного выщелачивания.
Согласно предварительному ТЭО, ожидаемый объем производства на месторождении в течение семи лет отработки объекта составит порядка 2 млн унций золота. Kinross Gold владел лицензией с 2019 г.[2] В HGM продажу объясняли необходимостью привлечения значительных ресурсов в проект. Так, в феврале 2021 г. в Kinross Gold оценивали объем инвестиций в его запуск в 500 млн долларов.
Также в июне компания из Армении ООО «Фар Ист Голд» стала собственником двух компаний, работающих на Дальнем Востоке, - ООО «Желтугинская ГРК» (Забайкальский край) и ООО «Курилгео» (Сахалинская область), которые ранее принадлежали международной группе Solway[3]. «Желтугинская ГРК» является оператором проекта по добыче золота в отвалах Ключевского месторождения (Могочинский район). «Курилгео» ведет добычу серебра на Курильских островах (месторождение Айнское на острове Уруп).
При этом компания «Фар Ист Голд» была зарегистрирована недавно - в апреле 2022 г. В Solway А.Бронштейна[4] заявили о закрытии проектов в РФ в марте. По неподтвержденным данным, конечными бенефициарами новой, зарегистрированной в Армении, компании могут также являться структуры, связанные с А.Бронштейном.
В последние месяцы усилилось влияние санкционных ограничений на отрасль. В начале июня в санкционный список Минфина США были внесены А.Мордашов, члены его семьи и принадлежащие им активы, включая золотодобывающую компанию Nordgold SE (контрольная доля - у супруги олигарха М.Мордашовой). Сделки с Nordgold должны были быть закрыты до 1 июля текущего года. Санкции влекут осложнения при осуществлении международных торговых операций компании. При продаже золота вне биржи компания может столкнуться с необходимостью предоставлять скидки покупателям.
Также в рамках нового пакета санкций США был запрещен импорт российского золота, за исключением золота, до 28 июня уже находившегося за пределами РФ. Эмбарго на золото поддержали Великобритания, Канада и Япония. Ввести ограничения на импорт также намерены Австралия и Евросоюз. Экспорт российского золота был существенно ограничен еще в марте, тогда Лондонская ассоциация рынков драгметаллов лишила российских производителей статуса надежных поставщиков. Под санкции также ранее попали операции с драгметаллом при участии Центробанка РФ.
Эмбарго ужесточает условия деятельности крупных дальневосточных предприятий, специализирующихся на золотодобыче. Следует отметить, что стоимость золота на Нью-Йоркской товарной бирже 5 июля снизилась на 2,1%, до 1763,90 долларов США за тройскую унцию, что стало рекордно низким показателем за первую половину 2022 г.
При этом добытчики золота в расчете на внутренний рынок ожидают, что государство начнет закупать металл по мировым рыночным ценам (в настоящее время Центробанк устанавливает дисконт в 15%). По данным ФТС, в 2021 г. экспорт золота в РФ превысил 300 тонн на 17,5 млрд долларов США, большая часть оборота пришлась на Великобританию (266 тонн за 15,5 млрд долларов США).
Подробную информацию и аналитику по этой и другим актуальным темам можно найти в еженедельном бюллетене EastRussia.
[1] В настоящее время 46,35% - у Фонда поддержки исламских организаций, 29,99% - у группы «Акрополь» А.Паланкоева.
[2] До 2019 г. принадлежало компании N-Mining, бенефициаром которой считается бывший генеральный директор «Полюса» Е.Иванов.
[3] Solway Investment Group Limited – международная компания, специализирующаяся на горнодобыче и металлургии, базируется в Швейцарии. Основатель и председатель совета директоров – А.Бронштейн. Активы компании расположены в Северной Македонии, Украине, Индонезии и Гватемале.
[4] В прошлом (2003-07 гг.) – член совета директоров компании «СУАЛ-Холдинг».
В рыбной отрасли сохраняются разногласия по поводу необходимости реализации второго этапа программы инвестиционных квот в текущих экономических условиях. Существуют опасения, что его реализация нанесет существенный урон небольшим участникам рынка. Рыбопромышленники предлагают снимать административные барьеры на фоне сокращения экспорта. Несмотря на неблагоприятные прогнозы, в ряде регионов пока наблюдаются высокие уловы в рамках стартовавшей в июне путины.
