Поделиться
«Надо побыстрее вырываться из долгового капкана»
Поделиться

Владимир Илюхин, губернатор Камчатского края - о том, как создать надежные «взлетные полосы» для новых проектов

— Владимир Иванович, похоже, что федеральный центр внезапно «прозрел» и повернулся лицом к Камчатке. Правительство поддержало 4 ваших инвестиционных проекта (в Приморье при этом — ни одного), решение о создании ТОР «Камчатка» было принято одним из первых. Как это удалось, есть ли поводы для оптимизма и энтузиазма?

— Мы радуемся любому движению вперед, но всегда сохраняем умеренный скептицизм. По поводу ТОРа я, как вам известно, высказывал определенные сомнения, которые касались резидентов этой территории. ТОР — не манна небесная, такая система подразумевает взаимные обязательства с обеих сторон. У меня были опасения, что некоторые из бизнесменов «не потянут» проекты, — но, похоже, беспокойство оказалось напрасным. На момент принятия решения о ТОРе у нас было 13 заявок от будущих резидентов, сейчас их уже 18. Сумма заявленных средств превышает 22 млрд рублей. При этом, более, чем две трети потенциальных резидентов — это камчатский бизнес, который рассчитывает на преференции для реализации своих проектов. Конечно, часть вопросов придется решать в оперативном режиме — например, те, которые относятся к федеральной собственности, к аэропортовой инфраструктуре и т.д. Надо будет свести воедино на общей площадке государство как собственника и нескольких операторов, которые работают с аэропортом, портом. Кроме того, сейчас реализуются несколько федеральных целевых программ, и выделенные на них средства частично будут переданы на инфраструктуру ТОРа.

Безусловно, в целом мы рассчитываем, что ТОР «Камчатка» даст неплохие результаты. В рамках проекта мы планируем создать около 2 тысяч новых рабочих мест. Важны для нас и новые производства и поступления в бюджет края.

Территория опережающего развития «Камчатка» сама по себе очень логична и я бы даже сказал — красива. Она охватывает морские ворота края, воздушную гавань и туристскую составляющую. Мы подходим к делу комплексно — так, чтобы помочь туристам добраться до действительно интересных мест, причем за небольшие деньги (иначе кто поедет?). Сейчас, когда приходит круизный лайнер с тысячей человек на борту, лишь единицы могут попасть, например, в Долину гейзеров. Туда не долететь ни на чем, кроме вертолета, а это довольно дорого. Поэтому возникла идея в рамках ТОРа развивать малую авиацию, построить взлетно-посадочные полосы для самолетов. В районе туристических объектов для этого уже отвели землю. Бизнесмены готовы закупать небольшие самолеты, строить гостиницы, кафе и другие объекты туристической инфраструктуры. Все сошлось, нужно только реализовать.

— Бюджет — тема для многих регионов больная. Как себя чувствует глубоко дотационный Камчатский край в эпоху низких цен на нефть и падающего рубля? Остались ли у него «точки роста»?

— Буквально на днях мы провели очередное совещание по итогам прошедшего года. Вывод: ситуация хоть и напряженная, но все-таки стабильная. И дело не в том, что до Камчатки какие-то кризисные явления еще «не докатились» — край быстро и болезненно начинает ощущать на себе все трудности. Просто наш антикризисный план действительно сработал, нам удалось сохранить основные параметры бюджета. Сам бюджет «социально ориентированный», основные свои обязательства перед гражданами мы по-прежнему выполняем. Конечно, на фоне общего экономического спада по всей стране, в нашем регионе снижаются объемы, например, строительства. Но вместе с тем «подрос» горнорудный сектор, агропромышленный комплекс и рыбная отрасль — а это основа экономики Камчатки. В 2015 году, как и 7 лет подряд, мы снова стали лидерами в России по объему инвестиций в рыбопромышленный сектор и по объемам добычи водных биоресурсов. Подобрались почти к миллиону тонн улова и опережаем почти всех по объему произведенной рыбной продукции. Уверен, что мы пройдем «турбулентный» период в экономике плавно. Естественно, на вещи надо смотреть реально. Нельзя не заметить, к примеру, что уровень зарплаты вырос, а реальные доходы людей — наоборот, снизились на фоне роста цен. И напряженность есть в обществе, и тревога. Но вместе с тем нам удается снизить уровень безработицы, осуществлять социальные программы. Это дает надежду, что мы все-таки не обрушим свою экономику, в отличие от ряда других российских территорий.

