Поделиться
Мы – “красные” и непредсказуемые
Поделиться

Развитие отношений с Японией – это не только обсуждение экономической повестки, но и борьба со стереотипами

Известный востоковед Дмитрий Стрельцов полагает, что для японцев главное в проектах – это предсказуемость и долгосрочность. Даже если вместе с этим имеет место ущерб их выгоде.


kremlin.ru
На фоне участившихся встреч и оживления диалога между первыми лицами России и Японии, а также готовящегося декабрьского визита Президента России Владимира Путина в Японию, корреспондент EastRussia побеседовал с заведующим кафедрой востоковедения факультета международных отношений МГИМО, доктором исторических наук, профессором Дмитрием Стрельцовым.

– Дмитрий Викторович, недавно завершила свою работу 7-я конференция МГИМО и Японского института международных проблем. Расскажите, пожалуйста, о ней поподробнее.
– Следует отметить, что данная конференция – единственный научный форум, проводимый нашим вузом совместно с японскими партнерами на постоянной основе. В том, что этот диалоговый формат носит двусторонний, а не многосторонний характер, как в случае с трехсторонней конференцией МГИМО с южнокорейскими и китайскими коллегами,  есть положительная сторона, заключающаяся в большей степени доверительности. Однако в некоторых случаях, на мой взгляд, было бы целесообразно проводить конференцию с японцами в многостороннем формате.

Состав участников российско-японской конференции год от года меняется, постоянными с обеих сторон остаются только несколько человек из числа ее организаторов. Конференция проходит в закрытом формате, без участия представителей СМИ. Используются правила ChathamHouse – все услышанное на конференции может быть ретранслировано, но без указания на источник. Что касается тем, которые освещаются в рамках конференции – это и вопросы безопасности в мире и в Северо-Восточной Азии, и экономическое и политическое сотрудничество между Россией и Японией. Например, на недавно прошедшей конференции речь шла о ситуации, связанной с президентскими выборами в США.

По указанным причинам я не могу давать свои комментарии относительно конкретных вопросов, прозвучавших на конференции, в том числе касающихся современного состояния российско-японских отношений. Однако смею Вас заверить, что обе стороны крайне дорожат данной возможностью неформального общения, которая позволяет им быть в курсе самых разных, порой противоречивых мнений, например, в отношении путей разрешения кризиса на Корейском полуострове или территориальных споров в Южно-Китайском море.

– Вернемся к давно наболевшему и стоящему между Россией и Японией вопросу – вопросу Курильских островов. Наш Президент говорит, что нужно найти такое решение вопроса, которое позволит каждой из сторон «сохранить лицо», в том смысле, чтобы каждая из сторон не считала себя проигравшей. На Ваш взгляд, как эксперта и ученого-япониста, какое может быть реальное решение вопроса?
– Если говорить о моем частном мнении, которое я излагал неоднократно, я считаю, что данный вопрос может быть урегулирован в соответствии с Совместной Советско-японской декларацией 1956 года, по которой СССР (и Россия как его правопреемник) подписывают мирный договор, после чего Японии передаются остров Шикотан и гряда Хабомай, и в споре ставится точка. Так как Декларация ратифицирована парламентами двух стран и имеет силу международного права, данное обязательство является международно-правовым обязательством России, имеющим в соответствии со статьей 15 Конституции приоритет над внутренним законодательством. Если же статья 9 Декларации нам не нравится и выполнять ее мы не собираемся, мы можем в одностороннем порядке денонсировать данную декларацию. Нужно только иметь в виду, что это автоматически вернет нас в период до 1956 года, когда две страны не имели дипломатических отношений и формально находились в состоянии войны.

Поскольку позиции сторон по проблеме пограничного размежевания принципиально различаются, есть еще и третий путь: признать это официально и отложить этот спор на длительный срок, оставив его в соответствии с формулой Дэн Сяопина на суд следующих поколений, которые «будут мудрее нас». Иными словами, речь идет о фактическом замораживании данного вопроса в интересах сохранения собственного лица в условиях, когда его решение в нынешних условиях не просматривается.

Какой из возможных путей решения проблемы Курильских островов станет основным, мы узнаем, скорее всего, уже в ближайшем будущем. Следует отметить, что нахождение конкретной формулы данного решения, на мой взгляд, фактически полностью находится в руках политического руководства обеих стран. Влияние общественного мнения и экспертного сообщества невелико, переговоры ведутся за закрытыми дверьми.

Сегодня мы видим некое оживление, связанное с большими ожиданиями по поводу перспектив скорейшего решения данной проблемы. Россия в данном вопросе занимает более сдержанную позицию, чем Япония, которая ставит вопрос о территориальном размежевании в центре повестки дня двусторонних отношений с Москвой.