В рыбопромышленной отрасли выражают недовольство существующими административными ограничениями, которые могут нанести урон деятельности предприятий. В Ассоциации рыбопромышленных предприятий Приморья (АРПП, глава – А.Мартынов) в мае выразили обеспокоенность требованиями к рыбопромышленникам по экологической экспертизе, начавшими действовать с прошлого года для специализирующихся на добыче лосося предприятий. АРПП видит в них наличие рисков срыва промысла лосося. Требования экологической экспертизы предполагают, что рыбаки должны предъявлять документы, подтверждающие, что вылов и производственная деятельность не оказывают негативного воздействия на акваторию добычи. Главным показателем является объем добычи. При этом для лососевых рыб законодательно объем добычи ограничен только в рекомендательном (и он часто корректируется), а не в обязательном порядке.
А.Мартынов указывает на то, что для добытчиков лосося проведение требуемой экспертизы технически невозможно. В частности, в силу корректируемого рекомендательного объема вылова реально выловленный объем может быть отличным от зафиксированного в документах, что сделает заключение недействительным. Для рыболовства также отсутствует перечень документов для проведения экспертизы.
В АРПП заявили о намерении просить Генпрокуратуру отказаться от штрафов для рыбопромышленных предприятий до внесения изменений в законодательство. Минприроды и Минсельхоз уже подготовили поправки, исключающие определенные сегменты рыболовства из экологической госэкспертизы. В Минприроды готовы исключить из требования госэкспертизы документы для вылова рыбы разных видов, по которым не установлен общий допустимый объем. Опасения участников отрасли связаны и с тем, что регуляторные ограничения, в том числе по экологической госэкспертизе, могут привести к концентрации добычи лосося в распоряжении крупных компаний, уходу с рынка небольших предприятий.
Помимо того, беспокойство рыбопромышленников вызывает ожидание в текущем году низкой путины. В сезоне 2022 г. планируется добыть 322 тыс. тонн лососевых (в 2021 г. – 539 тыс. тонн, в 2020 г. – 299,2 тыс. тонн). Хотя на внутреннем рынке присутствует переработанная и замороженная рыба, добытая в путину 2021 г., цена на продукцию в текущем году может вырасти в связи с увеличением производственных и логистических затрат, снижением предложения.
Глава Росрыболовства И.Шестаков не исключил возможность введения экспортных ограничений в отношении красной икры для обеспечения внутреннего рынка. В 2021 г. в стране было произведено 22,6 тыс. тонн красной икры (в два раза больше, чем в 2020 г.). При этом в целях борьбы с незаконным оборотом икры в июле Госдумой был принят в третьем чтении законопроект, в порядке эксперимента ограничивающий вывоз из Камчатского края красной икры непромышленного изготовления в авиабагаже и ручной клади – не более десяти килограммов на человека.
Следует отметить, что снижение объемов добычи лососевых ожидается не во всех регионах. Так в Сахалинской области прогнозируется подход 121 тыс. тонн лососей всех видов (в 2021 г. было добыто свыше 57 тыс. тонн лососевых). Напротив, на Камчатке ожидают небольшие подходы лосося – 150 тыс. тонн (наиболее низкий уровень за последние пять лет), что, впрочем, рассматривается как норма для четного года (в 2021 г. было добыто 440 тыс. тонн, что стало рекордным результатом за историю наблюдений). В Хабаровском крае ожидается добыча 40 тыс. тонн лососевых, в Магаданской области – 4,46 тыс. тонн, в Чукотском АО – 3,6 тыс. тонн, в Приморском крае – 2,1 тыс. тонн.
Тем не менее, в Росрыболовстве отмечают успешный старт лососевой путины в текущем году – к 21 июня вылов превысил 8,26 тыс. тонн, что в три раза больше выловленного за данный период объема в прошлом году. В частности, повышение объема по сравнению с аналогичными периодами предыдущих лет было зафиксировано в регионах с небольшими показателями: в Хабаровском крае – 7,5 тонн (в 2021 г. – 2,67 тонн, в 2020 г. – 1,17 тонн), в Чукотском АО – 3,6 тонн (в 2021 г. – нулевой показатель, в 2020 г. – 0,5 тонн).