— А как обстоят дела с наполнением казны? В 2013 году бюджет Камчатки лишь на четверть обеспечивал себя сам, остальное составляли дотации из центра. Есть ли сейчас возможность увеличить эту долю?

— Конкретных цифр сейчас не назову, но мы действительно стараемся сейчас сделать так, чтобы доходная часть нашего бюджета росла не за счет одного лишь федерального бюджета. Это сложно. Как и 8 других дальневосточных субъектов Федерации, мы сейчас имеем соглашение с Минфином РФ о субсидировании, поскольку уровень доходов не позволяет нам быть самостоятельными. Структура инвестиций, которую мы планировали в более благополучные времена, строилась на крупных проектах и соответствующих налоговых поступлениях. К сожалению, кризис внес свои коррективы. Тем не менее, нам удается наращивать объем частных инвестиций. Это дает надежду на будущий рост. Видите ли, со стороны и несведущему человеку может показаться, что раз «Москва дает средства», значит, регион может сидеть сложа руки. Но на самом деле такое субсидирование — это долговой капкан, из которого надо вырываться. Думаю, что проблему удастся решить прежде всего за счет горнорудного комплекса. Мы рассчитываем, что он для Камчатки выполнит роль «локомотива». Развитие горнорудного комплекса сейчас наконец-то началось. Первые лицензии на добычу рудного золота были выданы еще в начале 90-х гг., но долгое время месторождения не осваивали — просто перепродавали из рук в руки. А в 2011 г. мы запустили Асачинский ГОК, в прошлом году — ГОК «Аметистовый» на севере Камчатки. За несколько месяцев там добыли полтонны золота и по итогам 2015 года Камчатка вышла на уровень в 4, 2 тонны. С выходом «Аметистового» на полную мощность только на этом месторождении будут добывать около 4 тонн ежегодно, а это позволит вдвое нарастить объемы добычи золота в крае. Кроме того, начинается строительство еще одного крупного комбината на Озерновском месторождении. Этот инвестпроект получил федеральную поддержку на развитие инфраструктуры. Он даст прирост еще около 10 тонн в год. По нашим оценкам, когда горнорудный сектор заработает в полную силу, к 2020 году в казну края поступят в виде налогов около 14 млрд рублей. Тогда мы получим возможность существенно снизить зависимость от федеральных дотаций, как говорят, «слезть с бюджетной иглы».

— Насколько я знаю, к угольной отрасли проявили интерес индийские инвесторы. В какой стадии сейчас переговоры с ними?

— У нас есть месторождение бурого угля, достаточно большое по объему запасов. Но будет ли оно разрабатываться в ближайшее время? Я не уверен. Есть проблемы, связанные с тем, что от этого месторождения до трассы Петропавловск — Мильково еще километров сто по бездорожью. Разрез находится на побережье Охотского моря, портовых сооружений рядом там нет. Проблема транспортировки практически сводит на нет возможности освоения этого месторождения, хотя уголь там очень хороший, по своей калорийности он близок к каменным углям. Индийские партнеры заинтересовались возможностью его добычи, но сейчас просчитывают, будет ли проект рентабельным.

У нас и с другими полезными ископаемыми все обычно упирается в инфраструктурные проблемы. Именно поэтому и к «золотым» проектам мы приступили только сейчас, хотя лицензии получили еще 20 лет назад. Нужно было разобраться с энергетикой, дорожной сетью, создать хотя бы минимальную инфраструктуру. На угольных месторождениях такие проблемы решать еще только предстоит.

— Хватит ли на все эти планы энергетических мощностей Камчатки?