Думаю, то, что будет озвучено в декабре в ходе визита Путина в Японию, уже принципиально согласовано на высшем уровне, а обсуждаемые в СМИ варианты отражают лишь мнения частных лиц.

– Насколько сильно, с Вашей точки зрения, нерешенность данного вопроса осложняет российско-японское экономическое сотрудничество?
– Основной причиной сдержанности японского бизнеса на российском направлении, конечно, является пока еще несовершенный инвестиционный климат, недостаточное обеспечение прав иностранных инвесторов, недостатки российской судебной системы и т.д.

Однако свою лепту, разумеется, вносит и ситуация с островами. Это связано с тем, что японский бизнес, планирующий крупные проекты в России, по традиции должен получать для этого политическую поддержку со стороны правительства, а ее предоставление зависит от политического климата в стране, от международно-политической обстановки и от состояния двусторонних отношений. Это прекрасно видно на примерах прошлого: приход автомобилестроительной компании Toyota в Россию, за которым в нашу страну потянулся японский бизнес и в прочих областях, включая банковский сектор и страховые услуги, был обусловлен как экономическими, так и политическими причинами. Политическая составляющая также четко прослеживается в вопросе о прокладке газопровода в Японию с Сахалина, который сейчас пока находится в замороженном состоянии.

Проблема островов играет свою роль и в осторожном отношении малого и среднего бизнеса к инвестициям в Россию, несмотря на то, что его зависимость от политического климата в Японии меньше, чем у крупного бизнеса. Курильский вопрос оказывает свое воздействие на ментальном, психологическом уровне, создавая в отношении России неверные предубеждения и стереотипы. Это не специфическое отношение именно к современной России, а устойчиво негативный имидж нашей страны, существующий в Японии со времен Советского Союза. В представлении многих японских бизнесменов, сегодняшняя Россия – это тот же СССР, она остается такой же «красной» и пугающе непредсказуемой, а потому непривлекательной для долгосрочных вложений. Для малого и среднего бизнеса психологически комфортнее и проще прийти в тот же самый коммунистический Китай, но не в Россию.

– В целом, какую характеристику Вы можете дать сегодня российско-японским отношениям – с учетом сложных отношений России с США, отягощенных санкциями, и, с другой стороны, с учетом положения в треугольнике Китай – Россия – Япония?
– Российско-японские отношения сейчас объективно находятся на подъеме. Обе наши страны чувствуют потребность друг в друге перед лицом стоящих перед ними новых вызовов в сфере экономики, международной политики и безопасности.

Что касается позиции России по отношению к Японии, то здесь играет свою роль то, что у нее появились признаки некоторого разочарования в Пекине, который не безоговорочно не поддержал Россию по украинскому вопросу и не признал Крым российской территорией. К тому же Китай попытался воспользоваться экономическими трудностями России для получения односторонних выгод, например, по ценам на газ. Решение спора помогло бы Москве решить многие экономические проблемы, так как крупные проекты с участием японского капитала способствовали бы выправлению «китайского крена» в российских внешнеэкономических связях, ослаблению негативных для российской экономики последствий санкционного режима, реализации задач по развитию депрессивных территорий Сибири и Дальнего Востока и т.д.

При этом интерес к экономическим связям с Россией есть и со стороны Японии. Япония ориентируется на диверсификацию поставок энергетического сырья, а российские поставки  в этом отношении могут стать надежными, относительно дешевыми и имеющими преимущество с позиций географической близости. Именно этим обусловлена перспектива заключения новых крупных дополнительных контрактов с Японией по энергетическому сырью.

Что же касается американского фактора в наших отношениях с Японией, я считаю, что сейчас, после победы Трампа, вмешательство Вашингтона в их ход и развитие будет минимальным. Это связано с тем, что Трамп открыто заявлял в своих предвыборных выступлениях о необходимости нормализации отношений с Москвой, в связи с чем гипотетические попытки США торпедировать российско-японские отношения будут выглядеть как минимум нелогичными. К тому же риторика Трампа в целом отражает наметившееся в США усиление настроений в пользу изоляционизма и отхода от позиционирования себя в качестве «единственной сверхдержавы» и «мирового полицейского». В этой логике Америка должна предоставить Японии, своему основному стратегическому союзнику в Азии, гораздо большую свободу рук в выстраивании отношений с Россией. Иными словами, если США хотят снять себя обязанности по защите своих союзников, дав им право самим выбирать собственную стратегию безопасности, вплоть до обретения собственного ядерного потенциала, то почему эти партнеры не могут сами выбирать себе партнеров на мировой арене и строить с этими партнерами отношения по собственному усмотрению?