К 1 июля темпы вылова лосося на Дальнем Востоке более чем в два раза опережают результат за аналогичный период 2020 г. (до 11,7 тыс. тонн). При этом в основном регионе вылова - на Камчатке с начала путины 1 июня к началу июля было добыто 10,4 тыс. тонн (в 2,6 раз выше уровня аналогичного периода 2020 г.).
В ВАРПЭ также считают избыточными требования по экологической экспертизе в отношении марикультуры. Ассоциация полагает необходимой отмену требования для рыбодобывающих предприятий проводить государственную экологическую экспертизу документации, обосновывающей хозяйственную деятельность в сфере пастбищной аквакультуры. Для марикультурных предприятий высокозатратным является проведение экологической экспертизы для каждого рыбоводного участка. В зависимости от количества привлеченных экспертов к подготовке заключения экологической экспертизы стоимость услуги составляет 250-450 тыс. рублей за один рыбоводный участок. С учетом затрат на подготовку необходимой документации стоимость возрастает до 1,5-2 млн рублей на один участок. В частности, в Приморском крае в настоящее время на 300 рыбоводных участков работает порядка 100 предприятий марикультуры.
Тем временем в июне в Госдуме во втором и третьем чтениях поддержали законопроект, предусматривающий введение электронных промысловых журналов и электронных разрешений на промысел водных биоресурсов, что, как предполагается, должно способствовать снятию административных барьеров в отрасли. Электронный промысловый журнал является механизмом, с помощью которого рыбодобывающие предприятия могут в электронной форме предоставлять данные о добыче, приемке, перегрузке, транспортировке и хранении уловов, производстве рыбной продукции.
Закон должен вступить в силу в марте 2023 г. При этом законопроектом вводится переходный период до 1 декабря 2023 г., в течение которого допускается выдача разрешений и ведение промыслового журнала в бумажном виде. В настоящее время выдачу разрешений на промысел осуществляют пять территориальных управлений Росрыболовства, располагающиеся на расстоянии до 3 тыс. морских миль от районов промысла (для их доставки приходится прибегать к дорогостоящим услугам по перевозке), в то время как наличие на борту судна оригиналов данных документов в бумажном виде является обязательным условием для ведения промысла.
Крупные рыбопромышленники рассчитывают получить дополнительную господдержку для строительства рыбопромысловых судов. Ассоциация судовладельцев рыбопромыслового флота (АСРФ) в мае обратилась в Минсельхоз с просьбой распространить льготное кредитование для аграриев на инвесторов в строительство рыбопромысловых судов. Такая мера потребует 66 млрд рублей из федерального бюджета (на возмещение кредитным организациям недополученных доходов в размере 100% ключевой ставки ЦБ). Льготный кредит предлагается предоставлять не более чем на десять лет.
АСРФ предлагает Минпромторгу проработать возможности перераспределения предусмотренных средств для реализации механизма льготного кредитования. В АСРФ такую необходимость объясняют тем, что санкции и запреты на поставку импортного оборудования ведут к существенным задержкам в постройке судов. При этом в ассоциации подчеркивают, что рыболовные суда и оборудование для них уже были обозначены правительством в числе приоритетных направлений, для которых предусмотрены льготы по кредитованию.
В данных целях будет необходимо внести изменения в постановление правительства №1528 от 2016 г., предусматривающее субсидирование кредитов для сельхозпроизводителей, и вписать в него инвестиционные кредиты под приобретение или строительство судов рыбопромыслового флота (включая покупку оборудования, оплату работ и услуг). В настоящее время при строительстве промыслового флота доля заемных средств составляет 85% (средний уровень ставки – порядка 5% годовых), общая потребность в кредитах для завершения строительства оценивается в 150 млрд рублей. На льготное кредитование сельхозпроизводителей в текущем году уже было дополнительно направлено 25 млрд рублей.