-Это тоже вопрос. Уже три года подряд я пытаюсь «пробить» идею строительства на юге края, на реке Жупанова гидроэлектростанции. Она позволила бы решить проблему генерации электроэнергии в южной и центральной частях полуострова, в том числе города — Петропавловск-Камчатский, Елизово, Вилючинск. Жупановская станция, по нашим подсчетам, обойдется (в ценах 2014 г.) примерно в 52 млрд рублей. С Минэнерго эту проблему решить не удалось. Я говорил о ней с президентом страны, он дал поручение министерству вернуться к проработке вопроса. Но пока заключение экспертов отрицательное: они не видят необходимости в строительстве станции. Во-первых, она дорогая, во-вторых, с энергетикой на Камчатке вроде бы все нормально. Но думать-то надо о будущем, а не только о сегодняшнем дне!

— В будущем мощностей может не хватить? Или не хватает уже сейчас?

— Формально, если исходить из энергобаланса, у нас даже запас есть. Если случается пик, ситуацию способны нивелировать Мутновская геотермальная станция и Толмачевский каскад ГЭС. Но основную генерацию в центральном узле, конечно же, обеспечивают тепловые станции. На сегодня есть две камчатских ТЭЦ, которые мы перевели на газ. Но сами по себе они очень старые — одной сорок лет, другой пятьдесят. Лет 5-10 они гарантированно прослужат. А что будет потом? Если в одночасье не станет этого газа, запасы которого ограничены? Переходить на мазут? Но с прошлого года он уже считается не просто топливом, а сырьем, которое используют практически все нефтеперерабатывающие заводы в России, прошедшие модернизацию. Он будет стоить бешеных денег. У нас мазут итак является резервным топливом и мы вынуждены держать определенное количество в хранилищах на случай проблем с поставками газа. Сейчас мы подписали договор с Газпромгеологоразведкой, будем участвовать в геологоразведочных работах на шельфе. Три года назад такие работы завершились неудачей. Перспективы не слишком хорошие. Кроме того, найти месторождение, поставить его на баланс, начать эксплуатацию — дело долгое.

Сейчас мы получаем газ по определенной цене, с себестоимостью добычи она не имеет ничего общего. Для «Газпрома» это невыгодно. Проект был изначально, скорее «политическим» решением: газопровод протянули сюда из Соболева, цену установили «сверху». Рано или поздно — я допускаю — она может поменяться, причем не в благоприятную для Камчатки сторону. Поэтому мы вынуждены искать альтернативу, а в данном случае — это, прежде всего, строительство гидроэлектростанции.

У нас, конечно, есть и ветрогенерация (на острове Беринга, в Усть-Камчатске уже работают современные ветродизельные комплексы, еще примерно в 9 населенных пунктах мы совместно с японцами будем устанавливать ветряки). Эффект хороший, к примеру, на острове Беринга нам удалось таким образом заместить примерно половину дизельной генерации. Но они решают проблему только в изолированных энергоузлах, основными источниками энергии они стать не смогут.

Нерешенных вопросов в сфере энергетики масса. Отрасль монополизирована, основной игрок здесь — структурные подразделения «РусГидро». Тарифы — одни из самых высоких в стране. Повлиять на них мы не можем, а именно от тарифов на электроэнергию «пляшет» абсолютно все. Конечно, стоимость энергии позволяют снивелировать федеральные дотации, но незначительно. Развитие гидроэнергетики помогло бы развязать этот клубок проблем. К маю 2016 года мы должны еще раз представить в администрацию президента свои предложения. И я снова буду настаивать на строительстве новой ГЭС.

— Камчатка — регион со сложной транспортной доступностью. Как вы собираетесь решать эту проблему?

-Мы географически полуостров, но на самом деле, для Камчатки характерны островные проблемы. Мы оторваны от «материка». Основной вид транспорта, в том числе и для внутреннего сообщения, — авиация и мы надеемся, что она будет развиваться.

