Сейчас на острове Русский, формально входящем в состав городского округа Владивосток, а по факту — уникальной обособленной территории, расположен только один крупный по общероссийским меркам объект — Дальневосточный федеральный университет (ДВФУ). И именно он может и должен стать базой для развития всего острова, считают разработчики концепции развития Русского. Цель такого развития обозначена четко: остров должен превратиться в международный научно-образовательный и технологический кластер. И первая фраза здесь неразрывно связана со второй.

Поручение о разработке концепции развития острова Русского дал в сентябре 2016 года Президент России Владимир Путин. Тогда на ключевой сессии второго Восточного экономического форума, проходившего, к слову сказать, все на том же острове Русском, глава государства подчеркнул, что перспективы у острова огромные. «Мы намерены сформировать здесь систему поддержки стартапов, включая венчурное финансирование. Организовать сеть лабораторий для современных научных исследований, создавать современную бизнес-инфраструктуру, включая деловые и выставочные центры», — сказал Владимир Путин.

О выполнении поручения Президента в июне отчитался Министр по развитию Дальнего Востока Александр Галушка на другом общероссийском форуме — Петербургском международном экономическом. «Восемь инвесторов подтвердили свое желание реализовать здесь проекты на сумму более 50 млрд руб­лей. Среди них — центр ядерной медицины, инженерный центр Дальневосточного центра судостроения и судоремонта, проектный центр по поставкам электроэнергии в страны АТР, новые гостиничные и туристические комплексы. Для того чтобы эти проекты стартовали, и стартовали успешно, на острове Русский будет создана территория опережающего развития. Соответствующее распоряжение правительства России подписано», — сообщил Министр.

Согласно концепции, драйвером развития острова является ДВФУ. Ключевой проект – строительство второй очереди кампуса и университетских комплексов – по масштабу превосходит уже действующую инфраструктуру университета. Вторая очередь ДВФУ будет состоять из множества учебных корпусов, жилых помещений, спортивных сооружений, много­уровневой парковки на 5 тыс. машиномест и гостиницы для студентов. Общая площадь инфраструктуры — порядка 483 тыс. кв. метров. Ее частью должен стать технико-внедренческий парк площадью более 80 тыс. кв. метров, включающий бизнес-инкубатор, технопарк и дата-­центр. Появится детский технопарк, а также специальные кампусы для студентов из Китая, Японии, Республики Корея и других стран АТР.

При этом ДВФУ станет центром притяжения высокотехнологичных проектов и компаний на Дальний Восток. «Концепцией предусмотрено создание морского биотехнопарка, площадки для использования, тестирования и сертификации российских и иностранных высокотехнологичных систем, в том числе робототехники, морской техники, беспилотных систем. Этому будет способствовать и создание Дальневосточного фонда развития и внедрения высоких технологий. Для повышения туристической привлекательности острова Русский предусматривается введение системы tax free», — сообщили в Минвостокразвития России.

Вместе с тем уникальное географическое и геополитическое расположение острова Русский создает предпосылки для осуществления на нем международной конгрессно-выставочной деятельности, которая, как надеются авторы концепции, станет основой для развития делового и событийного туризма. В рамках этого направления предусматривается создание современного Центра международного сотрудничества, включающего конгрессно­-выставочные площади, трансформируемый зал вместимостью до 2500 мест с возможностью установки временных трибун до 1100 мест, трансформируемые конгрессные площади не менее чем на 3000 мест, специализированные выставочные площади, многофункцио­нальный пресс-центр, рассчитанный на работу 1200 журналистов, а также площади для размещения сопутствующих сервисов. Проект Центра международного сотрудничества как ключевого имиджевого и функционального объекта острова Русский, влияющего на первоначальное представление посетителей о России и Дальнем Востоке, будет разработан с привлечением ведущих архитекторов.

Полпред Президента в ДФО — вице-­премьер Юрий Трутнев считает, что среди факторов развития острова Русский, несомненно, лидирующим является рост интеллектуального потенциала территории. «Мы должны создать условия для развития на острове новых технологий, собрать здесь лучшие умы не только России, но и наших стран-­соседей», – сказал вице-­премьер. «У острова Русский есть все возможности для того, чтобы стать одним из самых замечательных мест в мире», — ­подчеркивает он.

С целью поддержки инвесторов в ближайшие два года из бюджета России будет выделено 3,8 млрд рублей на инфраструктурное развитие острова. Развитие инфраструктуры будет осуществляться поэтапно. В первую очередь будет продолжена реконструкция дорожной сети: как внутри острова, так и во Владивостоке. Это подразумевает создание Владивостокской кольцевой автомобильной дороги — строительство мостов Владивосток — остров Елены и остров Елены — полуостров Саперный — и моста через бухту Новик. Также на острове будут строиться новые объекты проводной и подвижной радиотелефонной связи, электро-, тепло-, водо- и газоснабжения, водоотведения и очистки сточных вод, санитарной очистки территории, переработки и утилизации бытовых отходов.


Опубликовано в бюллетене "Экономика Дальнего Востока"

Сразу оговорюсь: я не знаю, как там дела обстоят «у них» - на Западе, в Штатах... Зато часто имею дело с теми, кто здесь, на Дальнем Востоке от лица своих компаний ведет переговоры с внешним миром: клиентами, партнерами, поставщиками, чиновниками… Чаще всего это сотрудники отделов продаж и клиентского сервиса, закупок и руководители.

Во время переговоров самая частая эмоция – злость. На завышенные переговорные требования, необоснованные претензии, манипулирование и поведение оппонента на грани. А еще – на свое бессилие что-то изменить в поведении оппонента.

После переговоров – по-разному. Если «мы их сделали» - то эйфория. Если «они нас продавили» - разочарование, досада, стыд, вина.

Самый частый настрой участников переговорного процесса – враждебность. Отчего-то тот человек, с которым садятся за стол переговоров, воспринимается как противник, которого в лучшем случае надо «приболтать», чаще всего – «задавить аргументами» (частый запрос на тренинг по переговорам), в идеале – «дожать» до выгодной сделки. Сами переговоры воспринимаются как битва, как война.

- Ольга, это жутко, но в нашей реальности еще многие ведут переговоры как в 90-е, - пожаловался мне один представитель крупной местной торговой компании, где я как-то проводила обучение.

Увы, это так. В нашей бизнес-действительности, при всей ее внешней лощености, переговорщики как будто все время вынуждены сидеть в кустах с автоматом, быть постоянно начеку и в случае чего суметь быстро развернуть «военные действия». Оно и понятно. Знаете, мне сильно откликается мысль, которую я однажды вычитала в романе Бориса Акунина «Алтын-Толобас». Автор изложил ее словами советника по безопасности британского посольства, с которым общается главный герой – Николас Фандорин, оказавшийся впервые в России и обалдевший от количества сомнительных приключений, в которые ему пришлось вляпаться:

- Велика ли заслуга быть порядочным, если тебе с детства гарантированы гамбургер, крыша над головой и защита прав личности? Быть цивилизованным человеком в России куда как трудней – это уже цивилизованность настоящая, честно заработанная, а не доставшаяся по наследству…

Откликнулась мысль вот почему: одно время в моем тренерском арсенале был тренинг по жестким переговорам, и на него приходили толпы людей. Самое парадоксальное, что научиться включать «жесткач» хотели те, у кого отлично получалось выстраивать партнерскую позицию и вести переговоры в конструктивном русле. Но эти люди терялись, когда оппонент в переговорах переходил грань и включал агрессию, вел себя свысока, хамил и манипулировал. Они хотели научиться сами так делать, ибо на практике видели именно в таком поведении реальную силу и результативность.

Агрессия, как ни крути – залог выживаемости. И ею действительно важно уметь пользоваться. Вот только не ставить ее во главу угла, делая основной стратегией переговоров.

