Максим Басов: «Без инфраструктуры не было бы проекта»
10.08.2017 01:26
Генеральный директор ГК «Русагро» о развитии бизнеса на Дальнем Востоке
ТАСС / Фотобанк ВЭФ
– Максим Дмитриевич, Группа «Русагро» пришла на Дальний Восток стремительно, развивая сразу три направления – животноводство, маслоэкстракцию и сельхознаправление в целом. Как развивается бизнес в регионе, довольны ли вы динамикой?
– Настрой оптимистичный. Мы развиваемся не так быстро, как хотели бы, есть отставание по проекту в животноводстве. Связано оно, во-первых, со слабым развитием строительного комплекса Дальнего Востока, а, во-вторых, с некоторыми опозданиями по строительству для нас инфраструктуры. Газ по ряду причин к нам будет подведен только в первом квартале 2019 года, по дорогам также отставание составляет около года.
Тем не менее до последнего момента эти задержки не были критическими, потому что мы и сами отставали по строительству объектов. Однако сейчас у «Русагро» строительство уже ведется на шести площадках в ТОР «Михайловский», и пунктуальность ввода инфраструктуры, которая готовится за счет бюджетных средств, становится довольно важным моментом. Мы знаем, что федеральные средства были выделены еще полтора года назад, сегодня плотно работаем с исполнителями и с администрацией Приморского края. Думаю, что мы вместе эти проблемы все решим.
– Как развивается растениеводство? Этот бизнес успешно стартовал?
– У нас сейчас примерно 80 тыс. гектаров земли в Приморском крае, в этом году мы засеяли где-то 54 тыс. гектаров. Из этого 6 тыс. гектаров пшеницы, 13 тыс. гектаров кукурузы и 35 тыс. гектаров сои. Кукуруза и пшеница, вероятно, вся пойдет на экспорт, куда – будем смотреть исходя из рыночной ситуации. Соя – либо в Китай, либо будет переработана в России. В Уссурийске нам принадлежит завод «Приморская соя», на нем выгодно перерабатывать урожай в масло и в шрот.
– Есть ли планы по увеличению посевов?
– Это зависит от того, сколько у нас будет земли и какая будет ценовая конъюнктура. Тем более что основной объем зерновой продукции будет у нас потребляться собственным животноводческим бизнесом. Только свиноводство заберет до 130 тыс. тонн зерновых.
Стоит отметить, что те цены, которые в данный момент установились, делают невыгодной дальнейшую покупку земли при текущих ценах на зерновые и сою. Мы надеемся, что у нас будет расти урожайность благодаря подготовке земли и обучению людей. Часть земель досталась нам в сложном состоянии: там работали китайцы, использовали неизвестные препараты, которые нанесли сильный вред земле. Потребуется пару лет, чтобы привести землю в порядок, нормализовать ее производительность.
– Выходит, после того как запустится мясное производство, у вас растениеводство будет работать в интересах животноводческого комплекса?
– В ближайшие годы да. Мы предполагаем, что зерно будет поступать на наш комбикормовый завод в Михайловском районе, соя – на наш соеперерабатывающий завод в Уссурийске, шрот частично пойдет в наше мясное производство, а частично – на рынок, масло – на рынок. Таким образом у нас сложится вертикально интегрированное производство. Навоз, соответственно, будет вноситься со свинокомплексов в виде удобрений на поля.
– Когда же сформируется такая конфигурация? Когда заработает свиноводческий комплекс?
– Мы планируем поставить животных уже в первом квартале следующего года. И у нас первая свинина выйдет на рынок Приморского края уже в конце 2018 года.
– Эти сроки зависят от времени подведения газа?
– Для нас самое главное – подача газа на комбикормовый завод. Соответственно, рассчитываем запустить его в первом квартале 2019 года. На свинокомплексах, вероятно, газ будет подведен раньше. Но в крайнем случае мы начнем работать с помощью сжиженного газа. Но животных точно поставим, это решение уже у нас принято.
– Изначально вы говорили, что первая очередь будет запущена под насыщение сельхозпродукцией Дальнего Востока.
– Так и есть.
– За какое время можно удовлетворить внутренний спрос на свинину при тех потребностях, которые есть сейчас?
– Довольно быстро, в течение трех лет. Наша доля в потреблении предположительно составит 30–35% на Дальнем Востоке. При этом мощность производства будет на уровне 60–80 тыс. тонн.
– А что касается развития и производства той продукции, которая пойдет на экспорт, это будет вторая очередь?
– Мы приступим ко второму этапу, когда откроются экспортные рынки. В противном случае мы не начнем второй этап. На данный момент мы можем поставлять только термически обработанное мясо в Японию. Это в основном колбасы и другая переработка, не самый интересный для нас рынок. Это малые объемы. Для нас самый интересный рынок – это свежее мясо, в Китае и в Японии. На первом месте из этих двух стран, конечно, Китай, потому что у нас очень хорошая логистика в Китай из Приморья.