Сейчас заканчивается реконструкция взлетно-посадочной полосы в главном аэропорту края, который имеет двойное — военное и гражданское назначение. Сейчас совместно с Росавиацией мы ведем реконструкцию практически всех северных аэропортов края. Работа идет достаточно активно, средства на нее выделяются. Надеюсь, что лет через 7-10 мы завершим реконструкцию и хотя бы во всех районных центрах будут качественные полосы с твердым покрытием. При нашем сложном климате это для нас очень важно.

Что же касается сообщения с «материком», то основную часть перевозок обеспечивает «Аэрофлот». Он работает на «плече» Петропавловск-Камчатский — Москва и Санкт-Петербург. Выбор у нас небольшой, и мы признательны этой авиакомпании. Но в пиковые нагрузки, в сезон летних отпусков цены на билеты становятся просто неподъемными. В авиакомпании действуют так называемые «плоские тарифы», но в общем объеме их удельный вес крайне невелик. Конечно, мы заинтересованы в приходе на наш рынок других авиакомпаний. Компании «Трансаэро», которая летала к нам одновременно с «Аэрофлотом», больше нет. Пока договорились с авиакомпанией «Россия», и она заходит на наш рынок к началу нового туристического сезона, уже начата продажа билетов. Думаю, это нам сильно поможет.

— Это будут прямые рейсы? Регулярные или чартеры?

— Никаких чартеров, о них даже разговор не шел. Только регулярное авиасообщение. Обсуждалось, что на Москву самолеты будут летать пять дней в неделю. Мы также ставим вопрос о том, чтобы увеличить число рейсов в Санкт-Петербург и обязательно в южном направлении, в Краснодар или в Сочи, чтобы наши жители смогли туда добираться не через Хабаровск или Новосибирск, а напрямую.

Связь с Сибирью в настоящее время обеспечивает одноименная авиакомпания, а с Владивостоком и Хабаровском — «Аврора». Летом есть чартеры на Японию и Корею, но их недостаточно. Ведем переговоры и с китайскими партнерами, готовыми зайти на рынок авиаперевозок. Нас интересуют полеты в Пекин и Харбин. Наши южные соседи проявляют серьезный интерес к Камчатке, готовы организовать полеты. Но с тремя пересадками много не налетаешь. «Авроре» прямые рейсы от нас невыгодны — им нужно загружать свои базовые аэропорты в Хабаровске и Владивостоке. А мы могли бы собирать пассажиров с Чукотки и Магадана своими самолетами, осуществлять прямые рейсы в Корею и Китай. Но нам нужна авиакомпания, которая бы этим занималась. Как только будет закончена реконструкция аэродрома и введена в строй новая взлетно-посадочная полоса (надеюсь, что это произойдет в июне 2016 г.), можно будет вести более предметные переговоры с партнерами.

— Сроки окончания работ не будут в очередной раз переноситься?

— Внимание руководства страны к этой стройке внушает надежду, что срывов больше не будет. Я рад, что «Спецстрой», который отвечает за столь важный объект, преодолел кризисную полосу. В этой корпорации есть подразделение, которое специализируется на аэропортах, оно у нас и действует: закончило строительство полосы во Владивостоке к экономическому форуму, сейчас пришло к нам. Все бетонные работы завершены, сейчас проблема только в инфраструктуре. Нужно оградить периметр в соответствии с требованиями безопасности, подготовить и запустить командно-диспетчерский пункт (КДП), закончить монтаж навигационного оборудования. В апреле должны начаться тестовые облеты этой полосы. Кроме того, Камчатка взяла на себя обязательство построить новый пассажирский терминал силами краевого авиапредприятия. Проект сделали в Красноярске, в феврале мы должны получить на него экспертные заключения и приступить к работе. Располагаться этот терминал будет рядом с действующим. Должен отметить, что здесь мы тоже проявили осмотрительность: изучили практику, которая сложилась в России при строительстве аэропортов. Варианты, которые использовали наши коллеги, нас не устроили. Мы не стали делить компанию на «летную» и «аэропортовую» части, при нашем небольшом объеме работ это экономически невыгодно.

— Небольшом?