Если вспомнить определение переговоров, то это – коммуникация двух или более сторон, которым необходимо достичь соглашения по важному для них вопросу. То есть причиной, по которой стороны оказываются за столом переговоров – это некий общий интерес. И это, казалось бы, должно сделать оппонентов союзниками, заставить их играть на одной стороне, в процессе обсуждения не тянуть одеяло каждый на себя, а совместно искать решение, устраивающее обе стороны. Это тем более важно потому, что наш дальневосточный рынок довольно тесненький – и с этим партнером ты в процессе работы наверняка пересечешься еще не раз, так зачем отношения портить?

Но пока что переговорщикам приходится на этапе подготовки прорабатывать возможные военные действия:

• Прорабатывать горку самых разных «убойных» (еще одно агрессивное словечко) аргументов, грустя о том, что фраза «и че?» запросто может перечеркнуть любой тщательно выстроенный аргумент.

• Взвешивать свою позицию в этих переговорах, выявляя, в чем ее сила и в чем слабость – прикидывая, как на 100% использовать силу и как нивелировать слабость. А еще – как обойти силу «противника» и как на полную катушку использовать его слабость.

• Спрогнозировать возможные возражения и неудобные вопросы оппонента – и проработать правильные ответы на них.

• Разработать «план Б» - что будешь делать, если в переговорах все-таки не договоришься.

• Позаботиться о том, чтобы в переговорах минимизировать воздействие эмоционального компонента. Ведь опытные манипуляторы играют именно на наших эмоциях и всегда точно знают, куда уколоть. На моих глазах даже тщательно подготовленные переговорщики стремительно теряли свои позиции, когда оппоненту удавалось вывести их из эмоционального равновесия, «подергав» за чувствительные струнки психики…
  

Я сейчас совершу профессиональное преступление и раскрою вам маленькую тайну. В арсенале многих бизнес-тренеров есть игра под названием «Чудо-фрукт» или, по-другому, «Солнечные апельсины». Это переговорная игра, основная коллизия которой строится на том, что одному оппоненту для его производственных нужд нужны шкурки этих редких апельсинов, а второму – мякоть. Но входят в переговоры друг с другом они, не зная этого и считая другого конкурентом за партию чудо-фрукта. Целью игры как раз и является поиск пути договориться и формирование партнерской позиции оппонентов в переговорах.

Но прежде чем увидеть в оппоненте партнера и договориться, игроки (всегда люди из реального бизнеса: продажники, закупщики, руководители разного ранга – а также госслужащие, которым по долгу работы приходится много коммуникаций вести с внешним миром) долго кружат вокруг да около, стараются побольше выведать у оппонента и при этом поменьше рассказать самим, с подозрительностью воспринимают все вопросы оппонента и с враждебностью – все аргументы в пользу того, что партия апельсинов должна достаться именно ему.

    

К чести участников моих тренингов скажу – больше половины групп в игровых переговорах все-таки обнаруживают, что одному нужны шкурки, другому – мякоть (еще лет несколько назад баланс был другим – более проигрышным). В момент выявления этой точки соприкосновения интересов совершается маленькое чудо – участники «переговоров» заметно расслабляются, на их лицах появляется радостная и приветливая улыбка… Вот только что оппоненты ломали копья и по их тону казалось - им никогда не договориться, как тут же они привстают навстречу друг другу, радостно смеются и крепко жмут друг другу руки.

Все это весело и куражно до тех пор, пока считаешь это игрой. Но эта игра – про то, как мы ведем себя в реальных переговорах. Любая игра – это маленькое отражение нашей жизни.

В анализе игры с переговорщиками на этом месте мы всегда делаем много выводов о важности разных вещей: тщательной подготовительной работы с информацией, умения качественно слушать, открытости и прозрачности как наиболее выгодной во многих смыслах стратегии, умении задавать ключевые вопросы о целях и интересах оппонента… Казалось бы, очень конструктивные выводы, которые имеют целью переломить восприятие оппонента как врага.

Но! Удивительно, но часто на этом история не заканчивается. У переговорщиков уже включилась эйфория, ведь они «сделали» тренера, приготовившего им «подставу», и на этой эйфории забывают, что им еще договариваться и договариваться, чтобы добиться результата: кто пойдет на переговоры к поставщику чудо-фруктов? По какой цене все-таки хотим купить? Сразу поровну делим партию или как? На базе чьего производства будем отделять мякоть от шкурок? И так далее.