– Как вы оцениваете, когда могут открыться рынки Китая и Японии для нашей мясной продукции?
– Вы знаете, некоторые европейские компании по 30–40 лет вели переговоры, чтобы войти на китайский рынок. Бразильцы вели переговоры 40 лет, прежде чем их пустили. И нам китайцы прямо отмечают: «Когда мы с вами говорим о трех годах, вы должны понимать, что это ничто». Сколько в действительности нам времени потребуется, не знаю. С российской стороны подключились все возможные ресурсы, переговоры ведутся на высшем уровне, нам остается только ждать.
Что касается Японии – это тоже очень закрытая страна. Хотя некоторые эксперты считают, что Япония скорее откроет рынок для России, чем Китай. Но когда бы это ни произошло – зарубежным рынком нужно очень серьезно заниматься. Даже если рынок открыт, это так же надо вкладывать большие деньги, устраивать дистрибуцию, нанимать людей. Любой рынок, российский, японский, американский, он не пустой, надо конкурировать, надо вкладывать деньги.
– Кроме свинины, рассматриваете ли другие направления производства?
– Сейчас рассматриваем проект по производству курицы, тоже в рамках ТОРа. До конца года рассчитаем проект и примем решение – будем делать или нет. Еще одно направление – молочное животноводство. Тоже на этапе расчетов. В целом на Дальнем Востоке у нас огромная программа, вкладываются большие деньги. В проект по мясу будет вложено почти 20 млрд рублей. 4 млрд рублей мы уже вложили в сельское хозяйство. Если будем делать курицу, то это еще 15 млрд рублей, если запустим молоко в двух кластерах, то это еще 30–60 млрд рублей. То есть в принципе у нас есть средства, мы готовы инвестировать. Главным препятствием является, как я уже сказал, открытость экспортных рынков.
– В чем для компании основная выгода от реализации проекта в условиях ТОР?
– На сегодняшний день для нас принципиально важным является создание инфраструктуры. Инфраструктура строится и деньги на нее выделены именно в рамках программы ТОР. Если бы не было инфраструктуры, проекта не было бы – он бы не окупился ни при каких условиях. А дальше – для нас достаточно значима экономия на едином социальном налоге, которую дает ТОР, и некоторые льготы по таможенной очистке импортного оборудования.
– Пользуется ли компания другими инструментами развития Дальнего Востока?
– Мы сегодня работаем только с ТОРами. Так как мы крупная компания и у нас там свое производство и земля, нас интересует только ТОР и инфраструктура. Дальше мы все готовы делать сами. Единственное, я могу сказать, что мы пользуемся услугам Агентства по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке – они дают весьма существенную поддержку для персонала, который мы перевозим из Центральной России. Люди получают субсидию на переезд, которую не надо возвращать, если человек проработает в регионе определенное время.
– Насколько дальневосточный бизнес компании обеспечен сегодня кадрами?
– Наш бизнес никогда не бывает полностью обеспечен кадрами, потому что всегда приходится кого-то менять. Но в целом на Дальнем Востоке нормальная ситуация. У нас в Приморье сейчас работает под тысячу человек. Из них 90% – местные.
– Оставшиеся 10% привозите из Центральной России?
– Мы отправляем в Приморье уже подготовленных, проверенных людей, которые сегодня работают на наших предприятиях в других регионах страны. Это ключевые специалисты и руководители, которые знают технологии и которые могут их применять.
– По вашему опыту, что нужно предложить специалисту из европейской части страны, чтобы он переехал на Дальний Восток? Деньги? Карьеру?
– Конечно, ключевые специалисты, из-за того, что мы их везем, получают прибавку. Потому что для того, чтобы человека мотивировать, обычно нужно ему предложить больше. Но иногда, если видим перспективу в сотрудниках, то предлагаем им на Дальнем Востоке новые карьерные возможности. Тогда они получают не больше, чем в европейской части, но у них есть неплохая мотивация.
– Вы сказали про тысячу человек. Сколько рабочих мест будет еще создано в ближайшее время?
– За два года – еще 2 тысячи человек. У нас, кстати, открыта ярмарка вакансий в электронном виде, все видят, где какие вакансии.
– Компания работает в Приморском крае. Какие-то другие регионы Дальнего Востока вы для себя рассматриваете?
– Мы ведем консультации с руководством Хабаровского края по молочному животноводству. Правительство региона выглядит заинтересованным, эффективным. У нас конструктивный диалог, думаю, до конца года мы определимся с решением.
– Какие планы на Восточный экономический форум?
– В сентябре на ВЭФ мы продолжим обсуждать вопросы экспорта с японскими и китайскими партнерами, как с действующими, так и с новыми. Приезжает все руководство компаний.
Опубликовано в бюллетене “Экономика Дальнего Востока" Беседовала Ольга Меркулова
Теги: