Жесткое противостояние или взаимовыгодная кооперация - ответы на извечный вопрос режима сосуществования искали участники Восточноазиатского саммита.

Проходивший в конце октября 2021 года 16-й Восточноазиатский Саммит широкой российской аудитории известен, прежде всего, по выступлению Президента России, В. В. Путина. Естественно, что повестка саммита не определяется выступлением главы одного государства, а значимость подобного мероприятия выходит за пределы выступления лидеров стран-участниц. И риторика конкретных участников, и совместные заявления говорят о том, что международное сообщество старается нащупать максимально эффективные пути развития в постковидном мире.

оргкомитет Восточноазиатского Саммита

Саммит государств Восточной Азии был впервые созван в 2005 г. под эгидой Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), когда стало ясно, что региональные проблемы и пути их решения не определяются только в пределах Юго-Восточной зоны Тихого океана. Поэтому среди участников есть и Австралия, и Индия и страны Северо-Восточной Азии, а в 2011 г. официально присоединились Россия и Соединенные Штаты. В общей сложности 18 участников – это 54% населения планеты и 62% мирового валового продукта. Как правило, встречи лидеров стран-участниц завершаются итоговым заявлением, которое касается наиболее проблемных и острых вопросов в международных отношениях. В текущем году как на уровне послов и министров, так и руководителей государства обсуждались вопросы окружающей среды и энергетики, образование, финансы, здравоохранение в глобальном контексте, взаимодействие в рамках АСЕАН, экономическое сотрудничество и торговля, продовольственная безопасность и судоходство.

По завершении программы 2021 года страны сделали три совместных заявления. Во-первых, это необходимость восстановления туристической сферы для обеспечения экономического роста. Действительно, бюджет многих государств региона туристическая отрасль наполняет на 10%, а то и все 20-30%. Однако, речь идет не только и не столько о туризме в «чистом виде», сколько в целом о переформировании системы перемещения больших людских потоков, которые являются одним из механизмов глобализации и открытого мира, который пытаются сохранить многие участники. Если называть все своими именами, то уместно говорить о попытке вернуться на «доковидные» темпы экономического роста, но не о прорыве в сфере внешнеэкономической деятельности.

Во-вторых, было заявлено о сотрудничестве в области сохранения психического здоровья граждан. И в этом случае уместно утверждать, что речь идет о проблеме более широкого свойства, чем профилактика душевных болезней. Не следует забывать, что пандемии коронавируса предшествовал длительный экономический спад, начавшийся с кризисных явлений в американской экономике в 2007-2008 гг. Сокращение доходов населения, «сжимание» среднего класса, неустойчивость финансовых институтов – все это, как и иные проблемы экономического характера, уже негативно повлияло на социальную структуру большинства государств. Указанные явления происходят на фоне ускоряющихся перемен в областях трансформации общества и развития технологий. Мировая вспышка COVID-19 усугубила и без того шаткое положение мировой экономике и нанесла болезненный удар по человечеству и, прежде всего, по наименее обеспеченным и защищенным слоям населения. Таким образом, удручающее состояние в социально-экономической сфере очевидным образом влияет и на конкретных граждан и их семьи. Причем все описанное предполагает нарастание масштабных проблем и с учетом сворачивание многих социально-ориентированных проектов.

В-третьих, озвучена необходимость к принятию мер по устойчивому восстановлению. Фактически подобное заявление – это не столько призыв «за все хорошее против всего плохого». Отнюдь! Речь идет о необходимости принимать взвешенные решения всем государствам участникам. Это и в глобальном масштабе, и на уровне Восточной Азии в условиях «идеального шторма» достаточно проблематично. Соответственно, тематика третьего заявления насколько очевидна и злободневна, настолько же и трудновыполнима с точки зрения реальной политики.

Фактически предшествующие выступления каждого лидера, представляющего свое государство, – это попытка очертить то самое устойчивое развитие в реальном поле интересов того или иного участника.

В этом контексте интересны точки зрения руководителей отдельных государств на те, или иные перспективы и проблемы международного развития. Так президент США Джо Байден выразил «глубокую обеспокоенность действиям Китая в Тайваньском проливе». Его поддержал и премьер-министр Японии. И естественно, что такая попытка сфокусировать международную проблематику в Тихоокеанском регионе на якобы агрессивных действиях КНР, вызвала недовольство и жесткую отповедь со стороны Пекина.

Подобную риторику выдержала и Канберра, когда австралийских премьер Скотт Моррисон начал с «поддержки процветания и стабильности в регионе с АСЕАН в своей основе», и закончил апологией новорожденного милитаристского блока AUKUS (Австралия, Великобритания и Соединенные Штаты).

Естественно, что из 18 участников нашлись и те, кто прямо оппонировал подобным заявлениям. Президент Филиппин, Родриго Дутерте в свойственной ему манере прямолинейно заявил по этому поводу: «Предложения должны дополнять, а не усложнять наши методы работы для сотрудничества».

В свою очередь ведущий игрок региона – Индия декларировала желаемое будущее развития Восточной Азии, не пытаясь обострить ситуацию. Несмотря на серьезные противоречия с Китайской народной республикой Нью-Дели мудро ограничилось фиксацией проблемных зон, сигнализируя о готовности мирно решать возникающие проблемы, включая и проблемы судоходства.

На этом фоне достаточно весомо выглядело выступление Президента России В. В. Путина, который затронув значимость экономического сотрудничества с государствами-участниками, смог объединить и глобальную, и локальную повестку.

Отметив рост угроз в регионе, Владимир Путин подчеркнул, что коронавирусная инфекция стала триггером для многих негативных процессов. В этой связи российский лидер заявил о необходимости общих усилий по борьбе с пандемией COVID-19. Значимым в этом контексте становится и взаимное признание вакцин, что в перспективе будет способствовать восстановлению мировой торговли и инвестиционных потоков. Уже с большей локальной направленностью прозвучала идея об обучении эпидемиологов из стран АСЕАН на базе владивостокского Центра по изучению проблем биологической безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Другой важной составляющей, стал вопрос о прекращении действия Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности в регионе. Владимир Путин напомнил о том, что Россия вела односторонний мораторий на размещение ракет средней и меньшей дальности в АТР.

Таким образом, Восточноазиатский саммит-2021 г., несмотря на определенные разногласия среди участников в отношении региональной повестки, стал одним из инструментов по созданию контуров нового мироустройства. В какой-то степени можно сказать, что на Саммите государств Восточной Азии страны-участницы обсуждали дилемму формирования или жестко очерченных структур, в основе которых лежит регуляция с помощью военных механизмов, или более лабильной системы региональных отношений, построенных на основе экономического сотрудничества с учетом гуманитарной составляющей. Остается надеяться, что второй вариант имеет больше шансов на развитие.