В то же время инициативу АСРФ не поддерживают во Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ), где считают, что таким образом с инвесторов будут сняты все риски. В аграрной отрасли механизм льготного кредитования является способом компенсации части затрат, но в рыбопромышленной отрасли в качестве льготы рассматриваются предоставляемые инвестиционные квоты.
Между тем в ВАРПЭ обеспокоены ситуацией в сфере добычи крабов. Ассоциация в очередной раз заявляет о необходимости перенести сроки реализации второго этапа программы инвестиционных квот, в рамках которого предполагается распределить еще 50% от общего объема добычи краба, на фоне сужения экспортных рынков для водных биоресурсов в текущей ситуации. В ВАРПЭ оценивают потери рыбной отрасли в 4,3 млрд долларов в год.
Так, компания «Маг-Си Интернешнл» М.Котова (ведет добычу в Дальневосточном бассейне) сообщила о проблемах со сбытом замороженного краба в США, допустив временное прекращение промысла в августе. В Ассоциации добытчиков краба (президент – А.Дупляков) заявили об отсутствии - на фоне необходимости осваивать квоты - определенности по вопросу сбыта продукции. Поставки в США и страны ЕС (до 48% всего крабового экспорта) осложнились в марте (срок вступления в силу ограничений на поставку данной продукции наступил 23 июня), в том числе и по ранее заключенным контрактам, на что повлияло разрушение существующих логистических цепочек. С января по конец мая текущего года в РФ было добыто 31,5 тыс. тонн краба (результат за весь 2021 г. – 96 тыс. тонн).
Для крабодобытчиков Дальнего Востока сохраняется возможность поставлять живого краба на азиатские рынки (для Северного бассейна такой вариант не рассматривается из-за удаленности рынков сбыта). Тем не менее, в «Маг-Си Интернешнл» отмечают, что суда дальневосточных компаний предназначены для выпуска замороженной продукции в рассоле, и их потребуется переоснащать для переработки крабов, востребованных на азиатских рынках, для чего потребуется импортное оборудование, а его ввоз в текущих условиях затруднителен.
Перенаправление объема, предназначенного для США и ЕС, на внутренний рынок также проблематично, из-за существующих в российском законодательстве ограничений на содержание природного мышьяка в продукции, тогда как законодательство ЕС и США отделяет природный мышьяк от химического (у ракообразных мышьяк является частью жизнедеятельности). Кроме того, внутренний рынок для данного вида продукции не столь емкий. В настоящее время добытчики отправляют значительную часть улова на склады, мощности которых ограничены, учитывая, что дополнительные холодильные мощности из-за проблем с логистикой требуются также для минтая и для лососевых.
Против проведения второго этапа программы инвестиционных квот для крабов, моллюсков и прочих беспозвоночных также выступили в Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП), его президент А.Шохин направил соответствующее обращение в администрацию президента. Он отметил, что проведение второго этапа может лишить производственного ресурса 115 предприятий Дальнего Востока, из которых 99 являются субъектами малого и среднего предпринимательства. На текущий момент право добычи закреплено за предприятиями до 2033 г., что дает им возможность добывать свыше 62 тыс. тонн ежегодно. В свою очередь, в Росрыболовстве продолжают настаивать на необходимости скорейшего принятия законопроекта о втором этапе программы, глава ведомства И.Шестаков заявляет, что мера позволит обеспечить обновление флота до 80% по мощности, если отбор заявок удастся произвести уже в 2023 г.
Подробную информацию и аналитику по этой и другим актуальным темам можно найти в еженедельном бюллетене EastRussia.
Правительственная комиссия одобрила создание международных территорий опережающего развития (МТОР) на Дальнем Востоке. Они будут привлекать иностранных инвесторов и выпускать товары с высокой добавленной стоимостью. Предполагается, что создавать такие экономические зоны можно будет после 1 апреля 2024 года. Основным партнером в этом направлении региональные и федеральные власти видят Китай. Нужны ли Поднебесной российские ТОР и как в них заманить инвесторов, рассуждает востоковед, директор Института стран Азии и Африки МГУ им. Ломоносова Алексей Маслов.
