«Промышленных кластеров на Дальнем Востоке до сих пор нет»
12.12.2017 09:12
Глава российской ассоциации технопарков Андрей Шпиленко о промполитике и ее региональных особенностях
«Технопарк» и «кластер» – в каком только контексте за последние годы ни употреблялись эти слова в России. Директор Ассоциации кластеров и технопарков Андрей Шпиленко объясняет EastRussia, почему так важно закрепить в законодательстве критерии отнесения инфраструктурной площадки к технопарку, когда и за счет чего окупятся вложения субъектов РФ в промышленные технопарки, а также почему властям и бизнесу на местах выгодно создавать промышленные кластеры – однако на Дальнем Востоке, добавляет он, идея, к сожалению, пока не реализована, и этому есть свои причины.
-
«СЕЙЧАС ДАЖЕ НАД САМИМ ПОНЯТИЕМ "ТЕХНОПАРК" НЕОБХОДИМО РАБОТАТЬ»
– Ассоциация, которую вы возглавляете, создана в 2011 году. В чем ее основные цели?
– Инициатива объединения исходила от технопарков, которые развивались по программе Минкомсвязи России «Развитие технопарков в сфере высоких технологий». Первоначально была создана Ассоциация технопарков в сфере высоких технологий, которая затем трансформировалась в Ассоциацию кластеров и технопарков. Сейчас это инструмент, который призван определять правила, задавать методологию в деятельности и развитии технопарков. Ассоциация за эти годы не раз привлекалась в качестве эксперта при разработке нескольких важных документов. Это солидная общественная организация, которая определяет «правила игры» через прямой диалог с бизнесом. Наши рекомендации органам власти основаны на результатах общественного обсуждения, что позволяет принимать те решения, которые интересны бизнесу.
– Насколько этот диалог представителен, сколько в ассоциации участников?
– Сейчас в нее входят более 60 членов – это управляющие компании технопарков и особых экономических зон, специализированные организации кластеров, центры кластерного развития. Резидентами технопарков и участниками кластеров, вошедших в Ассоциацию, являются порядка 2,5 тысяч юридических лиц. Члены Ассоциации находятся в более чем 30 субъектах Российской Федерации и формируют до 0,45% ВВП страны. Это довольно много.
– В разработке каких документов участвовала ассоциация? Можете привести примеры?
– Мы участвовали в разработке постановлений Правительства Российской Федерации от 30.10.2014 г. № 1119 и от 30.12.2014 г. №1605. Первое регламентирует распределение среди регионов субсидий на возмещение затрат на создание инфраструктуры индустриальных парков и технопарков. Второе – распределение субсидий на господдержку малого и среднего предпринимательства. Содержащиеся в постановлениях описание технопарков, требования к площади и инфраструктуре были предложены Ассоциацией на основе консультаций, проведенных с представителями бизнеса.
Кроме того, при участии Ассоциации были разработаны поправки к Федеральному закону «О промышленной политике в Российской Федерации», закрепляющие определение «промышленный технопарк». Поправки были одобрены Государственной Думой в первом чтении. Надеюсь, в ближайшее время они будут приняты окончательно и уже в начале следующего года субъекты Российской Федерации внесут необходимые поправки к региональным законам, регулирующим деятельность технопарков. Это облегчит жизнь не только бизнесу, но и самим субъектам. А пока практически у каждого региона – свое понимание термина. Причем под «технопарком» может подразумеваться и отдельный кабинет с соответствующей вывеской, и старое заброшенное здание, и площадка, где дети занимаются робототехникой. А представители вузов зачастую заявляют о создании технопарка в виде структурного подразделения либо отдела в управлении, которое занимается инновациями.
– Как так получилось – технопарки создавали, но не было договоренности, что это?