И оппоненты, только что пожавшие друг другу руки, часто делают здесь 2 взаимоисключающие ошибки. Одни снова превращаются во врагов и тянут одеяло на себя. Другие – поддавшись эйфории, соглашаются на все, забывая проработать эти вопросы с позиции целесообразности, ведь для них в уме переговоры уже закончились – они боятся возобновления конфронтации, согласие с оппонентом только что далось им ох как сложно.

 

Переговоры – всегда процесс непростой. Но именно мы, сами переговорщики, делаем его еще и очень стрессовым с точки зрения взаимодействия.

Что если мы вспомним про тот самый общий интерес (ключевое слово – «общий»)?

Что если мы сядем не по разные стороны переговорного стола, а рядом друг с другом?

Что если мы станем воспринимать цель переговоров не как исключительно свою собственную – а как нашу общую?

Что если мы будем помнить о том, что работаем на одном рынке – и нам в дальнейшем еще взаимодействовать и взаимодействовать?

Что если мы будем держать в голове основной постулат партнерских переговоров: твердо о деле, мягко с людьми?

Что если мы хотя бы попытаемся исключить из своего лексикона все военные слова в отношении переговоров?

 

 

 

 

 

 

 

 

Когда говорят о прокрастинаторах, чаще всего представляешь среднестатистического «белого воротничка», на которого со всех сторон летят задачи одна другой срочнее и важнее. Линейный менеджер, руководитель среднего звена, фрилансер – вот кого скорее можно увидеть прокрастинирующими - и то только если присмотреться: менеджер будет с сосредоточенным лицом всматриваться в сетку отчета на мониторе, мысли же его будут где-то на белоснежных пляжах острова Самуи; руководитель притворится, что раздает указания через чат своей команды, сам же при этом будет гонять «танчики» или читать опус о модном винишке; фрилансер и вовсе сделает вид, что в данный момент нет ничего важнее пыли, скопившейся на рабочем столе, и схватится за тряпку, лишь бы не заниматься проектом вредного клиента.

Никто из этих героев не оказался на своем карьерном месте просто так. Менеджеру доверили его работу благодаря образованию и прокачанным навыкам, руководителя повысили, потому что он знает, как выдавать нужные результаты, фрилансер стал таковым в силу того, что умеет проявлять чудеса самоорганизации.

Прокрастинация – болезнь людей, которым есть на чем прокрастинировать. Занятых, трудолюбивых, эффективных людей.

Тогда почему?..

Давайте разбираться.

Прокрастинацией называют добровольную задержку в реализации запланированного, несмотря на возможные негативные последствия. Попросту – это откладывание важных и нужных дел на потом.

О каких негативных последствиях речь? В качестве самого страшного исхода легко представить срыв сроков – но прокрастинаторы умеют выкрутиться: долго зависают, а потом резко берут себя в руки и все быстро делают. Может быть, не на отлично – но на достаточном уровне.

Самым частым негативным последствием является аврал и стресс из-за этого аврала. На более глубоком уровне – делается только текущая оперативная работа, а стратегическая, творческая, из разряда «важное - несрочное» часто отодвигается до бесконечности, и из-за этого тормозит развитие сотрудника.

Считается, что прокрастинация свойственна тем, кто занимается «не своим» делом. Мол, обретите мотивацию – и забудете о прокрастинации.

Это так, но лишь отчасти. Все же способность фокусироваться на деле зависит не только от любви к этому делу, но и от дисциплины.

И все же: почему взрослые, сознательные люди, успешные сотрудники прокрастинируют? Разобраться в причинах важно, потому что внутри этих причин и лежит, пожалуй, ключ к победе над прокрастинацией.

 

1

В мире всеобщего трудоголизма главная причина прокрастинации – это, пожалуй, усталость. В среднестатистической организации среднестатистический работник перегружен. В описании каждой первой вакансии одно из основных требований – умение работать в режиме многозадачности. Режим «9-18» считается не комильфо: приходить на работу надо пораньше, чтобы успеть сделать важные дела, требующие уединения и сосредоточенности, и как давно вы слышали о ком-то, кто уходит с работы в 18? Либо босс сидит на работе – и все из вежливости сидят вместе с ним, либо шквал задач такой, что, во сколько ни уйди – все равно не переделаешь.