Также важно понимать, что российские ТОР не лучше и не хуже остальных. Сегодня они конкурируют с другими подобными зонами на территории Малайзии, Индонезии, Вьетнама, других стран, куда приходит Китай. Поэтому надо все время проводить сравнение преференциальных политик и показывать, чем мы лучше, например, преференционной территории в той же Малайзии, куда Китай сегодня много вкладывает. Китайский инвестор будет вкладываться не потому, что он дружит с Россией, а потому что это ему выгодно.
Третий важный момент в том, что большинство потенциальных инвесторов в российские ТОР — это инвесторы северо-востока Китая, наши основные партнеры по российскому Дальнему Востоку. И здесь есть одна особенность: китайский северо-восток, прежде всего провинции Хэйлунцзян, Дилинь, Ляонин — это падающий рынок, а не растущий, по крайней мере, за последние два года. Там резко падает население, и сегодня оно составляет 95 млн человек, что по российским масштабам грандиозно, но по китайским — немного. Большинство производителей в этом регионе — скорее не инвесторы, а покупатели или продавцы, которые занимаются экспортно-импортными операциями. Вкладываться в ТОР для них не очень интересно. Но самое главное, при сопоставимых капиталовложениях на территории Китая, когда компания из КНР вкладывается внутри страны, она может получить ряд поощрительных мер, не хуже, чем в российских ТОР, например, кредиты меньше 3% от своих банков. Соответственно наш конкурент по вложениям — сам по себе Китай.
Это не значит, что все плохо, просто я указал на серьезные недостатки. Нам нужно работать очень точечно. Есть несколько десятков инвестиционных компаний в Китае. Грубо говоря, если компания занимается нефтепереработкой, то не факт, что она будет вкладываться в нефтеперегонный комбинат в российской ТОР. Нам нужно выходить обязательно на те компании, которые имеют опыт и, самое главное, имеют привычку к инвестированию на внешних рынках. Для этого с российской стороны должны быть специально подготовленные люди, которые тщательно проработают бюджетный план, оформят его именно так, как принято в Китае, а не как в России, и предложат его в КНР.
Плюс к этому нужно повысить эффективность Восточного экономического форума — наверняка имеет смысл вернуться к изначальной задумке и сделать его эффективным инструментом капиталовложений. Мы видим, что многие участники форума, в том числе китайские — это администрации регионов или компании, которые не играют большую роль в инвестиционной политике. Нам надо адресным, точным образом приглашать компании, пользуясь ВЭФ, показывать им потенциал, и самое главное, повышать эффективность круглых столов, где идет не рассказ о компаниях, а рассказ о перспективах и форматах вложений. На мой взгляд, многие китайские компании просто не понимают механизмов ТОР, и вот здесь надо проводить мастер-классы для компаний из КНР.
Есть некие традиционные, стандартные направления, в которые вкладывается китайский бизнес. Прежде всего, Китай вкладывает в те СЭЗы (свободные экономические зоны) и в те ТОРы, где выход на операционную прибыль можно получить за три-четыре года. Чаще всего это дает туристический бизнес и туристическая инфраструктура или же совместная инфраструктура, когда продукция из этих ТОР пойдет в Китай и он сам по себе гарантирует закупки. Это может быть нефтепереработка, создание совместных агропредприятий, на что Китай, на мой взгляд, готов пойти.
Китай почти не идет на создание больших промышленных предприятий, если они создаются с нуля. А вот если речь идет о докапитализации уже существующего предприятия, то готов вкладываться. Плюс к этому китайцы обязательно смотрят на готовность инфраструктуры. Китай привык к тому, что когда его компании заходят в СЭЗы в других странах мира, то там уже есть готовые цеха, подъездные пути и другая инфраструктура. Например, когда целый ряд наших ТОР будет готов или будет находиться в финальной стадии готовности, я думаю, что очень велика вероятность, что Китай может в них зайти при правильной постановке вопроса.
Что касается международных ТОР, то они, на мой взгляд, не ухудшат и не улучшат ситуацию. Просто это несколько другой подход, но сам по себе он не решит никаких вопросов. Грубо говоря, это расширение предложения. В любом случае, нам придется работать с крупными китайскими фондами, работать на уровне долгих опытных переговорщиков, чтобы создать такую международную ТОР. Мы должны понимать, что надо привлечь десятки российских переговорщиков для того, чтобы нормально довести это дело с Китаем до финальной точки. Просто какие-то наезды делегаций в Китай или приезд китайских делегаций в Россию, вопроса не решит. Речь идет о системной работе в течение как минимум года, а то и больше.
