Драйвер экономики

Приморский край лидирует по количеству кредитов, выданных за время действия дальневосточной ипотеки. С ее помощью 42 647 семей улучшили свои жилищные условия. Общая сумма выданных кредитных средств превысила 217,5 млрд рублей. За девять месяцев 2025 года в регионе заключено 6 454 ипотечных сделок. Из них 54% (3487) приходятся на дальневосточную ипотеку.

Как отмечают в правительстве края, порядка 40% всего жилья, строящегося в дальневосточном регионе, приходится на Приморье. Более 70% квартир в новостройках приобретаются по программам льготного кредитования. ДВ-ипотека остается главным драйвером строительной отрасли, помогает наполнять краевой бюджет и развивать инфраструктуру городов и сел.

А с точки зрения заемщиков, это – возможность как можно скорее осуществить мечту о собственной квартире или переехать в собственный дом.

Теперь у нас есть квартира

Одна из таких семей — Виктория и Александр Тюрчевы. Оба супруга заняты в бюджетной сфере. За 10 лет брака они успели поработать в Хабаровске и в подмосковном Красногорске. Но в итоге, все взвесив, оформили дальневосточную ипотеку в Приморском крае.

«За эти 10 лет у нас появились две дочки, любимица собака, а квартиры своей не было. В 2022 году приехали в Приморский край и взяли дальневосточную ипотеку. Теперь имеем комфортную квартиру с видом на море, с отдельными комнатами для каждого члена семьи. Возле нашего дома развитая инфраструктура – кружки для девочек, садик и школа. А самое главное, что льготная ипотека – это комфортный для нашей семьи ежемесячный платеж», – рассказала Виктория Тюрчева.

С помощью ДВ-ипотеки решила квартирный вопрос и семья Григория Азаренко. Григорий больше 10 лет работает в «Детской школе искусств №2» города Артема Приморского края. Преподает класс классической гитары. Его супруга — тоже педагог. Дочке 7 лет, в сентябре пойдет во второй класс.

Семья Азаренко арендовала жилье 8 лет и уже не надеялись «попасть в программу», ведь Григорию исполнилось 35 лет, его жене – 40. А ДВ-ипотека имеет важное условие – оба супруга должны быть не старше 35 лет. Но в 2025 году эти ограничения отменили для работников культуры.

«По первоначальным условиям дальневосточной ипотеки мы не попадали в программу по возрасту. Теперь этой проблемы нет! У нас оформлен кредит на сумму 5,3 млн руб. без учета первоначального взноса, на 20 лет. Купили большую 3-комнатную квартиру в новом строящемся доме», — поделился Григорий Азаренко.

Семья выбрала многоквартирный 4-этажный дом в новом жилом комплексе «НебоПарк» в Артеме недалеко от центра города. Дома современные, с интересной продуманной планировкой, благоустроенными закрытыми дворами. Рядом будут построены детский сад и новый торговый центр. И новый дом будет совсем недалеко от работы педагогов.

«Новоселье планируем отпраздновать совсем скоро — этой осенью. Такая поддержка педагогов и врачей Дальнего Востока, реальное приближение к возможности купить собственное жилье, улучшить бытовые условия — очень важно и ценно. Новые условия дальневосточной ипотеки позволят нашей семье коренным образом улучшить качество жизни», - говорит Григорий Азаренко.

Таких семей в Приморье становится все больше. Дальневосточная ипотека помогает закреплять жителей на малой родине и привлекать в регион ценные кадры. Например, в этом году 15 земских работников культуры из разных субъектов, включая Ставрополье, переехали в Приморский край. Это больше, чем целевой показатель, установленный федеральными властями. Доступное жилье, единовременные выплаты и другие комплексные меры поддержки стимулируют россиян ехать на новые территории.

Рост показателей

«Если сравнивать структуру сделок в разрезе программ в 2024 и 2025 годах, мы видим рост доли дальневосточной ипотеки на 10%. При этом доли ипотеки на базовых условиях, «Семейной» и «IT-ипотеки» остаются стабильными», – рассказала заместитель председателя правительства края Ольга Иванникова.

Для роста показателей краевые власти работают и с застройщиками, и с коллегами в муниципальных образованиях, и с потенциальными адресатами программ, отмечает министр экономического развития Приморского края Андрей Блохин.

Так, в Приморье запущены механизмы для увеличения объемов и снижения себестоимости строительства.

Если градостроительный совет края признает проект приоритетным, инвестор может получить земельный участок без торгов. Взамен он передает 5% построенного жилья муниципалитету для обеспечения льготных категорий граждан.

Развивать территории помогает механизм государственно-частного партнерства (ГЧП), когда строительство инфраструктуры субсидируется из средств краевого бюджета. Благодаря ГЧП в крае появились новые дороги, детские сады и школы. В пригороде вырастают процветающие районы, куда мигрируют семьи из «даунтауна».

Сотни приморцев улучшили свои жилищные условия с помощью программы доступного арендного жилья. Снимать такую недвижимость можно по льготной ставке в разы ниже рыночной. Квартира закрепляется за арендатором, и при желании он может оформить ее в ипотеку.

«Мы активно будем развивать существующие механизмы поддержки. При этом не исключаем разработку новых инструментов, которые позволят сделать жилье еще более доступным для разных категорий граждан Приморья. Эта задача остается одним из наших ключевых приоритетов», – обозначил Андрей Блохин.

Добавим, что с 2025 года дальневосточная и арктическая ипотека распространяется на индивидуальное жилищное строительство (ИЖС). Теперь программа помогает развивать «одноэтажное Приморье».

Расширен и список адресатов ДВ-ипотеки. В 2025 году получить доступные жилищные кредиты под 2 процента могут не только молодые семьи и родители с одним ребенком, но также медработники, педагоги, воспитатели, работники учреждений культуры, сотрудники оборонно-промышленного комплекса и вынужденные переселенцы.