^{Главная причина прокрастинации – усталость.}

Люди любят соревноваться, кто дольше не был в отпуске. Иметь 2 выходных в неделю тоже стало неприлично. К людям прирастает убеждение, что работать на износ – это хорошо, а отдыхать – стыдно.

Но наш организм – умная и хитрая сволочь. — Не хочешь отдыхать подобру-поздорову? – как бы спрашивает он. – Значит, будешь отдыхать так, как я тебе придумал. – И включает прокрастинацию.

Вот и получается, что для большинства трудоголиков прокрастинация – чуть ли не единственный способ перевести дух. Ну а как иначе? Ведь для того, чтобы оставаться эффективным, надо отдыхать.

Поэтому мой первый совет в борьбе с прокрастинацией: для начала подсчитайте, сколько часов составляет ваша среднестатистическая рабочая неделя. И, если их 55 и более – найдите способ себя разгрузить, хотя бы на время. Ведь прокрастинация – это только первый, самый легкий, симптом переутомления. Дальше – выгорание и, возможно, больничная койка. Или увольнение из-за потери эффективности.

 

2

Другая распространенная причина прокрастинации – это страх. Мы боимся некоторых задач, а оттого подсознательно их избегаем. Бояться при этом мы можем разного: наказания в случае неуспеха, высокой ответственности в случае успеха, большой нагрузки, невозможности контролировать все… Разновидностью этой причины является сложность задачи, которую мы взяли на исполнение. Задача пугает, потому что она сложная – не знаешь, с какой стороны подступиться. Исход один – прокрастинация. Это удивительно, но в конечном итоге тот же страх становится движком, побуждающим нас собраться и все-таки выполнить задачу в срок.

^{Страх - еще одна распространенная причина прокрастинации}

Страх, тем более перед рабочими задачами – это эмоция, в которой стыдно признаться («Если я боюсь своей работы – значит, я непрофессионален, значит, я не на своем месте»). Прокрастинация — тот механизм, который и оберегает нас от этого неприятного осознания.

Рецептом тут выступает развитие умения отслеживать и идентифицировать свои эмоции, понимать их причину. Как только вы поймете, что прокрастинируете из-за того, что задача вас пугает – вы уже сможете с этим дальше работать.

^{Испытывать страх перед сложной задачей - нормально}

Что именно можно придумать в качестве рецепта: отделить в задаче то, что понятно и легко, от того, что страшно и непонятно. И понять, что именно вызывает тревоги. И прикинуть, что с этим страшным вы можете сделать, какие ресурсы привлечь: попросить помощи у коллеги, прочесть пару статей или посмотреть вебинар на незнакомую тему, разбить страшную задачу на более мелкие и менее пугающие, попросить руководителя передать эту часть работы более компетентному сотруднику или найти себе наставника…

Страх как причина прокрастинации, имеет еще и вот какой смысл: он позволяет не рубить с плеча, а во время вынужденной прокрастинационной паузы хорошенько обмозговать все риски страшной задачи и подумать, как их нейтрализовать.

 

3

Отсутствие смысла или непонимание ценности задачи – еще одна распространенная причина прокрастинации. Вы понимаете, что цель «не ваша», или же что она непонятна для вас – и подвешиваете задачу на крючок, предпочитая заняться более осмысленными и приятными делами. В итоге работа делается, но не та. Прокрастинируют люди, которые не любят свою работу. Или любят, но какая-то часть ее лишена для них всякого смысла. Так учителя, которые выпустили не одного медалиста, привили любовь к своему предмету не одной сотне детей, провели бессчетное количество интереснейших и полезных уроков, отчаянно прокрастинируют на всяческой бумажной работе.

Рецепт здесь один – искать дело по душе. Или искать в своем деле составляющую, которая имеет для вас ценность. Так одна моя знакомая, госслужащая, заваленная огромным количеством всяческих бумаг и мечтающая при этом делать большое полезное дело, научилась за каждой бумажкой видеть судьбу человека.