Правительство России до середины апреля 2024 года должно принять конструктивное решение о ж/д перевозке лососей и сардины иваси с Дальнего Востока в центральные регионы страны. О том, как это скажется на ценах на рыбу для конечных потребителей, и помогут ли субсидии дальневосточным рыбакам, размышляет президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников (ВАРПЭ) Герман Зверев.
ВАРПЭ предлагала распространить льготный тариф на перевозку рыбопродукции на горбушу, сельдь и сардину иваси в 2021 году. Правительство решило начать с минтая — главного промыслового ресурса страны с долей в ежегодном вылове свыше 35% (около 1,8-1,9 млн тонн). Это решение дало свои результаты и стало одним из стимулов для роста поставок продукции на внутренний рынок. За два года с использованием субсидии по железной дороге перевезли почти 180 тыс. тонн минтаевой продукции.
Субсидия на перевозку горбуши, самого массового вида лососевых, будет способствовать увеличению ее предложения на прилавках, что позволит удовлетворить высокий спрос со стороны россиян. Как показало исследование ВЦИОМ, которое центр провел для ВАРПЭ в мае 2023 года, горбуша занимает вторую строчку в рейтинге любимых видов рыбы в России. Она уступает лишь скумбрии и сельди, которые делят между собой лидерство. У молодежи от 18 до 24 лет горбуша также на втором месте, но пока ее немного опережает форель.
С сардиной иваси ситуация иная: сейчас эта рыба недооценена переработчиками и ретейлерами из центральной части России. Повышение ее ценовой доступности могло бы стать стимулом для изменения ситуации. Иваси является полноценным аналогом сельди, при этом ее выгодно отличает более нежное и сочное мясо. Напомню, что в СССР она продавалась под брендом «сельдь иваси», который наряду с килькой в томатном соусе стал рыбным символом эпохи развитого социализма. В начале 90-х популяция иваси почти исчезла. Промысел после 25-летнего перерыва возобновили в 2018 году. В прошлом году наши рыбаки добыли 543,9 тыс. тонн иваси — в 1,9 раза больше, чем годом ранее. Такие высокие уловы ожидаются в ближайшие годы, что в комплексе с субсидированием доставки иваси должно повысить ее привлекательность для переработчиков европейской части страны, а это значит, что на российских прилавках может расшириться ассортимент пресервов, консервов, копченой и соленой рыбы.
Одновременно с этим, чтобы субсидия действительно стала импульсом для развития внутреннего рынка, важно грамотно проработать механизм ее практической реализации. Во-первых, учесть сезонность промысла при планировании заявочной кампании на получение этой меры поддержки. Так, основной объем минтая добывается зимой, красная рыба — летом, а иваси — летом и осенью. Во-вторых, предусмотреть достаточное финансирование программы: ее расширение должно сопровождаться увеличением объема бюджетного ассигнования. Мы оцениваем потребность такого финансирования в 1,5 млрд рублей ежегодно.
Российская экономика взяла курс на Восток. Главным партнером в этом выступает Китай, товарооборот с которым в 2023 году обновил рекорд, достигнув 240 млрд долларов. Об особенностях разворота в восточном направлении и перспективах сотрудничества с азиатскими странами размышляет востоковед, директор Института стран Азии и Африки МГУ им. Ломоносова Алексей Маслов.
Нужно изменение ориентации нашего отношения к Востоку, потому что долгое время для России Восток, восточные партнеры были вторичными, а первичными были, конечно, западные партнеры. И в этом смысле перестройка структур бизнеса — очень важный момент. Это в первую очередь перестройка манеры общения, бизнес-этикета. Неслучайно, например, очень многие крупные российские компании сегодня проводят переподготовку своего топ-менеджмента для работы со странами Азии.
Наконец, мы должны понимать, что разворот на Восток во многом — это разворот к регионам российского Дальнего Востока и Сибири. И здесь есть довольно четкие параметры, которые реализуют Минвостокразвития и отдельно взятые администрациями городов.