Когда спрос опережает смысл

Дальневосточная ипотека доказала свою эффективность как ключевой драйвер рынка недвижимости ДФО. Решение о дополнительном финансировании ипотечных программ в объеме 240 млрд рублей, часть которого направлена на поддержку дальневосточных заемщиков, создает мощный импульс для дальнейшего роста. Однако эта позитивная динамика обнажает и другую сторону медали: ускоренные темпы строительства ведут к насыщению рынка однотипными проектами, в то время как запросы покупателей стремительно эволюционируют.

«Мы наблюдаем эту трансформацию уже сейчас в своих проектах в Хабаровске, — отмечает Юлия Ружицкая, коммерческий директор девелоперской компании Unikey. — Если раньше ключевыми факторами выбора были цена и сроки сдачи, то сегодня покупатель все чаще обращает внимание на архитектурные решения, качество благоустройства и интеграцию проекта в городской контекст. Дальневосточная ипотека выполнила свою первоначальную задачу — создала платформу для роста. Теперь наступает этап качественного развития».

В условиях специфического климата, сложного рельефа и уникальной идентичности городов Дальнего Востока стандартные подходы к проектированию демонстрируют свою ограниченность. Покупатель начинает голосовать рублем за среду, которая будет его окружать.

От финансирования к идентичности

В этом контексте поручение Президента о создании в ДФО научной организации в сфере градостроительства выглядит не административной мерой, а стратегическим ответом на вызовы роста. Новая структура призвана помочь системно осмыслить строительные процессы и их влияние на формирование лица региона.

Особенно актуально, что именно в дальневосточных регионах может сложиться уникальная модель, при которой жильё перестаёт восприниматься как просто товар, а становится элементом формирования территорий — с учётом культурного контекста, особенностей природного ландшафта и демографической ситуации. В этом смысле региональные застройщики сегодня превращаются в участников не только строительных, но и градообразующих процессов.

Материалы и идентичность: практическое измерение нового лица девелопмента

Формирование визуального кода региона — это сложная работа с материалами, технологиями и смыслами, где амбиции встречаются с практикой. Например, в Хабаровске использование натурального камня и дерева подчеркивает связь с природой Приамурья, а на Сахалине специальные бетонные смеси и ветрозащитные решения становятся частью эстетики надежности.

Компания Unikey, уже демонстрируют на практике, как можно сочетать типовую застройку с уникальным архитектурным языком. «Локальная идентичность — это не про украшательство, а про глубинное понимание места, — подчеркивает Юлия Ружицкая. — Работа в регионах с суровыми природными условиями сформировала у нас новый профессиональный стандарт, где на первом месте формирование среды нового качества, а не только скорость строительства».

Такой подход позволяет создавать проекты, которые не просто решают жилищный вопрос, но и становятся органичной частью культурного ландшафта ДФО

Время строить смыслы: шанс для региона и ответственность для бизнеса

Сегодня у Дальнего Востока есть уникальный ресурс — сочетание господдержки, интереса инвесторов и внутреннего запроса населения на качественные изменения жизни. Следующий этап — переход от объёма к содержанию, от строительства жилья к формированию среды.

Миллиарды рублей, направленные в ипотечные программы, должны стать не только стимулом для рынка, но и инвестициями в архитектурную и градостроительную идентичность региона. Это и будет тем самым «новым лицом» дальневосточного строительства, которое формируется сегодня.

Справка о компании:

Компания Unikey – федеральный девелопер, реализующий масштабные проекты жилой недвижимости на территории России. Основана в 2021 году в Казани. Компания является участником федеральной программы «Дальневосточный квартал». В портфеле компании проекты в Новой Москве, Хабаровске и в других регионах России. Всего в ближайшие годы компания Unikey планирует вывести на российский рынок более 800 000 кв. м жилья.

Международный размах

«Мы работаем с российскими регионами по их позиционированию с точки зрения гастродипломатии. Одна из таких территорий – Камчатка, где мы делаем разные проекты по продвижению региональной кухни и локальных продуктов, в том числе провели два гастрономических лагеря («Гастрокэмп Камчатка»). Этот уникальный регион, расположенный в Тихом океане, может стать одним из центров создания новой концепции – тихоокеанской кухни и привлечь к этому проекту другие страны. К процессу уже есть достаточно яркий и значимый интерес, проект стал обретать реальное очертание», – рассказал Леонид Гелибтерман.

Список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО — это перечень культурных явлений, феноменов и других нематериальных ценностей человечества. В перечне около 600 объектов, часть из которых внесена в основной список из-за угрозы исчезновения, а часть находится в репрезентативном списке, чтобы привлечь внимание к самобытным культурным практикам разных народов.

По словам гастродипломата, в список ЮНЕСКО включают практики приготовления национальных блюд, кухонную утварь, а также способы производства сельскохозяйственных культур, событийные мероприятия с гастрономической составляющей и практики продвижения национальной и региональной кухни. По мнению Леонида Гелибтермана, с этой точки зрения Россия может многое предложить.

Вся соль тихоокеанской кухни

Ключевая идея концепции тихоокеанской кухни состоит в том, что разнообразные блюда, которые готовят жители прибрежных регионов российского Дальнего Востока, Северной и Южной Кореи, Японии, Китая, стран Северной и Южной Америки, Австралии, Океании, объединяют продукты – рыба, морепродукты и дикоросы. Проект тихоокеанской кухни не просто рассказывает о них, а демонстрирует культурные и кулинарные связи разных стран, объединяя экспертов, шеф-поваров и исследователей из разных стран. К работе уже активно подключились эксперты и дипломаты из Индонезии, Колумбии, Мексики, Перу, Таиланда, Филиппин и других государств.