– А какого настроя в отношении России следует ждать от Японии в обозримой перспективе?
– Японию крайне тревожит рост военных амбиций Китая, недостаточный, на ее взгляд, уровень гарантий безопасности со стороны США, которые, согласно распространенной в Японии точке зрения, могут не пойти на вооруженный конфликт с Китаем в случае эскалации японо-китайского территориального спора вокруг островов Сэнкаку. В Токио испытывают большие опасения в связи с перспективой китайско-российского сближения в военной области, наметившегося на фоне конфронтации Москвы с Западом, и прилагают все усилия, чтобы не допустить формирования российско-китайского блока на антияпонской основе.

Важно и то, что Япония в последний год продемонстрировала достаточную степень решимости развивать отношения с Москвой, даже игнорируя неоднократно звучавшие ранее предостережения из Вашингтона о том, что «сейчас не время для ведения дел с Россией из-за Украины». Думаю, линия на то, чтобы продолжать этот диалог в конструктивном ключе, будет продолжена вне зависимости от политической конъюнктуры, связанной с американским фактором. Для японского премьер-министра Синдзо Абэ, решительно настроенного изменить отношения с Россией в лучшую сторону,  это вопрос личных амбиций. Свою роль играет и возможность для правящей ЛДП получить дополнительные пропагандистские очки от внешнеполитического успеха на российском направлении в условиях краха надежд на новый экономический подъем.

– Недавно в СМИ прошло известие о том, что на Дальнем Востоке возможно создание специальной территории опережающего развития в том месте, которое представляет интерес именно для японского бизнеса и японских инвесторов. При этом данная ТОР будет предусматривать участие в ее управлении японских партнеров. Некоторые эксперты отрицательно отнеслись к такой идее, утверждая, что такая ТОР – это практически продажа части Дальнего Востока Японии. Каково Ваше отношение к этой идее?
– ТОРы являются важным инструментом привлечения иностранных инвестиций, в том числе из Японии, на российский Дальний Восток. Однако этой цели только с помощью системы ТОРов не достичь. Чтобы сделать инвестиционный климат в России привлекательным, необходимо создать систему защиты прав иностранных инвесторов, провести судебную реформу и т.д., т.е. решить множество наших внутренних проблем.

– Совсем недавно Министр экономики, промышленности и торговли Японии Хиросигэ Сэко, недавно назначенный также министром Японии по экономическим связям с Россией, приезжал в Москву и вел переговоры с экономическим блоком нашего Правительства. Как Вы можете прокомментировать это назначение?
– То, что в сентябре Абэ назначил министра экономики, торговли и промышленности, одного из своих наиболее доверенных лиц, Хиросигэ Сэко, на специально созданную должность министра по экономическому сотрудничеству с Россией, без сомнения, примечательно. Следует отметить, что это единственный случай создания подобного «странового» поста в японском правительстве. Также обращает на себя внимание и другой недавний такого же рода факт – что в Японии с целью конкретизации Плана из восьми пунктов был создан Совет по стимулированию экономического сотрудничества с Россией, возглавляемый Хиросигэ Сэко. И здесь интересна следующая деталь – данный орган включил в себя заместителей глав всех министерств Японии, что говорит о чрезвычайно широком спектре областей сотрудничества.

– Каковы итоги переговоров Сэко с экономическим блоком нашего Правительства?
– В рамках своего визита в Москву Хиросигэ Сэко провел переговоры с  Первым заместителем Председателя правительства Игорем Шуваловым, министром экономического развития Алексеем Улюкаевым, а также министром по развитию Дальнего Востока Александром Галушкой. Было обсуждено около трех десятков проектов сотрудничества, которые после проработки будут представлены на утверждение лидерам двух стран в декабре этого года. Важно и то, что Хиросигэ Сэко заявил о возможности для японских банков кредитовать российские региональные банки, которые не находятся под санкциями, дав тем самым понять бизнесу, что инвестиции в Россию не просто разрешаются, но и приветствуются.

– Насколько, по-Вашему, в экономическом плане сотрудничества значимы проекты на Дальнем Востоке России и в Восточной Сибири? Очень заметным стал приезд японской делегации на Восточный экономический форум.
– Итоги Восточного экономического форума наглядно продемонстрировали то, что в Японии изменился подход к экономическим отношениям с Москвой. На Форум вместе с премьером приехали главы крупнейших японских корпораций. Озвученные на форуме соглашения касаются выкупа Mitsui крупного (почти 5%-ного) пакета акций «РусГидро», предоставления Японским банком развития JBIC крупного кредита российскому “НОВАТЭКу", строительства во Владивостоке корпорацией MazdaSollers завода по сборке автомобильных двигателей и т.д. Конечно, большинство соглашений на форуме представляли собой «меморандумы о взаимопонимании», что дало скептикам основания говорить о том, что многое так и останется на бумаге. Однако слова стали подкрепляться делами. Сразу после форума Токио заявил о намерении выделить почти 10 млрд. долл. на реализацию Плана из восьми пунктов. JBIC объявил об инвестициях в газовый проект «Ямал СПГ» и о намерении создать совместно с Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ) специальный фонд для инвестиций в российские проекты.