– Практически сразу после развала СССР технопарки начали расти, как грибы: это было очень модно, хотя никто не понимал сути этого процесса. К 1996 году в стране было создано 54 технопарка, в основном, при вузах. В 2000 году из них остался лишь технопарк МГУ. Причины просты: никто не понимал, чем регламентируется деятельность технопарков, как они финансируются и какова их роль в инновационной структуре Российской Федерации.
Затем мы второй раз «наступили на те же грабли». Несколько министерств начали параллельно реализовывать программы по технопаркам – Минкомсвязь, Минпромторг, Минэкономразвития РФ. Но единого законодательства так и не было принято, поэтому, соответственно, не было возможности обмениваться лучшими практиками, определять наиболее эффективную бизнес-модель. В какой-то момент количество технопарков превысило 2 тысяч, при этом технопарками тогда называли все подряд вплоть до парка для складирования техники.
Ассоциация провела анализ этих процессов и направила свои предложения в администрацию Президента РФ. Год назад вышло поручение Президента из трех пунктов. Первый – включить целевые индикаторы и показатели развития технопарков в госпрограмму. Второй – мониторинг исполнения постановления №1119 о возврате затрат субъектов Российской Федерации на технопарки. И третий пункт – дать предложения по законодательному закреплению понятий и видов технопарков. Вот по этим всем трем пунктам Ассоциация провела большую работу.
«ВВЕДЕНИЕ ПОНЯТИЯ "ПРОМЫШЛЕННЫЙ ТЕХНОПАРК" УПОРЯДОЧИТ ПОДДЕРЖКУ»
– С законодательным закреплением термина, как вы говорите, уже почти добились успеха, верно?
– Большим достижением стало то, что в Минпромторге появилось понятие «промышленный технопарк», что их показатели эффективности были включены в государственную программу «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности». В Госдуме одобрен в первом чтении законопроект, закрепляющий понятие «промышленный технопарк». Взаимодействуя с технопарками, проводим работу по корректировке постановления правительства №1119 в части поддержки промышленных технопарков.
– Можете сформулировать одной фразой, что такое технопарк?
– Это инфраструктура поддержки предприятий в высокотехнологичных отраслях. Подчеркиваю – инфраструктура. Под инфраструктурой подразумевается совокупность зданий, сооружений, инженерных коммуникаций, оборудования, которая позволяет резидентам снижать издержки. Порог вхождения в производственный бизнес достаточно высок: необходимо закупить оборудование, получить сертификацию, аккредитацию, учесть затраты на арендную плату. А когда речь идет об освоении производства новой продукции – предприятия несут большие затраты на НИОКР, создание опытных образцов, испытания, разработку конструкторской документации. Промышленные технопарки предназначены, чтобы максимально снизить издержки.
– А чем промышленный технопарк отличается от технопарка вообще?
– Промышленный технопарк уже сейчас можно идентифицировать по нормам постановления №1119: это совокупность промышленных зданий, сооружений, и, самое главное, наличие технологической инфраструктуры – например, бизнес-инкубатора, лабораторного комплекса, инжинирингового центра, центра сертификации, а также любого производственного и технологического оборудования, которое может быть использовано резидентами. Но жесткого разделения делать не стоит. Мы живем на пороге новой технологической революции, которая фактически стирает границы между отраслями. Практика показывает, что многие технопарки, созданные изначально в непроизводственной сфере, эволюционируют в промышленные технопарки. И на одной площадке могут находиться, например, производства по механообработке деталей и IT-компания.
– Появится законодательное определение. Что дальше?
– Минпромторг должен разработать проект постановления Правительства Российской Федерации, определяющего требования к промышленным технопаркам. В них будут прописаны минимальная площадь, оборудование, требования к управляющей компании. И только те промышленные технопарки, которые будут соответствовать этим требованиям, смогут рассчитывать на меры государственной поддержки. В частности, по постановлению Правительства Российской Федерации от 11.08.2015 №831 «О субсидировании процентной ставки управляющим компаниям промышленного технопарка», по постановлению №1119.
– У других видов технопарков тоже появятся кураторы? Или они есть?