«Мы говорим о проекте на международной арене. И сейчас сформирована рабочая группа по разработке концепции тихоокеанской кухни. Очень важно определиться с понятийным аппаратом, с общими вещами, которые есть у стран или регионов, которые находятся на побережье Тихого океана. Стоит интересная, амбициозная задача – объединив усилия ряда стран, подать коллективную заявку и войти в этот очень престижный перечень ЮНЕСКО», — объяснил Леонид Гелибтерман.

Яркая иллюстрация

Проиллюстрировать проект позволит книга «Тихоокеанская кухня: начало». Ее презентация состоялась в сентябре 2025 года на Восточном экономическом форуме во Владивостоке. Издание включает более 50 рецептов, а также исследования, посвященные характерным для региона ингредиентам, их экономической ценности и культурному разнообразию.

«В 2021 году Леонид Гелибтерман рассказал мне об идее тихоокеанской кухни. Сейчас эта инициатива начинает на наших глазах превращаться в тренд. Один из шагов по продвижению концепции тихоокеанской кухни – издание книги. Ее напечатали в начале августа, а к концу сентября ни одного экземпляра из двух тысяч на оптовом складе не осталось. Уже напечатан второй тираж, потому что издание оказалось очень востребованным», – отметил министр туризма Камчатского края Владимир Русанов.

В планах – издание второй части, которая будет посвящена мясу и дикоросам, использующимся при приготовлении блюд тихоокеанской кухни, а также создание винной карты. Помимо этого, сейчас идут переговоры о переводе книги на английский и испанский языки.

О проекте пишут иностранные СМИ. Так мексиканская газета LA JORNADA DE ENMEDIO опубликовала аналитический материал, посвященный книге и концепции в целом.

«Пока что книга издана на русском языке, на качественной бумаге, и недавно была представлена на Восточном экономическом форуме во Владивостоке. Презентация прошла в павильоне Камчатки, где идея активно развивается, уже работают рестораны тихоокеанской кухни», – отмечается в материале.

А ведущая мексиканская газета El Sol de Mexico сообщила, что «Тихоокеанская кухня. Начало» – больше, чем просто книга, она знаменует первый шаг к новой культурно‑экономической повестке, в которой еда становится мостом между странами и океанами.

«Сейчас необходимо собрать определенную методологическую базу, чтобы двигаться дальше. И книга — один из важных элементов ее создания, потому что в издании есть описание продуктов, которые характерны для регионов, выходящих к Тихому океану, есть научная часть и международная – объединяющий фактор. Очень красивый образ представила в книге профессор из Мексики Мариса Рамос: Тихий океан как огромная голубая скатерть, на которую каждая из стран его побережья выкладывает свои достижения. Сейчас надо очень четко, грамотно прописать все наши объединяющие факторы, чтобы подавать документы в ЮНЕСКО», — подчеркнул Леонид Гелибтерман.

По его словам, пример средиземноморской кухни показывает, что гастрономическое направление может объединить множество стран и территорий, не лишив их собственной кулинарной самоидентичности. При этом представители этого направления активно используют бренд средиземноморской кухни для продвижения туризма, ресторанного и отельного бизнеса, развития экспорта продуктов питания и напитков. Такой же потенциал есть и у тихоокеанской кухни.

– Вас в команде четверо, вы живете в разных городах, но путешествуете уже несколько лет вместе. Как вы познакомились и как решили отправиться в совместные поездки?

Александр: Да, я живу в Твери, Алексей в Самаре, Наталья Шиповская в Подмосковье, а Дима Гостинщиков в Череповце. С Лешей как автопутешественники мы заочно знали друг друга, были подписаны друг на друга, пересекались на форумах, слетах, блог-турах. Потом вместе куда-то поехали, я уже и не помню первые поездки.

Алексей: Мы давно знакомы, наверное, уже больше пяти лет. Первое наше путешествие было в Якутск, куда мы перегоняли арктические Тойоты. Уже тогда поняли, что сможем путешествовать вместе – нам было комфортно и интересно. Я на тот момент уже проехал почти всю Россию, но без зимников, а Саша открыл мне новые горизонты, ведь за его плечами была вся страна со всеми зимниками.

– Как появился «Москвич-Полярник»?

Александр: Несколько лет назад у меня была публикация о том, что я увидел такой москвич в Магаданской области. Я рассказал историю, как маленьким видел Москвич, проезжающий мимо Твери с буквами МА – в советское время это означало Магадан. Для меня водитель этой машины был героем, ведь он практически через всю страну проехал.

Точно такой же зеленый Москвич был у моего папы. Когда мне исполнилось 18 лет, я спер у него машину и отправился в свое первое самостоятельное путешествие из Нового Уренгоя в Тверь. Это был 1995 год, мы ездили по атласам, ни еды, ни бензина. Но это путешествие было настолько ярким, запоминающимся, что засело в голове. Плюс атлас папин, по которому я ехал, все это время хранился дома, я его периодически находил, и в какой-то момент он мне попался, и я понял, что хочу повторить это путешествие.

И вот когда я вдруг увидел такой же Москвич, с такими же советскими буквами, воспоминания нахлынули, и я опубликовал пост о том, что у меня есть мечта – на Москвиче проехать в Арктику. Леша в комментарии написал «Если купишь Москвич, звони». И когда я купил, то позвонил Леше, и он сказал «Поехали!».

Очень хотел сначала поехать в Уренгой, Магадан, конечно, сидел в голове. Когда отправились в путь, родилась идея не просто доехать до Магадана, а проехать вообще все регионы России. Нам настолько понравилось ехать на этом Москвиче, настолько было весело и забавно, интересно, увлекательно, что мы не хотели уже останавливаться, мы хотели продолжать это путешествие, и совместно решили, что нужно посетить все регионы России. На данный момент такого еще никто никогда на одном автомобиле не делал.