— Смотря с чем сравнивать, конечно. Терминал вместе со всей инфраструктурой обойдется нам примерно в 2 млрд 300 млн рублей. Плановый срок строительства — 48 месяцев, однако наши строители считают возможным уложиться в 2 года. Мы все заинтересованы в том, чтобы завершить проект как можно быстрее. Это, кстати, очень красивое здание с пропускной способностью 400 пассажиров в час. Рядом — гостиница. Все устроено компактно и эффективно. Терминал можно будет использовать как для федеральных, так и для международных авиалиний. Рассчитываем, что аэропорт сможет обслуживать достаточно серьезные пассажиропотоки.

— Деньги будут выделены из бюджета края?

— Нет, такая нагрузка для него стала бы чрезмерной. Мы сейчас ищем инвесторов и параллельно обсуждаем возможности получения кредитных ресурсов, у нас уже есть конкретные предложения и от компаний, и от банков. Пока действуем по принципу «доверяй, но проверяй». Очень не хотелось бы попасть в ситуацию, когда кто-то начал стройку, потом из-за финансовых проблем затормозил, а нам придется расхлебывать последствия. Чтобы максимально себя обезопасить, наше авиапредприятие начнет строить аэропорт самостоятельно. А бизнесу мы готовы предложить следующий вариант: мы подписываем соглашение, они авансом перечисляют средства (например, контрольный пакет в 51% или больше, в данном случае это неважно). Строительство и развитие мы ведем сами, но гарантируем инвесторам, что после окончания стройки контрольный пакет остается у них. Получают готовое здание, приходят и эксплуатируют его. Если не получится — будем работать сами и спокойно рассчитываться по банковскому кредиту.

— Вернемся в буквальном смысле с небес на землю. Иногда гораздо важнее не построить аэропорт для дальних странствий, а обеспечить людям нормально жилье взамен ветхого или аварийного. Как у вас обстоят сейчас дела с этой программой?

-Картина в целом неплохая. Мы в первой двадцатке или тридцатке по России. Работы идут достаточно активно, недавно на Камчатку приезжала группа экспертов из Минстроя РФ. Они дали высокую оценку нашей программе по расселению аварийного жилья и строительству сейсмоустойчивых зданий. Нареканий нет. Немного переносились сроки в Усть-Камчатске и Козыревске, там подрядчики не успели сдать вовремя два дома.

-А когда планируется полностью переселить всех обитателей ветхого жилья в новостройки?

— Это, к сожалению, невозможно. На территории края сейчас действуют пять целевых жилищных программ, направленных на уменьшение объема аварийного фонда. Но только в Петропавловске и Елизово на сегодня дефицит сейсмоустойчивости имеют 3,5 тысячи объектов. Что с ними делать? Фактически это тоже аварийный фонд, хотя критерии всегда разные. Кроме того, и остальное жилье постепенно стареет. С этой точки зрения проще весь город снести и построить заново. Но покажите мне хотя бы один регион России, где такое возможно. Поэтому мы ставим перед собой реальные задачи. Работа должна быть системной, и мы последовательно выполняем все пункты намеченного плана. Пока мы ориентируемся на «промежуточный финиш» в 2017 году, а дальше, я думаю, возникнут какие-то предложения и на федеральном уровне, чтобы поправить ситуацию. Хочется, чтобы люди жили в нормальных комфортных условиях. Мы уже построили целый микрорайон, снесли 50 сейсмоопасных домов и переселяем их жителей в новые квартиры. Но понимаем, что перестраивать нам придется еще очень многое. Петропавловск-Камчатский — это после Охотска самый старый город на Дальнем Востоке. Ему почти 300 лет. А первый каменный дом появился здесь лишь 50 лет назад, застройка шла по советским стандартам, и сейчас эти здания современным требованиям не отвечают. Снести их все одновременно мы не можем, средств не хватит на новостройки. Но на сегодня нам удается примерно на 28% перевыполнить первоначальный план. Ситуация, я считаю, нормальная. Думаю, что с течением времени проблемы мы сможем постепенно решить. Ирина Поленова Теги:
Картина дня Вся лента
Больше материалов