– Наверное, будет логично, если промышленные технопарки будет курировать Минпромторг, а все другие виды технопарков – Минэкономразвития и Минкомсвязи России.
«ГОСПОДДЕРЖКА – ХОРОШИЙ ИНСТРУМЕНТ, НО ОНА РАБОТАЕТ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВКЛАДЫВАЕТ В БУДУЩЕЕ»
– Вы не один раз упомянули постановление №1119. Расскажите подробнее об этом механизме, имеет ли смысл на эти самые меры поддержки претендовать?
– Постановление №1119 регламентирует правила предоставления субсидий субъектам Российской Федерации на развитие индустриальных парков и промышленных технопарков. Власти региона подают заявку в Минпромторг России, объект входит в соответствующий реестр - и регион получает возможность вернуть часть своих затрат на строительство инфраструктуры: на подведение инженерных сетей, закупку оборудования. При этом важно, что субсидия не может быть больше определенной суммы, которую уплачивают резиденты технопарков в виде налогов в федеральный бюджет. Это сумма формируется из федеральной части налога на прибыль (3%), 50% от уплачиваемых резидентами НДС и таможенных пошлин.
– Затраты возмещаются сразу или постепенно?
– Постепенно. Если бизнес начинает генерировать налоги, значит, управляющие компании действительно работают. Регион может выбрать любой пятилетний период функционирования технопарка за первые 15 лет, когда его резиденты будут платить больше всего федеральных налогов, и получить возмещение своих затрат – в сумме платежей за эти пять лет. К примеру, начиная с того момента, когда все предприятия выходят на проектную мощность.
– И, скажем, на 10-15-й годы получить максимальную субсидию? Хороший инструмент.
– Хороший. Но здесь нужно задуматься, для кого он будет работать. В первую очередь для тех субъектов, которые ранее вкладывали деньги в технопарки. А кто не вкладывал, как Дальний Восток, тот ничего и не получит – пока.
– Почему же не вкладывал? В Якутии есть технопарк, он даже состоит в Ассоциации.
– Технопарк в Якутии создавался по программе Минэкономразвития, и он небольшой. А это значит, что претендовать на возмещение он сможет после того, как налоги резидентов перекроют объем уже ранее вложенных в этот проект федеральных средств. Мы знаем, что регион планирует в ближайшее время подать заявку на возмещение, и надеюсь, что это поможет технопарку развиваться дальше. Однако, пока из всего огромного количества технопарков за три года действия инструмента только один технопарк смог воспользоваться этой мерой поддержки – «Технополис «Москва». Инструмент сам по себе хорош. Но если посмотреть, сколько регионов ранее предусматривали вложения в неприбыльную инфраструктуру, чтобы получить отложенный эффект через 5-10 лет, то окажется, что их немного. Только те, кто давно понял целесообразность развития технопарков, могут пользоваться субсидией сейчас. Но инструмент еще станет полезен для субъектов, я уверен, когда будут приняты поправки в нормативно-правовую базу на федеральном уровне и заработает новая модель.
– Значит, властям регионов нужно менять свои подходы, и побыстрее?
– Если они готовы вкладывать в будущее своих регионов – то да. Например, Минкомсвязи создавало технопарки в сфере высоких технологий. Федеральный бюджет вкладывал в это в год около 1 млрд рублей. В постановлении правительства №1119 зафиксировано, что сначала нужно компенсировать вложения из федерального бюджета, а уже затем регионы будут получать возмещение. Итак, в Новосибирске на условиях софинансирования 50 на 50 процентов создали технопарк. Он один из самых успешных в стране. Но даже там пока еще не удалось окупить федеральную часть вложений.
– Потому что налогов поступает мало?
– Практика показала, что, в основном, в технопарках размещаются малый и средний бизнес. А они, как правило, используют упрощенную систему налогообложения, и поступлений в федеральный бюджет дают немного. Новосибирский технопарк существует более 5 лет и только начинает выходить на окупаемость федеральных средств. Соответственно, в ближайшее время технопарк начнет возвращать средства субъекта.