Алексей: У моего дяди тоже был такой Москвич. Это, по сути, первая машина, на которой я катался. Поэтому история с Москвичом мне очень откликнулась, и я не мог не написать Саше. Он купил Москвича в Челябинской области и оттуда двинулся в путь. В Екатеринбурге к нему присоединилась Наталья Викторовна, которая уже ездила с нами пассажиром в Якутск, а в Казани подключился я. Доехали до Твери, где накрылся движок, дальше планировали ехать по зимникам, это тяжело, поэтому Наталья Викторовна решила путь с нами не продолжать. Нужен был кто-то третий, мы тогда смеялись, что водитель есть, оператор тоже, не хватает только руководителя экспедиции. Вспомнили про Диму из Череповца, он наш давний подписчик, я с ним ездил и Саша в какую-то поездку его тоже брал. Позвонили, он согласился, бросил все и присоединился к нам. Все это время с нами на связи была Наталья Викторовна, которая интересовалась как мы и где, живы и здоровы ли. Однажды спросила, когда мы будем в Салехарде, купила билет туда и ждала нас. Там команда оказалась в сборе, таким составом мы и ездим до сих пор.

– А чем вы занимаетесь, помимо путешествий, в обычной жизни?

Александр: Я вырос в Арктике, прожил там 35 лет, 23 года проработал там водителем. Шесть лет назад уволился и стал жить путешествиями, это стало моей профессиональной деятельностью. Если спрашивают, кем я работаю, то отвечаю, что путешественником.

Я жил на Ямале в Новом Уренгое. Родители молодыми туда уехали за туманом и за запахом тайги. У них были шикарные условия в Твери – хорошая работа, заработок, квартира, дача, но почему-то они бросили все и уехали. Тогда закончился БАМ и все бамовцы переехали строить Большой Уренгой – крупнейшее газоконденсатное месторождение в мире. Вот и мои родители отправились туда, участвовать в большой стройке. Мы прожили там всю жизнь, родители отдали жизнь Северу.

Алексей: Я всегда занимался бизнесом, у меня сеть детских развлекательных центров в Самарской и Пензенской областях. Этим бизнесом мы с партнером занимаемся уже лет 15. Ну и, конечно, путешествия превратились в серьезное дело – нам предлагают рекламу, коллаборации, сопровождение в поездках. Поэтому путешествиями мы тоже зарабатываем. Что касается остальных участников нашей команды, то Наталья Викторовна – пенсионерка, а Дима – молодой предприниматель.

– Не помните, быстро притерлись друг к другу? Вы ведь очень много времени вместе проводите в длительных поездках.

Алексей: Да, наверное, сразу притерлись. Обычно сразу понимаешь, будешь ли дальше путешествовать с человеком, одной поездки хватает. Бывает, что человек комфортный в общении, но в путешествии с ним может быть невозможно. Условно, ты любишь в путешествии просыпаться рано, а он в обед. В нашей команде мы все понимаем, что вставать надо пораньше, чтобы как можно больше увидеть. Плюс идея общая – показать доступный туризм, а также проехать новыми маршрутами, рассказать о территории через ее историю, географию, интересные факты.

– Как делите роли, кто-то штурман, кто-то пилот или меняетесь?

Александр: Маршруты разрабатываю всегда я и ответственность за то, проедем мы где-то или нет, тоже беру на себя я. Во всех поездках, в которых я последние годы принимал участие, везде был руководителем, разработчиком маршрута. То есть, я гид, инструктор, проводник. А поскольку я не только профессиональный водитель, но и профессиональный автомеханик, то и ремонт Москвича тоже на мне. Ребята конечно помогают, но основные решения по ремонту принимаю я и основную работу выполняю сам. Управление машиной тоже на мне. Да и пассажирам ездить вообще не могу – меня укачивает.

А Леша снимает все наши поездки, монтирует. Я тоже снимаю, мы все снимаем, в принципе. Дима очень много снимает и даже Наталью Викторовну мы заставили Айфон купить, чтобы она тоже снимала. Поэтому вертикальный контент у нас у всех общий, а горизонтальный снимает Леша на камеру.

Алексей: Да, на мне фотографии, видео, монтаж, выкладываю в соцсети тоже я. За общение со СМИ, договоренности с музеями, людьми тоже отвечаю я.

– А как выбираете, строите маршрут? Много времени на это уходит?

Александр: Я проехал всю страну вдоль и поперек многократно и на разном виде транспорта, поэтому знаю, куда можно проехать на Москвиче. Когда мы только начали обсуждать, куда еще отправиться, то я сказал, что мы можем доехать до любого региона – я везде найду маршрут, потому что везде был, знаю все зимники и все дороги. Поэтому все маршруты давно проложены в моей голове.

– Регионы для посещения выбираете командой?

Алексей: У нас есть чатик, где мы все вместе решаем, в том числе, где удобнее оставить Москвича, откуда легче улететь домой. Но все решает логистика.

Александр: Тут логика обычная – мы движемся по карте. Если машина находится в Хабаровске, то невозможно сразу поехать в Крым, понятно, что следующая будет Еврейская автономная область, после нее – Амурская область, потом Забайкалье, Бурятия, Иркутская область. Мы сюда приехали по северу, обратно едем по югу, все регионы собираем потихоньку. Потом будем двигаться западнее с каждым нашим этапом, все ближе к Кавказу.

– Опять получится Россия от края до края?

Александр: Да, только более масштабно.

– Как в поездках вы строите быт – поесть, поспать, постирать, помыться? Вы же все время в дороге.

Александр: Мы едем без спонсоров, принципиально за свои. Наш Москвич уже стал символом доступного туризма, ведь мы показываем, как наиболее доступно можно добраться на автомобиле до какого-либо региона. Мы едем без красивых джипов, без сопровождений, без модных курток, без пафоса. Просто показываем своим примером, что Россия гораздо ближе, чем вы думаете, Арктика гораздо ближе, чем вы думаете и Дальний Восток тоже. Любой регион гораздо доступнее, чем все думают.