За последний год актуализировался подвид этой причины – непредсказуемость результата. Пандемия изменила мир и подкосила экономику. Стало неясно, какие рабочие задачи требуют нашего активного участия, а какие лучше отложить. И дадут ли плоды те удвоенные усилия, которые мы сейчас сделали.

Так вот: когда работаешь, и при этом неясно, будет ли результат, прокрастинация также склонна расцветать пышным цветом. Есть ли смысл в усилиях, которые могут не привести к результату в виде денег и нужности нашего дела для других?

Понятно, что способом работы с этим видом прокрастинации является честный разговор с самим собой или с тем, кому вы доверяете. В этом разговоре важно ответить на вопросы:

·         Люблю ли я то, чем занимаюсь?

·         Насколько важно кому-то то, что я делаю?

·         Какой в этом для меня смысл, какую ценность это несет? (и «деньги» здесь неправильный ответ. Ищите какие-то моральные ценности)

Если выясняется, что вы заняты не своим делом, подумайте, почему вы до сих пор здесь? Этот неосознанный выбор – тоже про какую-то ценность.

А если нет возможности покинуть нелюбимую работу, то вот вам еще один важный вопрос: что все-таки важного, ценного и интересного я могу найти в том, чем занимаюсь сейчас?

***

Пока я готовила для вас этот материал, меня дважды настигали приступы прокрастинации. Я люблю свою прокрастинацию и понимаю: это мне сигнал внимательно перечитать статью и прикинуть, насколько доходчиво она излагает мои мысли для вас.

Любите свою прокрастинацию и вы. Ведь она – не болезнь, а уловка нашей психики, помогающая регулировать те вещи, которые мы по какой-то причине не хотим признавать и осознавать. И не забывайте, что прокрастинация – это симптом эффективных людей.

– Роман, где искусственный интеллект используется сейчас и на что он способен?

– Куда бы мы ни посмотрели, везде можно найти успешные примеры применения искусственного интеллекта. Сегодня без него немыслима ни одна область нашей жизни: финансы, производство, сфера развлечений, создание произведений искусства, безопасность. Продолжать можно долго, в целом же - это эффективный инструмент, который помогает снижать издержки и повышать результативность.

–Уже сейчас мы можем говорить о значимых достижениях применения ИИ на Дальнем Востоке с учетом особенностей региона?

– В сентябре 2022 года, когда мы на ВЭФ открыли Дальневосточный центр искусственного интеллекта, у нас уже имелось несколько значимых для Дальнего Востока проектов. Например, специалисты по машинному обучению Сбера и ДВФУ совместно обучают модель ИИ с целью решения проблемы мониторинга и прогнозирования токсичных «красных приливов».

Подобное природное явление вызвано активной фазой цветения микроводорослей, во время которой в морскую воду выделяется большое количество токсинов. По спутниковым данным устанавливается район, где с высокой вероятностью цветет данная водоросль. Так, массовое цветение этого вида привело к экологической катастрофе на Камчатке в 2020 году.

Специалисты Дальневосточного центра ИИ планируют достичь двух результатов: распознавать начало цветения других видов токсичных микроводорослей по спутниковым данным, а также своевременно определять состояние среды, при котором с высокой вероятностью может начаться массовое цветение вредоносных микроводорослей.

Еще один важный для нашего региона проект нацелен на прогнозирование движения и возникновения тропических циклонов. В отличие от иностранных метеорологических агентств, у нас речь идёт о полностью автоматическом обнаружении тропического циклона. Специалисты Сбера и ДВФУ работают над повышением точности распознавания тропического циклона и составлением прогноза траектории его движения на основе методов искусственного интеллекта.

– Какие задачи стоят перед машиной сегодня? С какими проблемами она способна справиться уже в ближайшее время?

– Сейчас мы наблюдаем всплеск интереса к искусственному интеллекту, который может выполнять запросы на обычном человеческом языке. Например, есть ChatGPT который способен писать эссе и учебные работы, составлять инструкции или сочинять рассказы, а также превращать задачу на естественном языке в код компьютерной программы.