– А что Вы можете сказать о текущем экономическом сотрудничестве Японии с Россией, и, в том числе, с ее Дальним Востоком?
– Не любящие риск японцы придерживаются осторожного подхода, в соответствии с которым следует воздерживаться от новых крупных проектов, сосредоточившись на уже существующих – следует поощрять инновации, вносить улучшения и т.д. Соответственно, никаких грин-филдов от них ждать не стоит. Приятным исключением в этом отношении стал пример успехов в реализации такого проекта, как тепличное производство овощей в Хабаровском крае, начатого средней японской компанией под гарантии японского Банка Хоккайдо. Хотя не исключено, что свою роль здесь сыграли и новые дальневосточные преференции.

Следует констатировать тот факт, что оживление в экономических связях Японии и российского Дальнего Востока связано главным образом с инициативами премьер-министра Японии Синдзо Абэ. Речь пока идет о единичных, пока еще пилотных проектах – строительство тех же самых теплиц в Хабаровском крае, диагностического центра в Приморье и т.д. Можно надеяться, что ситуацию качественно изменит реализация выдвинутого Абэ Плана из восьми пунктов, тем более что он получил крупные гарантии японского правительства. Большие надежды связаны с проявляемым Японией интересом к российской сельскохозяйственной продукции. Япония могла бы делать в Амурской области крупные закупки сои, учитывая ее высокое качество.

Среди инвестиционных проектов, которые, на мой взгляд, имеют наибольшую перспективу для двусторонних отношений, особенно следует отметить проекты развития инфраструктуры, развития в сферах сельского хозяйства, социальной сферы, модернизации промышленного производства - все они крайне актуальны для восточных регионов России. Это и развитие Северного морского пути, и строительство японской клиники на Дальнем Востоке, и создание там потенциала ветряной электроэнергетики. Особенно следует выделить также возможность использования Японией нового космодрома Восточный, расположенного в географической близости к Стране восходящего солнца и потому имеющего для нее особую привлекательность.

– Недавно в Якутии стартовал проект, ориентированный на поставки в Японию – Инаглинский ГОК. Некоторые эксперты скептично относятся к такой ориентации проекта, отмечая возможность в будущем нестабильного спроса Японии на российский уголь. Какого мнения Вы о перспективах поставок угля данным ГОКом в Японию и в принципе создания на Дальнем Востоке подобных ГОКов, ориентированных на Японию?
– Думается, что проект Инаглинского ГОКа перспективен по той причине, что в Японии имеется стабильный спрос именно на якутский уголь. В целом же выдвижение российской стороной любых проектов сотрудничества с Японией требует тщательного экономического обоснования, учитывающего ситуацию на японском рынке. Иными словами, прежде необходимо максимально изучить японскую конъюнктуру, провести маркетинговые исследования. Кроме того, инициаторам необходимо заранее обзавестись в Японии хорошими партнерами. Иными словами, мало полагаться только на привлекательные моменты, связанные с  российскими условиями, включая высокое качество угля будущего ГОКа. Для Японии главное,  что должно отличать проект, в том числе с угольной сфере - это предсказуемость и долгосрочность, даже если имеет место определенный ущерб немедленной выгоде. Японская сторона отдает приоритет перспективам долгосрочного сотрудничества, пусть даже партнер не предоставляет самые выгодные условия сделки, но будет надежным и сможет обеспечивать неукоснительное выполнение условий контракта.

– В декабре этого года готовится визит Президента Путина в Японию. Какие решения предположительно могут быть приняты на этой важной встрече?
– Думаю, основные ее итоги будут находиться все же в экономической плоскости –  скорее всего, они станут развитием и конкретизацией плана Абэ из восьми пунктов, предложенного им на майской встрече с Владимиром Путиным в Сочи. Возможно, в контексте позитивных результатов визита можно будет назвать какие-то озвученные в Японии инициативы российской стороны в области экономического сотрудничества, если только эти инициативы найдут поддержку у японской стороны.
SaveSave Влада Веревкина Теги:
Картина дня Вся лента
Больше материалов