Питание, проживание у нас тоже доступное всегда – мы не селимся в дорогих отелях, не едим в дорогих ресторанах, а показываем нормальные общепиты, столовые, недорогие гостиницы. Нормальное явление – рассказать, сколько мы потратили, сколько стоил паром или переправа. Одна из наших главных наград, когда люди загораются мечтой посетить регион. А происходит это, если они видят, что могут себе это позволить. Путешествие на крутом Крузаке или на вездеходе за 30 млн рублей – это не развитие туризма, а отпугивание. А когда ты своим примером покажешь, что на старом Москвиче доехал до самого севера Якутии, до самого северного населенного пункта Дальнего Востока без каких-либо особых проблем, то человек понимает, что и он сможет.

Наша задача – без больших вложений ехать и показывать доступность. Поэтому ночуем мы, в том числе, в палатках, едим, в том числе, то, что сами готовим.

– Что больше нравится – походная романтика в палатках или уют в гостинице?

Александр: С палатками нельзя перебарщивать. Во-первых, у нас есть пенсионерка, которую нужно уважать. Во-вторых, сами мы должны мыться, поэтому больше двух ночей в палатках не ночуем – снимаем номер в гостинице или квартиру.

Алексей: Мне нравится совмещать комфорт и палатки. В некоторых местах только в палатке и можно заночевать. Например, этим летом в Хасане в Приморье все было занято, мы вспомнили, что на пляже было очень красиво, и решили там поставить палатки. Это была запоминающаяся ночевка.

– Экстрима в ваших поездках хватает? Вы ведь и в лесу ночуете иногда.

Александр: Я не экстримальный путешественник. Экстрим — это когда опыта не хватило. А я, в первую очередь, за команду в ответе, и прежде чем куда-то лезть, 100 раз подумаю, 100 раз просчитаю. Мы еще не доводили ситуацию до какого-то абсурда и опасных вещей.

Понятно, что ночевка в палатках – это в любом случае какой-то риск, ведь рядом могут бродить дикие животные, но всегда очень внимательно выбираем место, чтобы эти риски минимизировать. Не ищи приключений, и они тебя тоже не найдут.

Алексей: Если есть запчасти, запас топлива и еды, а зимой еще и теплые вещи, то какой это экстрим? Это просто рядовая ситуация. А вот когда ты едешь в кроссовках в -50, без запаса топлива и без теплой одежды – вот это экстрим.

– Как начались ваши приключения на Дальнем Востоке? Почему вы решили исследовать эту территорию?

Александр: Нам же надо всю Россию проехать. Первым делом проехали Арктику – пошли от сложного к простому, поэтому дальше было принято решение двигаться на восток, по северам, собрать все арктические регионы. Так мы приехали в Якутию. Это было суперприключение, очень яркое. Вот уже два года путешествуем по Дальнему Востоку и никак не можем отсюда выбраться, потому что он потрясающий.

Алексей: Изначальная цель была – доехать до Арктики, на Ямал. Мы это сделали и поняли, что аудитории это откликается, нам самим очень нравится, решили, что надо бы открывать новые места. Так возникла идея поехать на самую северную точку Дальнего Востока и России, а после поняли – нет в истории ни одного автомобиля, который бы проехал абсолютно все регионы России. Решили пробовать, и пока все получается.

Проехали Камчатку и Чукотку – самые сложные регионы. Сейчас нужно просто проехать остальные. При этом мы показываем, что даже сложные маршруты, которые считались джиперскими, сложными, можно проехать даже на старом Москвиче.

– У вас же еще есть проекты, которые не только с Москвичом связаны, в рамках которых вы посещаете Дальний Восток.

Алексей: Да, мы с Сашей ездили по автодублеру БАМа, ездили с китайским туристом в Якутию, путешествовали по Дальнему Востоку в рамках проекта «Россия от края до края».

– Какие территории на «Полярнике» вы успели посетить на Дальнем Востоке?

Александр: Все, кроме Еврейской автономии, Амурской области, Бурятии и Забайкалья. Они у нас следующие в плане стоят.

– Какие дальневосточные регионы больше всего запали в душу?

Александр: Якутия, Чукотка и Камчатка. Они все разные и все сумасшедшие по-своему. Каждый регион – жемчужина. Якутия потрясает своими морозами, Чукотка – космическими видами, а Камчатку даже обсуждать не стоит – едешь, поворачиваешь голову и видишь гору, которая дымит.

Алексей: На Дальнем Востоке мало разведанных мест, поэтому ты, по сути, прикасаешься к истории, ведь его покорение началось сравнительно недавно. Например, в Приморском крае очень известен исследователь Арсеньев. Но он ходил по этим местам буквально 100 лет назад. Чукотку начали осваивать 80 лет назад. Если западную часть России все объездили вдоль и поперек, то здесь в формате автопутешествия еще мало кто был.

В моем личном топе первое место занимает Чукотка. Летник из Билибино в Певек – просто фантастика. На втором месте Якутия с ее уникальными неповторимыми поселками.

– В сентябре вы завершили путешествие на «Полярнике» по Сахалину. Расскажите об этой поездке.

Алексей: На Москвиче нам удалось проехать везде, где мы запланировали – от Южно-Сахалинска до Охи, это две тыс. км. Даже проплыли на самом современном пароме «Александр Деев», посмотрели, как улучшается логистика в нашей стране. Посетили известные достопримечательности северной части острова. Самое большое открытие – Александровск-Сахалинский, бывшая столица региона. Там красивая природа и удивительная история, связанная с каторгой, с Чеховым. Виды там потрясающие.

Также посетили Оху, которая связана с развитием нефтяной промышленности, добычей полезных ископаемых. Открытием стало то, что на Сахалине есть горячие источники. Проехали весь остров, показали, что дороги там строятся, до Охи почти все в асфальте, небольшой кусочек оставался незаасфальтированным.