– Это дает для бюджетов субъектов окупаемость вложений в технопарки не менее 10-12 лет, и то в зависимости от суммы?
– Технопарк – это структура будущего, он создается как место снижения издержек. И это в первую очередь задача государства, чтобы создавались новые бизнесы и молодежь не уезжала из регионов. Практика, как российская, так и мировая, показывает, что технопарки выходят на проектную мощность примерно через 10 лет. Необходимо время на создание инфраструктуры, адаптации бизнеса и управляющей компании. Технопарки предназначены для развития малого и среднего бизнеса, который развивается, пользуясь услугами управляющей компании, инфраструктурой.
– На какие еще меры поддержки могут рассчитывать технопарки?
– 831-е постановление Правительства Российской Федерации закрепляет порядок субсидирования процентной ставки по кредиту управляющей компании технопарка на строительство, реконструкцию, модернизацию, а также закупку технологического оборудования для промышленного технопарка. Субсидируется часть процентной ставки, до 70%.
«ОПТИМАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ ТЕХНОПАРКОВ НАМИ НАЙДЕНЫ»
– Если вернуться к Якутскому технопарку, он на что может претендовать? И не потеряет ли он с принятием «новой модели», как вы говорите, статус технопарка?
– Напоминаю, что есть поручение Президента, где Министерству экономического развития поручено дать законодательное определение видов технопарков. Ассоциация подала предложение закрепить три вида. Первый – промышленный технопарк. Второй – технопарк в сфере высоких технологий. И третий – детский технопарк. В сфере детских технопарков требования уже определены «Агентством стратегических инициатив», которое создает технопарки формата «Кванториум» по всей стране. Якутский технопарк уже сейчас соответствует требованиям, которые предъявляет к нему Минэкономразвития. Но если он будет претендовать на дополнительные меры государственной поддержки, то ему нужно будет соответствовать требованиям к промышленному технопарку, которые будут приняты в следующем году. Мы обязательно учтем пожелания технопарка, как члена Ассоциации, к этим требованиям, чтобы они были для него посильны, и передадим эту позицию в Минпромторг.
– Технопарки сейчас как-то сертифицируются, стандартизация есть?
– Два года назад Ассоциация инициировала и разработала Национальный стандарт «Технопарки. Требования». Профессиональное сообщество подтвердило необходимость и целесообразность стандарта, который определяет и рекомендательно задает – какая площадь, какая инфраструктура, какие сервисы управляющей компании должны быть в технопарке. Более того, в конце 2016 года Ассоциацией была разработана и введена система добровольной сертификации технопарков. Три года назад Ассоциация начала публиковать ежегодный рейтинг технопарков, в этом году вышел третий его выпуск. Всего было рассмотрено 125 технопарков, из которых 33 смогли пройти квалификационный отбор для участия в рейтинге. Методика рейтинга разрабатывалась при участии Экспертного совета рейтинга, в который вошли представители органов власти, институтов развития, бизнеса. В итоге технопарки были отнесены к 5 группам в соответствии с уровнями эффективности - от высшего до умеренного. Факт включения в рейтинг уже говорит о том, что технопарк выполняет свою функцию: там есть специализированная инфраструктура и сервисы для резидентов, на его территории реализуются новые проекты и создаются рабочие места, резиденты предлагают рынку высокотехнологичные продукты и услуги.
– Оптимальная модель найдена?