В нашем центре в настоящий момент мы апробируем такие модели ИИ, которые могли бы помочь в преподавании гуманитарных дисциплин. Стремимся, насколько это возможно, автоматизировать написание заданий или примерных текстов для студентов. К слову, будущим студентам было бы неплохо иметь навык работы с такими системами.

– С развитием технологий перед человечеством стоял извечный вопрос: не потеснит ли искусственный разум естественный? Как вы считаете?

– Люди задавались этим вопросом и посвятили такой возможности множество фильмов, художественных произведений еще задолго до того, как искусственный интеллект обрел реальные способности производить совсем уж фантастические вещи – писать картины и стихи, прогнозировать влияние тех или иных неблагоприятных внешних факторов на развитие экономики, предсказывать катаклизмы и тому подобное. И сейчас потенциальная проблема приобрела совершенно четкие очертания: с одной стороны, он уже теснит нас. Конечно, мировой рынок труда ждут огромные потрясения. Но с другой стороны, ИИ помогает нам быть более эффективными, избавляет от рутинной работы и позволяет просто творить в свое удовольствие.

– Роман, расскажите о проектах, которыми занимаетесь сейчас? Какие перспективы Центра ИИ можете прогнозировать?   

– В планах несколько проектов экологического характера по спасению редких видов животных и птиц. И, конечно, мы ищем компании на Дальнем Востоке, которые хотят повысить свою эффективность за счет внедрения искусственного интеллекта в бизнес-процессы.

Первым в инновационном научно-технологическом центре (ИНТЦ) «Русский», который запустят в Приморье к 2030 году, начнет работать направление «Биомедицина». Резиденты Центра — фармацевтические компании — смогут быстрее разрабатывать и выводить на рынок новые технологии. Но что это даст обычным людям? И как повлияет на отечественную науку в целом?

Во-первых, в комплекс «Биомедицина» ИНТЦ «Русский» войдут несколько функционально связанных между собой корпусов. Каждый будет специализироваться на конкретном типе продукта. Например, задача Центра геномной и регенеративной медицины — использовать генетические и клеточные технологии для борьбы, прежде всего, со считавшимися до недавнего времени неизлечимыми недугами — онкологическими и нейродегенеративными заболеваниями.

Клетки, полученные от пациентов в клинике на первом этаже, будут использованы для создания принципиально новых биомедицинских продуктов. Патологически измененные клетки, в том числе полученные из опухолей, — для выявления молекулярных причин заболевания и подбора индивидуальных химотерапевтических препаратов.

Здоровые клетки пойдут на производство биомедицинских клеточных продуктов – фактически, заготовок для тканей и фрагментов органов человека. Они будут выращиваться в лаборатории путем клонирования на клеточном уровне.

Сохраненные клетки также могут быть направлены в Центр биомедицинской инженерии. Там из них будут создавать генетически-модифицированные системы для тестирования новых лекарств. Этот процесс далее будет проходить в Центре фармакологии и биоиспытаний.

Также в составе комплекса планируется корпус-интегратор всех процессов — своего рода витрина, стартовая площадка и место коммуникации разработчиков, промышленников и потребителей. Здесь разместятся офисы биомедицинских и фармацевтических компаний, совместные исследовательские центры базовых резидентов и научно-образовательные центры и лаборатории ДВФУ.

Таким образом, в рамках НОК будет проводиться полный цикл разработки и проверки на жизнеспособность новой биомедицинской или фармацевтической технологии. Такая интеграция очень важна для предпринимателей. Они получат доступ не только ко всей необходимой инфраструктуре, но и к экспертам, а также возможность «подсмотреть» за разработками университетских стартапов ДВФУ. Такой комплексный подход поможет им быстрее выводить на рынок новые технологии. 

Для университета биомедицина — это престижное направление работы, которым занимаются в крупных мировых вузах. Профильный научно-образовательный кластер ИНТЦ «Русский» завершит формирование биомедицинского кластера в ДВФУ. В этот кластер уже входят Институт наук о жизни и биомедицины, Медицинский центр и Школа медицины.