Александр: Сахалин – это люди. Удивительным образом они обожают место, где живут. Очень большой процент дальневосточников посматривает на запад, чтобы уехать туда при возможности, а на Сахалине такого намного меньше, там самый частый вопрос – «Ну как вам у нас?». Это говорит о том, что люди любят свой регион. Это счастливые люди, и благодаря этому они очень приветливы. Мы на Москвиче приехали на Сахалин впервые, но нас все так приветствовали – сигналили, махали, здоровались, улыбались, разговаривали, как со старыми знакомыми. Это реально остров счастливых людей.

– Где сейчас «Полярник» и когда он снова отправится в путь?

Александр: Москвич сейчас в Хабаровске. Если все буде нормально, то в середине января стартуем по оставшимся не посещенными регионам Дальнего Востока. Хабаровск мы называем нашей дальневосточной базой, потому что здесь мы можем, не задумываясь ни о чем, пригнать среди ночи машину и утром улететь. Знаем, что с ней будут ласковы и что она будет точно готова к нашим следующим путешествиям. Здесь живет наш друг Дмитрий, который помогает нам с ремонтом. Его можно назвать частью команды, потому что он делает сумасшедшие вещи для нас.

Алексей: Также зимой планируем поехать на БАМ. В прошлом году ездили на внедорожнике, но там достаточно комфортная дорога и мы хотим проехать по БАМу на Москвиче – показать своим примером, что и на обычной машине там можно путешествовать.

– Заключительный вопрос – туризм в дальневосточных краях действительно доступный?

Александр: Однозначно. Если ездить на машине компанией, то очень доступно получается. Все есть – заправки, кафешки, дороги нормальные.

Алексей: Если говорить об автотуризме, то, конечно. 99% дорог можно проехать даже на старом Москвиче. Времена, когда для Дальнего Востока готовили крутые внедорожники, уже прошли. Дороги стали намного лучше. Например, раньше трасса Чита – Хабаровск была испытанием, а сейчас это комфортная асфальтовая дорога. То же самое в Магаданской области, где трассу называли дорогой смерти. Сейчас это обычная дорога. Да, она без асфальтового покрытия пока что, но по ней можно спокойно ехать на любом автомобиле.

Здесь можно комфортно переночевать, вкусно и бюджетно поесть. А если ехать компанией, то будет не только веселее, но и экономнее.

− Мартин, вы живете на Дальнем Востоке уже 30 лет, их них более 20 лет ведете собственный бизнес. Как вы оцениваете нынешние условия для инвесторов?

− Свои первые поездки в Россию я начал еще в 1990-м году, участвуя в переговорах между российскими и новозеландскими рыбопромысловыми компаниями. В 1995 году я уже обосновался во Владивостоке, где начал заниматься поставками молочных продуктов и фруктов из Новой Зеландии. С 2004 года занимаюсь агробизнесом. Скажу прямо – условия для ведения бизнеса в России сегодня конкурируют с ведущими льготными режимами мира. Сегодня у меня один проект в ТОР «Михайловский» и еще пять − в ТОР «Надеждинский». Но ведь ТОРы − это далеко не все виды льготных режимов. Есть еще Свободный порт Владивосток, Курилы, Арктическая зона. И если вы решите вести в них бизнес – правительство дает вам землю, протягивает инфраструктуру, помогает решать все бюрократические вопросы. Где вы еще найдете такие условия?

− Да действительно. В июле еще был принят закон о международных ТОР Вы уже слышали о новом преференциальном режиме?

− Честно говоря, пока нет. Но было бы интересно разобраться.

− Это почти то же самое, что обычные ТОР, только с обязательным иностранным участием и с еще более расширенными льготами.

− Иностранное участие у меня уже точно есть (смеется).

− Вы упомянули, что правительство помогает решать бюрократические вопросы. Что Вы имели ввиду?

− Я имел ввиду Корпорацию развития Дальнего Востока. Это специально созданная структура, которая помогает резидентам ТОР и СПВ. В Корпорации трудятся молодые, активные и отзывчивые менеджеры, которые помогают каждому инвестору. Резидент ТОР может быть уверен, что его будут поддерживать на всех этапах проекта – от составления бизнес-плана и до запуска. Ребята из КРДВ всегда на связи, помогают с документами, координируют взаимодействие с местными властями, подключают к нужным ресурсам.

Такая поддержка очень важна, тем более для иностранцев. Представьте − вы находитесь в другой стране. Вам не то, чтобы в льготных режимах разобраться… Вам даже банальный заказ еды в квартиру кажется целым приключением. В результате специалисты из КРДВ − как проводники в мир. Они убирают барьеры, экономят ваше время и дают уверенность, что вы не останетесь один-на-один со всеми проблемами. Честно скажу, сейчас это одно из самых весомых преимуществ ведения бизнеса на Дальнем Востоке.

− На ваш взгляд, чего все же не хватает, чтобы больше иностранных компаний заходило в ТОРы и СПВ?

− Я думаю, главная проблема даже не в самих условиях − они в России действительно уникальные. Земля, льготы, инфраструктура − все уже есть. Иностранцам не хватает уверенности. Многие по привычке думают, что Россия − это сложно и рискованно. Но на деле все наоборот. Чтобы преодолеть этот барьер нужна большая информированность о российских льготных режимах. За рубежом многие не знают деталей о ТОР и СПВ. Когда я рассказываю партнерам, что получаю налоговые каникулы на несколько лет, таможенные преференции, готовые коммуникации − все удивляются: «Правда? В России так не бывает!»

Поэтому я считаю, что нужно больше работать над информацией и доверием. Для этого важно проводить такие форумы, как Восточный экономический, больше публиковать информации на зарубежных площадках. Тогда инвесторы будут приходить сами.

− Вопрос может показаться очевидным, но мне все же интересно услышать ваше мнение: как бы вы сравнили условия ведения бизнеса в России в 90-е годы и сейчас?