– Высокую эффективность показывают государственные технопарки, например, в Новосибирске или Мордовии. Это масштабные проекты, они уже доказали свою состоятельность, но они с самого начала финансировались в большом объеме государством, таких проектов по всей стране не так много. Если говорить о частных технопарках, то по данным рейтинга Ассоциации, на сегодня самая эффективная модель технопарка – это Троицкий нанотехнологический центр, созданный при поддержке «Роснано». Центр превратился в настоящую фабрику стартапов: в год создается 30-40 новых промышленных компаний. Всего по сети наноцентров таких компаний уже более 300. У них очень жесткая входная экспертиза, после этого идет целая технологическая цепочка, начиная от центра прототипирования и центра промышленного дизайна до производства. Эффективность модели в том, что, во-первых, управляющая компания наноцентра является акционером и инвестором стартапов, то есть не просто оказывает резидентам услуги, а фактически создает и выращивает их под дальнейшую продажу. А во-вторых, жестко разделяются продуктовые стартапы, которые создаются в целях коммерциализации разработок, и инфраструктурные бизнесы. То есть стартап не может запросить инвестиции на дорогое оборудование, например, для создания прототипа. Но он может этот прототип заказать у другого резидента наноцентра – инфраструктурной компании, которая по принципу контрактного производства оказывает такие услуги. Это позволяет радикально снизить стоимость стартапов на начальном этапе. В то же время, контрактная модель позволяет инфраструктурным компаниям зарабатывать и окупать инвестиции в оборудование.
– А сколько из этих 300 стартапов выживает в пятилетнем сроке?
– Согласно общемировой статистике, 5-7 технологических компаний из 10 созданных в течение 3-5 лет будут закрыты. Но в случае с наноцентрами выживаемость выше ввиду наличия жесткого входного фильтра и возможностей наноцентров. Но даже закрытая компания – это бесценный опыт ее основателей и более высокий шанс того, что следующий проект будет успешным.
Если бы на Дальнем Востоке появилось нечто подобное, по крайней мере, можно было бы ответить на вопрос: кем будут через несколько лет заселяться территории опережающего развития. Ведь существующих успешных бизнесов на все территории не хватит, нужно создавать и новые.
– Среди 33 технопарков из вашего рейтинга частные есть?
– Бесспорно. Например, «Космос, нефть, газ» – технопарк в Воронеже, созданный на базе крупного предприятия. Сейчас он занимает площадь порядка 19 га, на которой расположены резиденты, в основном малые и средние компании, которые занимаются механообработкой, конструированием, а также сборкой нефтегазового оборудования в интересах «Газпрома». Ни копейки средств федерального или регионального бюджета туда не было вложено.
– И какие перспективы развития у подобного технопарка, если заказы обеспечивает «Газпром»?
– Они уже пошли дальше. На базе управляющей компании технопарка появился первый в России промышленный кластер нефтегазового оборудования. Каждое предприятие, вошедшее в промышленный кластер, получает возможность субсидировать понесенные затраты в размере до 50%.
«КЛАСТЕРЫ – УНИКАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКСНЫЙ МЕХАНИЗМ»
– Что это значит?
– Федеральный закон о промышленной политике, принятый в 2014 году, определил, что основным инструментом реализации региональной промышленной политики является промышленный кластер. Это совокупность промышленных предприятий, находящихся в функциональной зависимости, выпускающих промышленную продукцию и расположенных в пределах субъекта либо нескольких субъектов Российской Федерации. Например, есть предприятие, которое выпускает станок. Для станка одни компании поставляют станину, электродвигатель, проводку, шпиндель - десятки комплектующих. Другие делают металл, детали, кто-то их собирает. Так и возникают производственные цепочки.
Постановление Правительства Российской Федерации от 31.07.2015 г. №779 описывает, что такое промышленный кластер, сколько для его создания нужно предприятий, какие кооперационные цепочки и уровень кооперации. Постановление Правительства Российской Федерации от 22.01.2016 г. № 41 определяет порядок предоставления субсидий на возмещение затрат, понесенных на реализацию совместных кластерных проектов. Для получения субсидий необходимо подать заявку в Минпромторг, формально описав, кто входит в кластер, и войти в реестр. С этого момента все предприятия кластера имеют возможность субсидировать понесенные затраты на реализацию кластерного проекта. Инструмент «молодой», ему всего два года. Но за это время уже восемь проектов получили поддержку на общую сумму 1,6 млрд рублей.