В масштабах же государства задача направления «Биомедицина» ИНТЦ «Русский» — создавать инновационные продукты для отечественного рынка, а также обеспечить вывод продуктов и технологий на рынки АТР. В новой медицинской среде будут работать множество игроков биомедицинского рынка, включая клиники и специализированные производства. А предпринятые меры поддержки — особый правовой статус, освобождение от налога на добавленную стоимость, на прибыль и имущество, а также размер страховых взносов в 14% — будут мотивировать компании открывать на территории научно-образовательного кластера собственное опытно-промышленное производство и исследовательские центры.

Вести совместные исследования с крупнейшими отечественными IT-компаниями, налаживать партнерские связи между опытными игроками рынка и новичками, а также существенно облегчить производство российской микроэлектроники — таковы цели научно-образовательного кластера «IT Парк» Инновационного научно-технологического центра (ИНТЦ) «Русский». Что же планируется предложить будущим резидентам на острове Русском?

Основная задача ИНТЦ — дать компаниям механизм, помогающий внедрять инновации и доводить их до коммерческой эксплуатации. В НОК «IT Парк» будет сделан акцент на создании отечественной микроэлектроники: появится сборочная линия и будет организовано опытное или мелкосерийное производство.

Традиционно в структуре отечественного рынка микроэлектроники доля российских компаний была мала, — в отличие от потребности в таких комплектующих. Мы уже некоторое время наблюдаем исход из этой ниши зарубежных компаний, так что она остается фактически незанятой, но востребованной.

Идея НОК «IT Парк» состоит в том, чтобы профильные компании могли обкатывать идеи на базе R&Dлабораторий и тут же производить мелкие партии своих разработок. Если продукт будет успешным, его серийное производство можно продолжить за пределами ИНТЦ — например, в ТОР «Надеждинская».

Вторым исследовательским «ядром» НОК станет разработка программного обеспечения (ПО). На этом рынке российских игроков с высокими компетенциями больше. До недавнего времени они, как правило, работали на зарубежный рынок, и сегодня некоторые компании ушли из страны, что тоже освободило немало ниш.

Занять их можно достаточно быстро — с использованием технологий и компетенций, которые в достатке есть в России как у коммерческих предприятий, так и в университетской среде. 

Принцип, по которому в НОК будет вестись работа, практикуется во всем мире: на одну территорию привлекаются компании одинакового профиля. Мы ждем, что крупные игроки выступят в качестве «якорных» резидентов и «поделятся» компетенциями с бизнесом поменьше — через совместное пользование R&D центрами и выстраивание горизонтальных и партнерских связей.

В число преференций для резидентов ИНТЦ «Русский» входят освобождение от уплаты налогов на 10 лет на добавленную стоимость, на прибыль и имущество, а также снижение страховых взносов до 14 %. Мы ищем и другие инструменты для привлечения высокотехнологического бизнеса. Один из них — режим свободной таможенной зоны, вроде того, что есть в особой экономической зоне технико-внедренческого типа «Томск».

Суть его в том, что произведенную на иностранном заводе деталь можно будет ввезти в России, изучить и проанализировать ее на определенной территории — без долгой процедуры подготовки документов. Это заметно сократит время разработки устройства, что особенно критично на высококонкурентном рынке.

ДВФУ, в свою очередь, готов предоставить резидентам необходимые научные компетенции. Бизнес редко проводит научные исследования, а для университета это, наоборот, одно из основных направлений деятельности.

Кроме того, в НОК «IT Парк» будут соседствовать индустриальная и студенческая среды: обучение студентов профильного института ДВФУ будет проходить рядом с R&D лабораториями резидентов, учащиеся смогут раньше познакомиться с особенностями их работы, а бизнес сможет отбирать из них наиболее способных. Мы также хотим, чтобы студенты принимали участие в работе R&D лабораторий, чтобы обретать навыки работы в условиях, приближенных к формируемым в конкурентной среде.

Если мы добьемся всего вышеописанного, это будет успех не только в масштабах Дальнего Востока, но и всей страны.