− (Смеется) В 90-е было ощущение хаоса. Но в этом хаосе скрывалось много возможностей. Недаром в России в целом, да и на Дальнем Востоке в частности, было множество иностранцев. Американцы, корейцы, китайцы − все искали партнеров, пробовали себя в разных сферах. Но все эти проекты были краткосрочные – купил-продал, снова купил. Все держалось на личных связях. И риск… Было очень много риска.

Сейчас же ситуация кардинально другая. Иностранцев на Дальнем Востоке, скажем прямо, немного. Однако созданы все условия для понятной и прозрачной работы, особенно для долгосрочного инвестирования. На мой взгляд, это куда привлекательнее, чем тридцать лет назад.

− В завершение позвольте немного провокационный вопрос. Что Вы называете «домом»? Приморье или Новую Зеландию?

− На самом деле у меня два «дома». Один в Новой Зеландии − там мои корни, моя родина. Я много и часто там бываю. Приморье стало моим вторым домом. Здесь выросли мои дети, здесь они закончили школу, здесь занимались спортом, здесь формировалась их ментальность и характер. Я очень горжусь тем, что моя дочь, окончив секцию синхронного плавания во Владивостоке, смогла по спортивной программе поступить американский вуз из «Лиги плюща» − организации, объединяющей восемь самых престижных университетов США. Это показатель того, что Дальний Восток открывает самые разные возможности − и для бизнеса, и для семьи.

— Давайте начнем с итогов реализации предыдущей стратегии развития Дальнего Востока: что получилось, что не получилось из глобального?

— Да, мы подвели уже некоторые итоги. И, надо сказать, к чести коллег, которые занимались стратегией 2009-2025 —большая часть идей, которые туда заложили, реализована.

То есть это — ускоренное экономическое развитие, привлечение инвестиций. У нас обеспечен опережающий экономический рост: ВРП плюс 26% к 2013 году — первое место по федеральным округам. Рост инвестиций плюс 88% к 2013 году — тоже первое место. Это, в том числе, за счет ТОРов, СПВ — того, о чем мы и с вами говорили в прошлый раз.

Институты развития сработали: привлечено 5,8 трлн рублей частных инвестиций (я беру и Арктику, и Дальний Восток в целом), а общий объем инвестиционных проектов — 12 трлн рублей. Это 1 204 предприятия и 180 тысяч новых рабочих мест. Это зримый — счетный — результат той стратегии, которая была заложена в 2009 году.

Потому что в начале 2000-х стало ясно: на Дальнем Востоке после 1990-х наметился стагнационный тренд — инфраструктура деградировала, люди уезжали. Без кардинальных решений ситуацию было не переломить. И это как раз получилось — создать такой инвестиционный мощный движок. Причем он сейчас опирается на ключевую специализацию региона — добычу полезных ископаемых и транспорт. Должно ли так быть всегда? Вот об этом как раз и будем говорить в отношении новой стратегии. Но второе, что получилось: сформировалась ключевая специализация региона — это тоже неплохо.

Восстановлены многие месторождения. Смотрите: Удокан в Забайкалье, о котором в Советском Союзе еще мечтали, Баимское месторождение на Чукотке, Малмыжское в Хабаровском крае, многие золоторудные месторождения — все это сейчас разрабатывается, реализуется. Выросли доходы населения: плюс 22% к 2013 году — в реальных приведенных ценах — второе место среди федеральных округов. Качество городской среды — индекс вырос с 145 до 198.

Наверное, здесь будут нарекания у дальневосточников: «покажите нам этот индекс». Но тем не менее — едешь, видишь мосты, улицы замощены, мастер-планы появились и реализуются. Это результаты планомерной работы.

Разрыв по стоимости потребительской корзины сократился: был 128%, стал 112% — то есть немного подтянулась к среднероссийскому уровню. Демографические тенденции, правда, остались сложными: отток с 2009 года был серьезный. Но при этом произошел психологический перелом: миграционный приток — плюс 24 тысячи человек. Сказать, что это устойчиво — пока нельзя, но при прочих условиях это радующий факт.

Задача первого этапа реализации стратегии, когда раскручивался инвестиционный движок, была создать высокооплачиваемые качественные рабочие места — на которые приедут вахтовики, а затем, возможно, останутся и заведут семьи. Тогда будет позитивный прирост или хотя бы остановится отток населения. Многие показатели оказались в пограничной зоне — это и параметры инфраструктуры, пропускной способности, энергетика.

—Как же так получилось, что в предыдущей стратегии энергетику, прошу прощения «прошляпили»? Ведь дефицит нешуточный возник.

— Недостаток качественного планирования. Вот смотрите: лет восемь, а то и десять — с тех пор, как пошел инвестиционный приток — мы постоянно говорили: «надо заниматься энергетикой, опережающая реновация, ввод новых мощностей». Полпред Президента все время этот вопрос поднимал, но коллеги в те годы — может, Минэкономики, может, Минэнерго — не всегда вовремя принимали решения. К счастью, сейчас решения приняты. Теперь задача — их реализовать.

— Востокгосплан известен как «цифровой госплан». Что это значит на практике? Знаю, что вы создали и используете «цифровых двойников», они помогают сделать планирование качественнее, чем раньше?

— Конечно. По сути все, что мы делаем, оказалось востребовано — буквально все. Мы, гордо называясь «Госплан», поставили задачу быть суперсовременным цифровым госпланом. В этом году у нас хет-трик: сначала стратегия Арктики, потом —Севморпути, теперь — стратегия Дальнего Востока. До конца года у нас появится первый драфт. Применяем весь арсенал, который наработали за последние пять лет.

Первое — это наша модель «Регион-прогноз устойчивого развития». Детальная модель регионального прогнозирования, с большим количеством показателей, построенная на строгой научной базе.

Второе — применяем агентную демографическую модель: по-простому, в ней каждый человек — агент, мы прописываем векторы его поведения, опираясь на опросы и собранные данные, и моделируем, как он себя поведет в той или иной ситуации. Это современный аппарат планирования и прогнозирования.