– Затраты возмещаются в размере «до 50%», вы сказали. А в каком именно, кто определяет?
– Промышленные кластеры позволяют субсидировать затраты на всех этапах жизненного цикла – от разработки до постановки на производство. Это уникальный комплексный механизм. Речь идет о затратах на конструкторскую документацию, создание и испытания опытных партий продукции, закупку технологической оснастки для оборудования, программно-аппаратных комплексов управления производством. Также инструмент позволяет возместить затраты на уплату процентной ставки по кредитам на строительство производственных зданий и закупку оборудования, уплату лизинговых платежей за оборудование.
– Иностранный инвестор может в кластер войти?
– Конечно, если зарегистрирует в России дочернее предприятие или создаст совместное предприятие. Запретов к участию иностранного капитала не существует.
– Но это касается только промышленных предприятий? Нельзя поставить в цепочке, например, нефтеперерабатывающий завод?
– Есть положение о том, что в цепочке кластера должна быть импортозамещающая продукция, а сюда не попадает первичная переработка углеводородов. Но если завод выпускает нефтехимическую продукцию более высоких переделов, которая сейчас в большом объеме закупается за рубежом, то конечно, такой кластер может быть поддержан. Более того, с формальной точки зрения, и нефтедобывающее предприятие занимается промышленной деятельностью и может быть включено в кластер. Но поддержка таких предприятий не является приоритетом, у них свои инвестиционные программы и колоссальные ресурсы.
«ДЛЯ НАС ПРИНЦИПИАЛЬНА КОНСОЛИДИРУЮЩАЯ ПОЗИЦИЯ ВЛАСТЕЙ РЕГИОНОВ»
– Почему кластеры до сих пор не созданы на Дальнем Востоке?
– Не нужно же ничего создавать – кластеры уже существуют, это система кооперации. Создание кластера не требует никакого софинансирования со стороны субъекта. Главное – формализовать отношения между взаимосвязанными предприятиями и можно создать строительный кластер, лесоперерабатывающий, авиационный.
– А за границы субъектов или макрорегионов можно выходить? Условно говоря, объединить в цепочку Комсомольск-на-Амуре, Хабаровск и, скажем, Самару?
– Да, и такие прецеденты есть. Сейчас «Росатом» создает композитный кластер, в который войдут сразу три субъекта РФ: Татарстан, Саратовская и Московская области. Законодательных ограничений не существует. Есть административные издержки, когда участвуют несколько регионов, но это преодолимо. Думаю, в Дальневосточном федеральном округе можно создать и лесной кластер, и авиационный…
– И рыбный?
– Если речь о предприятиях, которые занимаются только выловом рыбы – то нет, потому что участниками промышленного кластера могут стать только промышленные предприятия. Но вполне может быть сформирован кластер по переработке рыбы. Речь может идти как о пищевой продукции, так и о глубокой переработке рыбы.
Но больший потенциал все же имеют промышленные кластеры в машиностроении. К примеру, «Объединенная авиастроительная корпорация» (ОАК) или «Объединенная судостроительная корпорация» (ОСК) могли бы первыми на Дальнем Востоке создавать кластеры. У них есть производственные цепочки, при этом их стратегии определяют дальнейшую необходимость вывода непрофильных операций за пределы корпораций, развития кооперации с малыми и средними предприятиями. К тому же, они находятся в режиме территории опережающего развития. Но этого взаимодействия пока нет.
– На ваш взгляд, почему?
– Крупные корпорации – жестко вертикально-интегрированные структуры. Но не все зависит от головного предприятия. Нужно, чтобы и на местах понимали механизм создания кластеров, и хотели в нем участвовать. Недавно мы были на Дальневосточном форуме инженеров в Комсомольске-на-Амуре и убедились, что понимания этого инструмента у местного бизнеса нет. Хотя именно бизнес в первую очередь должен это понимать, чтобы получить субсидии напрямую из федерального центра.
