-

- Я поставил в заглавии вопросительный знак. Потому что этому вопросу минимум 500 лет, в течение которых при определении границ Европы для западных, да и части российских, умов чуть ли ни главной была проблема – включать в эти границы Россию или нет. И не только Россию – в принадлежности Европе периодически отказывали Португалии, Скандинавии, Прибалтике, Шотландии, Польше, Венгрии, Уэльсу, Ирландии, всем балканским странам и так далее. Ну а если список европейских стран расширялся за счет восточных географических регионов, то Европу на Западе тотчас делили на «белую» и «черную».

С тонкостями Востока мне приходится сталкиваться «в поле», в деловых поездках по арабским и африканским странам. А с США и Европой я тоже «знаком по работе». Долгое время был в российской делегации в ПАСЕ, был вице-спикером этой организации, возглавлял там политгруппу Европейских демократов. С сенатом США у Совета Федерации действовала совместная рабочая группа, мы тесно работаем с парламентами Италии, сенатом Франции и другими институтами. Так что на вопрос, Европа ли Россия или Азия, Запад или Восток, я в состоянии отвечать не по книжкам, а «испытав» быт и нравы этих частей света на себе. И я согласен с точкой зрения, по которой не все, но «многое хорошее и плохое в России происходило и происходит в контакте с Западом», прежде всего с Европой, потому что Россия неотделимая ее часть. И культурная разница России с тем, что называют Европой, не больше, чем такая же разница между Нидерландами и Испанией.

Евросоюз, вопреки усилиям брюссельской бюрократии, «аршином общим не измерить». Например, опытные переговорщики знают, что иметь дело с представителями северных и южных стран Евросоюза – это разные вещи, хотя и те, и другие принадлежат Европе. Потому что всякий раз встречаешься не с абстрактными европейцами, а с конкретными французами, испанцами, англичанами, португальцами и прочими. И все они продукты не наднациональной европейской, а своих национальных культур, каждый из них имеет представление о культуре и ценностях народов других стран – членов Евросоюза не большее, чем обучавшийся в школе и вузе житель России. И есть мнение, что нынешних европейцев объединяет общее гражданство, а не культура и связанные с ней ценности. Однако это не значит, что у разных на самом деле европейцев вообще нет общих ценностей.

Мне уже приходилось писать, что упор на «разрыв в ценностях» в отношениях между Евросоюзом и Россией непродуктивен. Я имею в виду «европейские ценности» эпохи модерна, эпохи веры в прогресс, познаваемость мира, достижимость «светлого будущего». Их никто в России не отрицает.

Есть различия между ценностями и интересами – ценности могут быть близкими, а интересы – расходиться. Этот разрыв наблюдается и в странах Евросоюза. Поэтому России не следует опасаться тех европейских ценностей, которые не угрожают ее интересам. Тем более что значительная часть этих ценностей вовсе не принадлежит одной только Европе. Но как всякая суверенная страна, Россия имеет право на запреты. Тем более что теперь на Западе эпоха другая. Ценности модерна там формально остаются, но постмодернизм не только привнес путаницу в трактовку этих ценностей, но и добавил в их списки пункты, неприемлемые для культурного кода России. В глазах существенной части мира Евросоюз перестает быть «сообществом ценностей».

«Европейские ценности» всегда выдавались за ценности универсальные, общечеловеческие, а западные интересы – за интересы всего «мирового сообщества». Но как с этим сочетается порожденное толерантностью признание так называемой множественности истин? Для психически здоровых людей – никак. Толерантность – это сложное понятие, но на практике оно часто сводится к уравниванию добра и зла, порока и добродетели. А потому в части ценностей Евросоюзу по отношению к нам не стоит держать менторскую осанку – такая осанка может быть и следствием паралича.

Размытие ценностей в Евросоюзе привело к тому, что европейцы не в состоянии противостоять агрессивным ценностям мигрантов, достойно отстаивать свою идентичность. Как-то пришлось участвовать в международном семинаре, посвященном будущему Европы. И меня угораздило пошутить на счет того, что я этого будущего не боюсь, поскольку свободно говорю на арабском языке. Присутствующие европейцы ответили мне грустными улыбками.

Если вернуться к ценностям, то в последнее время густота критики России со стороны Евросоюза наблюдается на двух направлениях: ювенальная юстиция и пропаганда гомосексуализма. Но ведь и то, и другое вызывает в российском обществе резкое неприятие. И если ради чего-то пойти на встречу Евросоюзу и это разрешить, то количество проблем у нас резко увеличится. А их и без того немало. Если угодно, вот это существенно различает нас в ценностном поле с Евросоюзом. Но Евросоюз не монолитен, есть и там противники и ювенальной юстиции, размывающей традиционные семьи, и пропаганды гомосексуализма. Это отстаивающие свои ценности консервативные силы. В России же недавний опрос показал – более половины опрошенных считают, что сохранять традиции и двигаться вперед им помогает консерватизм. И от того, что россияне симпатизируют семьям двуполым, в которых одного зовут «папой», а другую – «мамой», они не перестают быть европейцами. А возможно, они даже более европейцы, чем нынешние граждане Евросоюза, поскольку сознательно или стихийно придерживаются ценностей классической, а не постмодернистской Европы.

Опубликовано в журнале "Европейский клуб" №2 (2014)