Еще важно отметить: разворот на Восток как лозунг, а не как кампания — не очень удачный, потому что получается, что до этого никакого восточного интереса у России не было. На самом деле это не так: Россия вышла к берегам Амура в середине XVII века и находится там на протяжении столетий, Россия всегда была страной, нацеленной на Восток. А то, что для некоторых политологов, например, презентация их мнения на восточную тематику оказалась новинкой — это скорее вопрос конъюнктурный. Поэтому надо понимать, что многие организации или многие специалисты на Восток не разворачивались, потому что они всегда там находились.
Я бы назвал все это активизацией восточного вектора российской политики и экономики. Чтобы его действительно довести до полноценной реализации, потребуются как минимум десятилетия. Не надо думать, что это произойдет в один момент.
Чтобы разворот был эффективным, нужна подготовка нового поколения специалистов. Они должны знать не только язык и национальные традиции, но и экономику, юриспруденцию. Нужны специалисты со знанием политического устройства ряда восточных стран, логистики, науки и технологий. Должно быть сотрудничество, как было с Западом: от образования и науки до торговли и политики.
Еще один момент связан с переориентацией товарных потоков на Восток. Здесь, учитывая «бутылочное горлышко» на Восточном полигоне, необходимо открытие новых портовых сооружений на российском Дальнем Востоке, и самое главное — перехват инициативы, в том числе у Китая, в управлении логистическими структурами. При развороте на Восток, не нужно отдавать восточную тематику нашим соседям, а нужно самим управлять ей.
И третий важный момент — выстраивание равных отношений с восточными партнерами. Сегодня Китай играет главенствующую роль в российской восточной политике. Но надо понимать, что есть целый ряд других интересных стран, которые с удовольствием готовы с нами развивать отношения, но опасаются, что Россия работает только с Китаем. Надо показать, что мы работаем со всеми, кто готов сотрудничать.
России необходимо расширять торговлю своей продукцией. Помимо традиционных нефти и газа, необходимо поставлять агропромышленную продукцию, и здесь у нас есть очень большие возможности, учитывая хороший урожай в России. Также нужно расширение торговли российской органически чистой продукцией: косметикой, продуктами питания, биофармой. Важно взаимодействие в области торгово-логистических отношений и создание, на мой взгляд, очень важных совместных финансово-расчетных и банковско-расчетных хабов. Они позволят решить целый ряд проблем, связанных с банковскими платежами.
Наконец, необходимо создание технопарков и совместных технологий, научных лабораторий, научных центров, где бы работали не только с Китаем, но и, например, с Вьетнамом, с Малайзией, где бы разрабатывались технологии, которые могут применяться на внешних рынках. Эти экономические направления являются крайне важными.
Ждут ли Россию на Востоке? Он в хорошем смысле создан торговым меркантилизмом. Проще говоря, если выгодно с кем-то торговать и что-то развивать, то восточные страны готовы нас принять. Вопрос в том, что мы выходим на эти рынки в большом масштабе с большим запозданием. Да, очень многие российские компании годами работают с Китаем. Но часто большого опыта работы нет, а мы приходим на высококонкурентные рынки, где есть свои сложившиеся форматы работы, в том числе, работы в социальных сетях, работы на электронных торговых площадках, работы в зонах трансграничной электронной торговли. И, как следствие, если мы соблюдаем определенные матрицы работы со странами Азии, то нас там будут ждать.
Если мы думаем о базе, как многие думали пять или десять лет назад, то сотрудничество не удастся. Например, сегодня я вижу негативные тенденции, когда многие крупные компании, не понимая логики развития азиатского рынка, китайского например, или индонезийского, выходят туда с некими иллюзиями, что там нас ждут и что можно просто открыть какую-нибудь штаб-квартиру, как очень многие любят это делать, и дело автоматически пойдет. Нет, этого не будет, потому что, например, для Азии очень важным является предварительный опыт работы, то есть наличие людей, которые имеют многолетние связи в этих странах. Поэтому просто набрать молодых ребят со знанием восточных языков не удастся.