Применяем транспортно-экономические модели — по Севморпути первые расчеты мы сделали еще несколько лет назад, и сегодня модель используем в разработке стратегии. Есть корпоративные финансовые модели: любое серьезное начинание — паромы на Сахалин, дальневосточная авиакомпания — мы это как аналитический центр просчитываем.

Мы используем искусственный интеллект — у нас есть коллективный ИИ, мы его назвали «Михаил Амурский». Это российский софт на базе продвинутых моделей, обученный на наших материалах. Он хорошо работает в сборе информации и первичной аналитике. Когда он «прогрет» — это термин «прогрев нейросетей» — он по нашей тематике дает хорошие результаты. Но его нельзя отпускать одного: он хорош на первой стадии анализа, а дальше ему необходим контроль человека.

— Что-то принципиально новое в будущей стратегии появится, или изменения скорее эволюционного характера?

— Есть принципиальные вещи. Сначала опишу вызовы и угрозы. Демография — продолжает быть вызовом, это однозначно. Качество жизни — это еще один вызов. Мы, как Алиса в стране чудес: чтобы оставаться на месте, должны быстро бежать, потому что вся остальная страна тоже меняется. Мы должны удерживать конкурентоспособный уровень качества жизни — это непросто. Мастер-планы нужно не просто делать, их надо лихо и красиво реализовывать, с креативом, чтобы люди понимали: здесь — круче.

Инфраструктура и энерговызовы — мы об этом уже говорили. Сейчас у нас есть модель развития энергетической отрасли, которая позволяет считать экономику синхронно с энергетикой, понимая взаимосвязь. Климат и экология — третий фактор: ускорение изменения климата сильнее влияет на Дальний Восток, чем на другие регионы — пожары, наводнения, таяние мерзлоты. Меры по адаптации мы будем рассматривать более агрессивно.

Экономика: ранее все шло просто — нашли месторождения, начали разрабатывать в основном на зарубежных технологиях, и вроде здорово. Но в следующем периоде нужна технологическая трансформация. Сейчас у нас 30% ВРП — это добыча. Представьте, что мы все добыли — что тогда? Нельзя рассуждать: «будем отселять людей» — как это было в Магадане в 90-е. Нужно изначально планировать экономику иначе.

У нас должно быть несколько мощных агломерационных центров: Владивосток должен превратиться в миллионник; Хабаровск, Якутск и другие региональные столицы — в точки притяжения и трансформации. Заделы хорошие: есть газохимия, мы считаем 2,7–3 млн тонн переработки — превращаем в конечную продукцию, которую можно поставлять в Африку, Азию. Это технологичная экономика для Дальнего Востока.

Геостратегия тоже поменялась: разворот на восток, больше внимание коридору «Азия — Россия». Транзитное значение пока утратило часть значимости, но это временно — отношения будут меняться в стратегическом горизонте: глобализация, деглобализация, войны и мир — все это синусоида.

— Многие проекты сдвинулись «вправо» из-за геополитики — как это предугадать? Это фактор, который вообще не предугадаешь?

— На это есть скользящий метод планирования. Мы прицелились, запланировали, потом через год-два обстоятельства изменились — пересмотрели целевые показатели, адаптировали их к изменениям и поехали дальше. «План ничто, планирование — все». Вектор движения важен. Иногда темпы важны, иногда вторичны — главное — правильный вектор и выбор приоритетов. И не делать из планов «священную корову».

— Давайте вернемся к демографии и мастер-планам? Мастер-планы воплощаются в жизнь намеченными темпами или где-то пробуксовка?

— Мастер-планы будут прочно вписаны и в новую стратегию. Это большое завоевание последних пяти лет — удалось сдвинуть тему, профинансировать, привлечь деньги и сделать стандартной практикой работы с городами. У нас по стратегии пространственного развития сначала 25 городов, потом еще 200 населенных пунктов второго уровня — опорных пунктов. Ими нужно будет заниматься после 2030 года и подтягивать их. Главное — что они наполнены деньгами: есть специальное распоряжение президента, что в каждой госпрограмме предусматривать не менее 5% на реализацию мастер-планов в ДФО и Арктике — это хорошая зацепка. До этого мастер-планы уже в значительной степени были подкреплены ресурсами.

Многие объекты уже построены, строятся или проектируются. Хорошая динамика с аэропортами: Улан-Удэ — отличный, приятно смотреть; Елизово (Камчатка) введут — с небольшой задержкой, но введут. Жилье растет по всем показателям: пришел федеральный уровень, пришли крупные игроки — бизнес сразу почувствовал, где будет рост, и подключился. Мы благодарны крупным корпорациям, которые сюда пришли, строят и работают.

— И по прогнозам, в 2036 году население Дальнего Востока составит…?

— Точную цифру мы не даем. По оптимистичному сценарию: мы видим пул инвестиционных проектов на ближайшие 5–7 лет, складываем их и экстраполируем — потому что они будут требовать поставщиков, подрядчиков, расширяться. Мы видим, что в экономику может быть привлечено более 60 трлн рублей дополнительных инвестиций. Это дополнительно к уже существующим.

Инвестиции — постоянный процесс: хороший уровень — это более 30% от ВВП ежегодно в инвестициях. У нас 30–35% — отличный показатель (в России в целом ниже, порядка 17–20%). Такой инвестиционный задел означает ввод новых предприятий и стройки — нужны рабочие места. Мы закладываем задачу удвоения производительности труда: без роста производительности нам не хватит рабочих мест на тот уровень доходов, который хотим. При двухкратном росте производительности труда и по ключевым новым проектам предполагаем плюс 300 тысяч рабочих мест. С учетом семейственности — это порядка 600 тысяч потенциального прироста населения. Минус естественная убыль — реалистично, что к 2036-му году мы увидим возможность роста населения Дальнего Востока.