– И что, на востоке страны совсем нет примеров кластеров?
– Единственный регион, о котором можно с гордостью говорить - Бурятия. В 2016 году в республике сформирован промышленный кластер высокотехнологичного машиностроения и приборостроения на базе Улан-Удэнского авиационного завода, входящего в состав «Вертолетов России». В кластер вошли авиационный завод, авиаремонтный завод, лопастной завод, приборостроительное производственное объединение, а также малые и средние предприятия - «Энерготехномаш», «Востоклес», «Литейщик», «Металлург», «Аэротех», «Теплоарматура». Все это – в границах одного субъекта.
– Конечная продукция – вертолет, а на каком этапе происходит возмещение?
– Раньше одно из предприятий делало трубки высокого давления для топливных систем. После создания кластера появился определенный статус, который привлек инвестора. Он вложил средства в высокотехнологичное предприятие – «Аэротех». Проект предусматривает создание замкнутого цикла изготовления авиационных трубопроводов с использованием 3D-моделей. Инвестор вложил, казалось бы, сравнительно небольшую сумму - 175 млн рублей, а государство ему возвращает 72 млн рублей. Так что Бурятия теперь особенно привлекательна для инвесторов, которые могут встроиться в существующую в рамках кластера производственную цепочку.
– Местные власти этому как-то способствовали?
– С этого все и началось. На федеральной стажировке, которую Минпромторг проводит во всех федеральных округах, присутствовал министр промышленности и торговли Бурятии Алексей Мишенин. Он услышал о промышленном кластере. Проинформировал все причастные департаменты, лично обзванивал представителей бизнеса. Ассоциация проводила в Бурятии двухдневную стратегическую сессию на тему создания кластеров. Затем совместно с предприятиями мы подготовили документы и подали в Минпромторг. И все! Не нужно искать каких-то потайных ходов: в законе все прописано, бери и исполняй. Если бы каждый губернатор на Дальнем Востоке закрепил за одним из своих заместителей ответственность за создание промышленного кластера, думаю, дело бы быстрее пошло.
– Какова в этом роль Минпромторга?
– Минпромторг формирует общую политику, требования, процедуры. И ведомство работает, но не в нем одном дело. Минпромторг готов финансировать любое количество проектов, но здесь важен принцип: субсидируются исключительно понесенные затраты. Иначе говоря, проект должен работать. И это колоссальная помощь – безвозвратная субсидия. Бизнесу это нужно. А если на уровне региона менее 10 предприятий, готовых вступить в кластер, можно привлечь предприятия из других регионов. Важно знать все эти детали.
– Для этого есть вы – помочь, подсказать.
– Во-первых, ассоциация всегда готова подсказать. Во-вторых, практика давно сформировалась: 1,6 млрд руб. субсидий уже распределены! Ассоциация работает со всеми регионами, мы направили во все органы исполнительной власти субъектов Дальневосточного федерального округа письмо с предложением о формировании промышленных кластеров. Сейчас взаимодействуем с Хабаровским краем, приглашены на Сахалин и Камчатку. Причем, работа может происходить и дистанционно. При этом принципиальна консолидирующая роль региональных органов исполнительной власти, которые проинформируют и привлекут бизнес к созданию кластеров. Вот этого на Дальнем Востоке мы пока не увидели.
– А что является желаемым результатом деятельности самой ассоциации?
– Члены Ассоциации кластеров и технопарков генерируют 0,45% ВВП. Наверное, для нас показатель – когда этот процент будет еще больше. Наша деятельность направлена на то, чтобы члены Ассоциации больше зарабатывали. Но важно не количество кластеров , а увеличение объема инвестиций и выпуска новой продукции. Поэтому мы стараемся обеспечить условия, при которых растущие предприятия смогут получить поддержку от государства и развиваться еще быстрее.
Беседовала Ольга Меркулова
Теги: